О «ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ»
— Это мой фильм по определению, поскольку я играю главную роль и я под этим подписался. И прожил с этим фильмом в общей сложности пятнадцать лет, от начала съемок до момента выхода картины. Скажем так: я тоже за него в ответе. Конечно, не в таком ответе, как Герман, поскольку режиссер отвечает вообще за все. Но раз я на все на это согласился — да, это мое кино. К себе у меня претензий нет. К Герману есть, из-за них мы много раз ссорились во время съемок. И это тоже естественно, потому что никогда не бывает по-другому во время сложной работы. Если почитать истории создания великих фильмов, люди всегда ругались. Единственное — мне недоставало тогда жизненного опыта, поэтому в процессе творческих ссор мы переходили на личности. Это было свойственно и Герману, и мне. И ссорились уже не как партнеры по работе, а как Герман и Ярмольник.
ЗАДЕВАЮТ ЛИ ЕГО НЕГАТИВНЫЕ ОТЗЫВЫ О ФИЛЬМЕ
— Нет, ни в коем случае. Это кино выше суеты, выше того, чтобы что-то кому-то доказывать. Те, кто понаглее меня, скажут: «Ну, не понимаешь, значит, тебе не суждено понять». Я не могу так строго сказать, потому что у каждого из нас есть любимые книги и те, к которым мы равнодушны. Одни существуют на нашей волне, другие мы не воспринимаем, потому что это не наш язык, не наш эмоциональный круг. Так же и это кино. Уговорить его любить — невозможно. Уговорить понимать — невозможно и подавно. Этот фильм особый — так же как особый сам Герман.
Я всегда говорю, что, может быть, это не очень кино.
Для людей, которые смотрели все предыдущие фильмы Германа, этот язык будет понятен. Понимали того Германа — и этого поймут. А те, кто ждет ощущений как от Гайдая, их не дождутся. Гайдая я, если что, обожаю и боготворю, но это другой жанр, другой способ передачи информации, мыслей, ощущений. «Трудно быть богом» — философская и знаковая картина. Сознательно сделанная в другом ритме, другой крупности, других длиннотах. Не выдерживают или считают это кино непонятным и скучным те, кому в принципе несвойственно задумываться о том, что происходит за окном, что происходит внутри тебя. Не хочу никого обидеть, но очень многие люди ведут животное существование: едят, гадят, спят…
О ГЕНИЯХ
— Если у талантливого человека все совпадает и, что называется, сопутствует удача, у него есть шанс стать гением.
Талантливый человек — тот, кто чувствует и понимает жизнь по-другому, по-своему. Если у него получается реализовать задуманное, есть шанс стать гением. Вообще сегодня слово «гений» стало расхожим: если раньше его произносили раз в десятилетие, сегодня на каждом шагу.
Еще есть прекрасное слово «звезда» — сегодня это каждый, кто появился на телеэкране. Я даже обижаюсь, когда мне говорят «звезда». Так же как обижался бы Евгений Павлович Леонов или Олег Иванович Янковский. Как-то по-другому раньше к этому относились, люди просто занимались своей работой. «Звезда» для меня, например, звучит почти оскорбительно.
А гений — конечно, это про Алексея Юрьевича (Германа). Хотя, когда он был жив, я этого почти не говорил.
Я понимал и знал это. Но не говорил, чтобы его не испортить. Чтобы он не пытался доказать, что он гений. А если бы я признал гения, то он бы и вел себя со мной как гений с рядовым артистом. А я бы тоже выпендривался, тоже, мол, не пальцем. Теперь же, когда Алексея Юрьевича нет, его комплиментами уже не испортишь, — конечно, он гений. Один в своем роде, не похожий ни на кого.
О КОМПЛИМЕНТАХ
— Меня это раздражает. Это желание сделать дешевый комплимент для того, чтобы завоевать мое расположение. Но это никогда не получается. Умный человек не скажет: «Леня, ты так талантлив!»
Девяносто девять процентов будут рады, когда им так скажут. А я нет. Есть вещи, которых нужно стесняться. Слово, произнесенное вслух, всегда вранье. А говорить «гений» в лоб — в этом какая-то нехватка русского языка, неумение правильно выразить чувства или восторженность. Это слишком примитивно.
О ГРАЖДАНСКОЙ ПОЗИЦИИ
— Сегодня мало у кого есть гражданская позиция. Поскольку многие знают, что иметь гражданскую позицию в этой стране бессмысленно. Она ни на что не повлияет. Зачем гражданская позиция? Чтобы делать правильный выбор. Но выборы-то считают без нас. И голоса считают без нас. И мы знаем, что обманывают. С каждым годом все более изысканным способом. Поэтому в том, что желание иметь позицию атрофировалось, как орган, которым не пользуешься, людей винить нельзя. Россия есть Россия, если и дальше так пойдет, это приведет к революции, к бунту. Мы должны внять урокам Киева. Русские долго запрягают, зато быстро едут: если что-то случится у нас, это будет другая история. Страшная.
О «ГРАЖДАНСКОЙ ПЛАТФОРМЕ»
– Мы делаем много полезного, но не для того, чтобы революционно поменять все в стране, а, что называется, «каплей камень точим». Раз в месяц у нас проходят заседания, на которых мы обсуждаем одну тему. Например, земельные реформы. Выступают специалисты, предлагают варианты изменения ситуации. А через месяц-полтора Владимир Владимирович дает такие поручения правительству. Он, может быть, лучший из президентов. Но вот эти кольца окружающих его людей не дают ему полной информации о том, что происходит. Мне бывает жаль его таланта, который не находит соприкосновения с жизнью.
Ошибок много. Нелогичности много. Но это — хочется верить — из-за того, что, как раньше говорили в революционных спектаклях, «гидра в штабе свила гнездо». Ощущение, что он окружен огромным количеством колец, и эту повязанность можно только разрубить. (Замолкает.) Я не хотел бы, чтобы у нас было политическое интервью. Только применительно к Румате. Хочется понять, до какой степени Владимир Владимирович похож на Румату.
(Инна Денисова, colta. ru)
