Кроме очевидной склонности к безумию, в моём случае связанной с высокой способностью к самоанализу, у меня есть склонность, нет, способность окутывать поэтической дымкой самые обыденные вещи; вот это вот: «снег на крыши кладёт попону» – надо уметь остановиться и уметь это разглядеть.
Такие умения помогают не рассматривать жизнь как сплошную катастрофу, обеспечивают объёмную оптику.
Положительно удостоверяю, что, например, Вазген Вартанян поможет вам очутиться в другом, более дружелюбном мире – пусть даже на время.
Он иллюстрирует и подтверждает теорию, что музыку, превосходящую жизнь, сочиняет или исполняет вовсе не обязательно человек не от мира сего, но всегда человек, превосходно ладящий с миром.
Вартанян особенно нужен именно сейчас, когда пали нравы, когда всё, что сверхматериально, любой шаг в метафизические сферы приводит почти любого человека в бешенство.
Строго рассуждая, Вартанян помогает мне в битвах с унынием чёрным. Вартанян Листа и Рахманинова узурпировал своими интерпретациями, «прочел» их так, что я в очередной раз ломаю голову над вопросом, как ГЕНИЙ выбирает, в ком поселиться?
Вазген клюёт по зернышку, по ноте, но с известной дерзостью, не дозволяя почтению перерасти в придыхание. У человека, ТАК исполняющего бетховенские сонаты, должны быть несокрушимые Вера и Надежда, и это нечто большее, чем голая техника.
Нам уже не до Шахиди и музыки к балету «Смерть ростовщика»; нам дежурно изменяют такт и жизнелюбие, мы сами сделались ростовщиками с загашенным эстетическим восприятием.
Но Вартанян хочет это исправить, бунтует супротив мрака, вот почему сегодня о нём, а не о Мадонне и семнадцатом за неделю женихе Волочковой.
