ДАМА, ПОХОЖАЯ НА НОВОДВОРСКУЮ

Как только в начале пятидесятых годов было объявлено, что на берегах Волги разворачиваются великие стройки коммунизма, редакторы больших и малых газет стали в самом срочном порядке снаряжать в путь-дорогу своих спецкоров:

– Волго-Дон – первая пусковая стройка коммунизма. Там наверняка долго работают и наши земляки. Найдите и напишите!

Повидать земляков было непросто, еще труднее о них написать. Одетые в арестантскую робу за колючей проволокой, они возили тачки с грунтом, Волго-Дон, так же, как и другие “великие стройки коммунизма”, возводили зеки, но об этом никто не должен был знать.

Уже на окраине Сталинграда, в Красноармейске, ретивых спецкоров встречала вооруженная охрана: “Пропуск”!

А пропуска по личному указанию министра внутренних дел Круглова были выданы корреспондентам ТАСС, радио, четырех центральных и двух местных газет – “Сталинградской правды” и “Молодого ленинца”. Сюда-то, в “Сталинградку” и “Молодежку”, устремлялись толпы обескураженных спецкоров, получивших на дальних подступах к каналу поворот от караульных ворот:

– Помогите чем можете! Как нам возвращаться с пустыми руками? Дайте хоть что-нибудь: непошедшие снимки, забракованные гранки!

В ту пору я, собкор “Комсомолки”, обитал в шумной пятикоечной комнате общежития облпартшколы, поэтому писал материалы за свободным столиком молодежной редакции и отсюда же передавал их в Москву. Однажды меня встретил в коридоре очеркист “Молодого ленинца” Толя Меркулов, мой приятель.

– Выручай! У меня сидит журналистка из украинской молодежной газеты, такая, я тебе скажу, конь-баба. Возмущается, что ее не пустили на канал, требует, чтоб мы вызвали сюда кого-нибудь из знатных строителей, грозится, что иначе никуда не уйдет, здесь заночует, а утром объявит сухую голодовку. Увидел тебя в окно, и мне пришла в голову спасительная идея. Я сказал ей: “К нам идет сам Иван Есипов, сейчас познакомлю”. Будь другом, выручай!

Не успел я открыть рот, как Анатолий втолкнул меня в свою комнату. За столом восседала могучая дама лет под тридцать. Сейчас я вспоминаю, что она была очень похожа на нашу теперешнюю Валерию Новодворскую: громкий голос, решительные манеры, властный взгляд.

– Вот наш знаменитый строитель Иван Есипов, – представил меня Меркулов. – С войны у него орден боевого Красного Знамени, сейчас прибавился Трудовой…

– Иван Фомич очень достойный человек, – добавил я, забыв, что теперь я не я, а Иван Есипов. – В сорок втором его батарея стояла как раз на том месте, где сейчас он на своем шагающем экскаваторе прокладывает трассу…

– А почему он говорит о себе в третьем лице? – обратилась к Меркулову дама, похожая на Новодворскую. – От важности, что ли?

– С ним иногда это случается, – ответил Анатолий, толкая меня локтем в бок. – Часто сидит во всяких президиумах, все о нем говорят, вот он и слушает.

– Ну-ну, – грозно сказала гостья. – Начнем с самого начала. Где вы родились? Кто родители? Есть ли жена, дети? Когда ушли в армию? Как попали на канал?

– С Иваном Фомичом я встречался раз тридцать, не меньше, бывал у него дома, четырежды писал о нем в “Комсомолке”, готовил его статьи то к Дню Строителя, то к Дню Победы, – вольнонаемных, о ком можно было писать, на канале было мало, у журналистов они были нарасхват.

Дама с Украины расспрашивала меня часа два, я подробно рассказывал ей биографию экскаваторщика Есипова. Наконец она утомилась, спрятала блокнот, стала прощаться.

– Надо бы сказать ей, что говорила она не с Есиповым, – шепнул я Меркулову.

– Да что ты! – испугался Анатолий. – Хочешь, чтоб она разгромила всю нашу редакцию! Боже упаси! Пусть пишет, о Есипове ты рассказал ей лучше, чем сам Есипов.

– А куда вам прислать газету? – спросила журналистка. – Дайте ваш адрес, Иван Фомич.

Меня выручил Меркулов:

– Да он кочует со своим экскаватором по всем стройрайонам. Сегодня здесь, завтра там. Присылайте в редакцию на мое имя. А я ему передам.

…Через месяц мы получили газету с очерком. К моему удивлению, это был не самый плохой очерк об Иване Фомиче. Все факты соответствовали действительности. Только смущала финальная сценка: “На прощанье знатный экскаваторщик помахал мне рукой из окошка своей машины. Шагающий гигант постоял на одной ноге, потом на второй и пошел в звонкую песчаную степь”.

Но это, я считаю, не такая уж серьезная помарка. Шагающего экскаватора автор очерка никак не могла увидеть из редакционного кабинета, а спросить, есть ли у него ноги, позабыла.

Илья ШАТУНОВСКИЙ,

Главный мемуарист ИД “Новый Взгляд”.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ЛИРИЧЕСКАЯ ПРЕЛЮДИЯ ПЕРЕД ЖАРОМ НА ТАТАМИ
ДОЙДЕТ ЛИ ДЕЛО ДО СУДА?
ЮБИЛЕЙ “СЛАВЯНСКОГО БАЗАРА”: ВИВАТ, КОРОЛЬ! НО НЕ БУДЬ ГОЛЫМ!
УЛЫБНИСЬ ЕЙ ШИРОКО В НОЧЬ НА ПЯТНИЦУ
НОЧНОЙ МОТЫЛЕК, ОСЫПЬ ЦВЕТАМИ ПОРОГ ЕЕ ДОМА
ТЫ МНЕ РУЧКОЙ ЗАСВЕТИЛА В ГЛАЗ. ПОД ЗВОН ВЕЧЕРНИЙ
ПАВАРОТТИ МЕЧТАЕТ ИГРАТЬ В ФУТБОЛ
АЛЕКСАНДР ГРАДСКИЙ: СВОЮ ПЕРВУЮ ПЕСНЮ Я НАПИСАЛ В ТРОЛЛЕЙБУСЕ
КОРОЛЬ ПОП-МУЗЫКИ ВНОВЬ ПОСЕТИТ БЕЛОКАМЕННУЮ
“НА-НА” ВЫСТУПИТ В ЕКАТЕРИНБУРГЕ


««« »»»