Наш город пока ещё мирный. И тусовочный. Поэтому вчера сходил на чтения в Современник. Чтения пионерские. Удивило, что литературно-элитные наши персонажи ни единым звуком, словом не отреагировали на происходящее в Донбаcсе. Впрочем, не удивило. Справедливости ради, отмечу, что и обычного злого ехидства в адрес страны и её руководства не услышал. Ехидство было – формат обязывал, но злобу прикрутили. Отдаю должное разумному чувству самосохранения.
Мероприятие, при всей моей оппозиционности его оппозиционности, нравится. Действительно, талантливые люди, умеющие обращаться со словом. Слышать голоса и интонации авторов текстов оч занимательно. В этот раз не доехала Диана Арбенина, не обнаружено в двух последних номерах присутствия Собчак (может невнимательно отсмотрел журналы), и женский состав участников ни текстами, ни исполнением не впечатлил. Про выступления Софико Шеварднадзе, Глюкозы и Алёны Бабенко. Вставным тоскливым зубом прозвучала «Третья ходка» Бенни Брискина – «роуд муви» про то, как наши иудействующие олигархи очередной раз бродили по библейским пустыням. Зато взорвали мозг Александр Абрамович Кабаков и Орлуша. Как я понял читка была из двух тематических номеров – про Надежду за май и июньский про Тарковского. Кабаков прочёл отрывок своего рассказа «Надежда без веры и любви», в котором имел ввиду вовсе не ту Надежду, которая положительно окрашенная эмоция, а наоборот – Крупскую. У «шестидесятников» личная неприязнь к Ленину и его шобле, именно что личная. Может быть потому, что ихнее поколение застала кого-то из шоблы живыми, но родившийся в 43-м Кабаков «разминулся» с умершей в 39-м Крупской на четыре года. Вот для меня, например, Сталин – персонаж истории, хотя между моим рождением и его смертью всего-то семь лет. Спорные выкладки, но Александр Абрамович, написав от лица Надежды Крупской текст был беспощаден, зол и блестящ. Обязательно дочитаю рассказ, допридумывая себе его интонации.
Орлуша написал стихотворение о Георгии Ивановиче Рерберге в тематический номер про Тарковского. Не берусь судить об отношениях Тарковского и Рерберга, знаю – были предельно непросты. Но в контексте огромного режиссёра в «Русском пионере» оказался великий оператор. Георгия Ивановича поминал, кстати, в своём рассказе и мой бывший близкий друг Андрей Бильжо, которому отдельное спасибо – провёл на мероприятие по своей квоте. Но Орлуша словами явил живого Рерберга. «Однажды, когда нагулялся я за ночь, мне встретился Рерберг Георгий Иваныч…» Удивительный талант Орлуши сделал зримой топонимику рерберговой Москвы, на не всем понятном киношном арго поэт рассказал про оператора. Рассказал до одури узнаваемо. Я не был знаком с Рербергом. По-мосфильмовски кивали друг другу в коридорах, где-то перекинулись парой-тройкой необязательных слов, но по рассказам близких ему людей, казалось, что знаю его оч хорошо… Однажды, собирая тематической номер своего журнала, заслал к нему корреспондентку, снарядив весьма глуповатым вопросником. Сам разговаривать с ним забоялся, казалось, что я ему не симпатичен. Корреспондентка принесла интервью – лаконичное и едкое. Лучшее, наверное, из остальных разговоров с операторами. Слушая Орлушино стихотворение, узнавал великого и ужасного Георгия Ивановича. Как славно услышать поэтическое гения о гении…
В общем, «Пионерские чтения» форэва!
