12 апреля -День космонавтики. 12 апреля с разницей в семь лет умерли мои дедушка и бабушка. Не знаю как вам, но мне кажется, что это не спроста. Что такое смерть я не пока не знаю, как и вы, но если ее не избежать, пусть это будет полет к звездам.
Страшно подумать, но прошло много лет. Мне-то казалось, что время понятие бесконечное, но оказалось, что и оно имеет свойство заканчиваться.
Что это были за люди, мои дедушка и бабушка? Ну, как я могу вам рассказать об этом? Я даже не смогу рассказать о том, кто я такой. Да и кому это интересно?
Жизнь, как кино, состоит из эпизодов, которые снимает на камеру невидимый оператор. Самые яркие из этих эпизодов вы запомните, что-то забудете, и не факт, что запомнившееся вам будет главным.
Итак, дедушка. Эпизоды.
Кирпичный дом, первый подъезд, напротив кинотеатр, где за десять копеек можно посмотреть кино про Виниту, двор, огороженный с одной стороны сараями, пожарная лестница, лавочка, на которой сидит мой дедушка Зелик с соседом и другом дядей Борей. На дедушке пиджак, шляпа, орденские планки на груди. Именно так дедушка выходит во двор. Дедушка это папин папа, это его фамилию я ношу. Да и не только я.
Это дома он ходит в брюках с подтяжками и кальсонным верхом. Вот он стоит, упершиcь локтями в стол и смотрит по черно-белому телевизору новости.
Странно подумать, что этому невысокому, лысому, с немигающим после ранения на фронте глазом, человеку боится перечить мой папа. А папа у меня ух какой папа.
Зато я не боюсь. Я внук, мне положено не бояться.
Я сегодня красиво одет. На мне белая рубашка, глаженные штаны, я причесан на пробор, и я кушаю суп. Рядом суетится бабушка Циля.
-Циля – говорит дедушка – Дай ему еще рыбку. Саша, покушай рыбку, это же такая рыбка, что можно умереть.
-Я сыт, я дома кушал – без особой надежды пытаюсь отказаться я.
-Ай, ну что ты там мог покушать? – вступает в разговор бабушка Циля – Можно подумать. Тебе налить компотика? Это же не компот, а здоровье!
Мне сегодня надо быть хорошим, поэтому я ем. Сегодня мы идем покупать велосипед. Ну, как тут не быть хорошим и не скушать рыбку?
Каждое утро дедушка начинает с таблеток. Таблетки в пузырьках стоят на кухонном столе. Я почему-то думал, что таблетки положены всем дедушкам. Ну, собственно, наверное это так.
Дедушка с бабушкой говорят на идише. Это я сейчас знаю, что на идише. Но тогда я не знал об этом.
- На каком языке вы говорите?
- На индейском – серьезно отвечает дедушка.
Я пытаюсь запоминать некоторые фразы, хотя и не понимаю их смысл.
- Я тоже индеец – говорю я – Я индеец Кишен Тухес.
А еще я говорю вот что: /p>
- Татэ майнэ таэрэ, ахиэс дерен копф!
Дедушка смеется, и он часто просит меня это повторять.
Мне четырнадцать лет. Я впервые вижу, как плачет мой папа. Он вошел в квартиру, сел на табуретку в прихожей и заплакал. Все в недоумении. Папа заплакал?!
- Папа умер – говорит он.
И тут я понимаю, что произошло что-то такое, чего не исправить никогда. 12 апреля.
Бабушка. Эпизоды.
Собственно говоря, до того, как я пошел в первый класс, я рос у нее в маленьком зеленом домике, с верандой, увитой диким виоградом.
Во дворе сарай, погреб, куда заходить нельзя, яблони, груша, вечно червивая слива, кусты пионов, крыжовник, смородина.
Когда ягоды созревают, бабушка говорит мне и моей двоюродной сестре Тане, которая приезжает летом из Москвы в наш маленький, почти игрушечный городок: /p>
- Идите, паситесь.
И мы идем пастись, рвем смородину прямо с куста, и никто не заставляет ее мыть.
Топ, топ, топ, стучат мои ноги по дощатому полу.
Мне четыре года, каждое утро, проснувшись, я бегу к бабушке читать.
Да, да, я уже умею сам читать.
- Маленькие дети, ни за что на свете, не ходите в Африку, в Африку гулять…
Это меня бабушка научила, я читаю все подряд, надписи на заборе, вывески на магазинах.
- Домовая Ухня!
- Кухня, а не ухня – поправляет бабушка.
- Нет, ухня – показывая я на вывеску с отвалившейся буквой.
- Евельна! Чи дома, чи не! – орет, открывая калитку ее украинская соседка.
Вообще-то бабушку зовут Рахель Евелевна.
Она получила пенсию.
- Идем кутить! – говорит она.
Кутить, это означает идем в единственный в нашем городке горпарк. Там я катаюсь на карусельной лошадке, потом на качелях «лодочки», потом ем мороженое. Кутить с бабушкой, это здорово!
Вот же она, стоит на крыльце, под листьями дикого винограда, в ее руках тарелка, а в тарелке горячие оладьи с яблоками.
А потом бабушка продала наш зеленый домик и уехала к старшей дочери в Москву.
Потом я вырос, а бабушка, наоборот, стала маленькой и беззащитной. А потом она умерла. 12 апреля.
- Маленькие дети, ни за что на свете, не ходите в Африку, в Африку гулять.
Был я в Африке. И еще, наверное, буду. А вот в тот маленький зеленый дом мне уже не попасть. И что стоит ваша Африка по сравнению с ним?
Знаете, когда-нибудь не станет ни меня, ни вас. Наверное это правильно.
Конечно, это звучит глупо, но я тешу себя мыслью, что когда придет время полететь к звездам, меня встретит бабушка Рахель. Она будет стоять на все той же веранде с только что испеченными яблочными оладьями. А невдалеке я увижу дедушку Зелика, в неизменных пиджаке и шляпе, болтающего с соседом и другом дядей Борей.
С Днем космонавтики вас!
