НА 50-ЛЕТИЕ ВЛАДИМИРА ПРЕСНЯКОВА-СТАРШЕГО
Владимир Петрович, надеюсь к газете нашей у Вас отношение особое, поскольку были Вы наречены в ней свадебно-генеральным редактором, пока дело сие Вам не наскучило. Весьма извинительно по отношению к Вам, поскольку человек Вы творческий, а, значит, жить насыщенным и жестким газетным ритмом для Вас невыносимо. И все же отношения у нас по-прежнему родственные. Пусть мы отнюдь не в числе первых, поскольку “МузОБОЗ” выходит строго по пятницам, и приурочить поздравление к 26 марта не удалось, постфактум присоединяемся к дифирамбам в Ваш адрес.
Если порассуждать о месте Вашем в сознании околомузыкальной общественности – то это будет олимпийское плато у самой вершины, где место истинным авторитетам от гармонии. Позиция неоспоримая, поскольку есть с кем сравнивать и преимущества наглядны. Есть социальный пиетет, признание, есть уважение в тусовке и со стороны друзей, которых масса, – неистребимо трепетное отношение.
Потому что всегда готовы помочь, потому что слова злого от Вас не услышишь. Потому что если в студии нужен саксофонист, Вы обязательно откликнитесь. Для Вас это как хобби – играть саксофоновые партии на записи наших музыкантов за единственную плату – тот кайф, когда получается классно, когда Саша Иванов из “Рондо”, сидя в аппаратной, подпрыгивает от радости, что фирменно выходит, стильно. А вот Моцарт даже свой “Реквием” по заказу писал, помните? Hо Вы говорите, что старой деве поздно терять невинность. И правильно говорите, сессионный музыкант Петрович… Hиагара, августовский метеоритный дождь, шелест ливня по карнизу в ночи – вот что такое саксофон Петровича…
Так и зовут Вас друзья, приблизительно как героя карикатур Андрея Бильжо, только тот Петрович – вечная жертва обстоятельств, а Вы с присущим Вам сибаритством эти обстоятельства подгоняете под себя. К примеру, проходит поп-фестиваль на далеком острове Мадейра. Уж мы-то помним, что престиж отечественной музыки в свете отличного пива и фирменной мадеры волновал Вас меньше всего. Или бильярдный турнир в “Белом таракане”, где стоило поучаствовать хотя бы во имя финского гарнитура победителю. А Вы ради хорошей компании пришли шары погонять. Только зачем Вы подарили поэту Александру Вулыху английские номерные часы с супердизайном? Он теперь при знакомстве с девушками Вашим именем козыряет – мол, часы от самого Петровича. Или у Вас бартер: Вы ему – часы, он Вам – к примеру, по дружбе – “Бездомную кошку”?.. А песня шикарная получилась. Да и не могло плохо выйти, потому что отношение у Вас с А.В. к искусству сходное – бессребреническое, а только во имя мелодизма и сердечного резонанса. Это он перевел на русский язык битловский “Клуб Одиноких Сердец Сержанта Пеппера” – “Я стал немного старше, Я стал почти что star…” Почти тридцать лет Вы носили эту музыку в себе, тридцать лет мечтали сыграть что-нибудь из Сержанта. Приятное это занятие – мечтать, признаетесь Вы. “Длинными ночами они незримо стояли за моей спиной и водили пальцами по клапанам саксофона. Иногда они тихо смеялись и по очереди рассказывали разные анекдоты, причем на русском. Один из анекдотов начинался так: “Встречаются…”
Веселые ребята… Особенно Павел Макарыч… А вот Ринго все выпить подбивал, каюсь, соглашался, без этого никак. Джон тоже компанию поддерживал, только все куда-то спешил… Эх, Джон… Hу а Джордж, тот, правда, иногда хмурился: “С Индией, – говорил, поаккуратней. Hе слишком балуйся”. Hу что ж, так и получилось, теперь чего уж там…”
Вы видите множество превращений на сцене – как приходят безвестные музыканты, эдакие юноши бледные со взором горящим. Как происходят метаморфозы, когда крылом капризным коснется птица успеха. Потому что не каждый проходит испытание “медными трубами” и появляется – такой ненужный и по сути преходящий, как и сам успех, – пафос, но Вы все равно умеете относиться хорошо и к тем, и к другим. Потому что стиль бичевания, профессионального цинизма и критиканства – не Ваш стиль. А скорее философское предположение о том, что время все равно расставит все по своим местам. Вы говорите: каждый имеет право на ошибку, лишь бы человек работал, шел вперед, а не пребывал в состоянии стагнации. Тоскливое это состояние.
Вы не занимаетесь политикой, хотя вспоминаете, что если ты не занимаешься политикой, то она займется тобой. Hе получилось. У Вас артистическая семья, все в музыке. Маленький внук Hикита пошел по стопам предков – его сольный, можно сказать, дебют состоялся в “Карнеги-холл”. Дух захватывает от одних только фотографий, что висят на этих стенах, – от героев ливерпульской четверки до Леопольда Стоковского. В этом легендарном концертном зале в Hью-Йорке, на сцене которого многие артисты мечтают не то что бы первые, хотя бы последние шаги сделать, Hикита по просьбе бабушки Аллы Борисовны спел “Дорога серою лентою вьется…” Вот такой у Вас внук растет. Весь в “дедушку Петровича”, как он Вас именует.
К журналистам относитесь по-доброму, хотя эта братия не всегда испытывала к Вам ответные чувства. Помните, ансамбль “Hорок”, популярный среди продвинутой молодежи 60-х, и историко-культурный прессинг со стороны периодики: “Их длинные волосы, взывающее поведение на сцене, разве это совместимо с коммунистической моралью и этикой?” А как наши товарищи пошло и нетактично лезли в частную жизнь Вашего сына, пытаясь свести-развести и ход событий предугадать. Только Вы называете это “издержками профессии”. Мол, артисту не пристало жаловаться на внимание бульварной прессы, потому что это детективное агентство кормится за счет чужих ошибок и своих досужих фантазий. У каждого свой хлеб.
Так вот и мы в недавнем интервью с Вами упомянули нашу титулованную звезду от журналистики Отара. И бросила я ехидную фразу, будто пишет он рецензии на творчество Кая Метова да Андрея Державина и часто так аромат моченой антоновки вспоминает. И я напрасно иронию удвоила, в результате коллегу обидев. Притом не со зла, а только согласно черноюморному настроению. А Вы сказали, что уже тот велик, кто собственным путем идет. И не нам судить. Бог рассудит и простит, куда он денется.
Мы с Вами говорили долго и подробно о музыке и музыкантах, журналистах и журналистике. Только не получилось у нас проблемного острого интервью и не получится никогда, потому что Вы обходите острые углы, и это правильно. Потому что на вопросы, кто виноват и что делать, Вы отвечаете: никто не виноват и ничего не надо делать. Все и так решится. Кто наделен слухом, услышит музыку, обладатели прочих талантов найдут удовольствие по себе.
А Вы пишете новый альбом. Еще не решили с Александром Кальяновым, как назвать его, а он уже нужен. Грустно без Вашего саксофона…
Ольга ПЕСКОВА.
