Когда в прошлом году пресловутый Forbes обнародовал список самых богатых отечественных кинематографистов, для многих стало сюрпризом, что второе место (после очевидного всем первого – Никиты Михалкова) занимает Иван ОХЛОБЫСТИН. Имидж культового актера не коррелировал с заработками, исчисляемыми $-миллионами. Хотя по мне, будучи многодетным отцом, король конъюнктуры Иван-Иваныч Первый вполне мотивирован зарабатывать основательно. В ТВ-беседе по сложившейся в «Правде-24» традиции принимал участие бездомный кот.
I. Кролики и «чужие»
– Я не представил вам кота, кстати. Его зовут Мурзик Бездомный. Если за эфир вы придумаете ему имя, то он сменит и фамилию. Он уже станет не Бездомным, а мы найдем ему хозяина, я думаю.
– Я бы, наверное, его назвал… Это кот или кошка?
– Это кот, конечно, раз он Мурзик.
– Я бы его назвал Кот. Кот Блюз, как у Гарика.
– Блюз?
– Хотя нет, информационная передача. Тега. Все ищут теги.
– Что-то мне не очень. Я так чувствую, у Охлобыстина не было кота в детстве.
– Нет, был кот. Но я не помню, как его звали. У бабушки был.
– Ну, вы ведь вообще животных как бы совсем с другой стороны видите, через прицел. Вы же – охотник.
– Необязательно. У меня дома живет пять кроликов. Ужас вообще! Меня дети обманули, развели.
– Детей-то больше, чем кроликов.
– Вот удивительно, да, как шестого не докупили еще. Обманывали. Говорят, будем кормить, будем убирать. И в итоге кормим мы с социально, женой. Две морских свинки у нас.
– А свинки – мальчик и девочка?
– Две девочки. Моня, в честь Монсеррат Кабалье. И Бегемотя. Был раньше Бегемот, а потом выяснилось, что это девка, когда подросла. Это очень смешно. Это вот без шерсти такой сфинкс, свинья – сфинкс. Мы пришли в зоомагазин. Я увидел: стоит, ну, конкретный бегемот. Только минимизированный. Я хохотал, я валялся там на плитах, напугал, по-моему, посетителей. И говорю: надо брать, надо брать. У меня живёт Бегемот. Сегодня скандалила с утра, ей воды не налили.
– С таким зверинцем вы же за городом, наверное, обитаете?
– Около МКАДа, да, в доме около МКАДа.
– Что за дом?
– Социалка. Таунхаус, значит.
– Социалка для многодетных?
– Для многодетных, да. Я же многодетный.
– Вы упомянули перед эфиром, что ездили в отпуск. А с кем остаются звери-то? Или у вас есть прислуга?
– Нет. У нас друзья приходят, у нас бабушки. Потом дня два-три попросили – у нас соседи хорошие. Тоже посмотрели. Но, в общем, такая процедура-то не обременительная. Но мы мечтаем, когда они передохнут, наконец. Потому что сил никаких нет. Дети в них не играют. Если мы играть начнем, значит, мы рехнулись. А вот кормёжка пустая получается.
– В отпуск куда ездили?
– В Испанию.
– В Испанию? Прямо как Home Alone, восьмером, все вместе?
СПРАВКА
«Один дома» (Home Alone). Семейный фильм 1990 года, рождественская комедия. В СССР фильм вышел в прокат в 1991 году. Помимо этого распространялся на «пиратских» видеокассетах, позже в России, на лицензионных VHS и Laserdisc изданием «Laser Video» с авторским одноголосым русским переводом Алексея Михалёва, известным как «Один без присмотра».
Большая семья Маккалистеров из Уиннетки отправляется на рождественские каникулы в Париж. Как обычно, накануне поездки в доме царит переполох. В этой суете никто не замечает самого последнего члена семьи, восьмилетнего Кевина.
– Да, да. Это отдельная, конечно, история. 10 чемоданов едет, 6 доехало – уже успех. 6 детей выехало, 5 доехало – уже хорошо. Но они, правда, сами понимают, что мы на этот счет не очень будем напрягаться и поэтому держатся кучкой всегда. Боясь, что их забудут.
– Я в одном из интервью слышал такое заявление: то, что родители заложат, то и будет. Гены второстепенны. Было такое заявление?
– Ну, все-таки гены-то дадут о себе знать. Предрасположенности биологические они и есть предрасположенности. Другое дело, что если родители превозмогли эти предрасположенности, то, соответственно, и дети за ними последуют. Вкус к чтению, например, детям надо насильственно прививать. Это надо объяснять, мотивировать. Это мы говорим, что слушать аудиокнигу, смотреть кино и читать книгу – это три совершенно разные формы принятия информации. И только, пожалуй, живая книга дает возможность к совершенствованию чисто нейролептической сети. Потому что, получая аудио-сигнал, ты не задействуешь часть рецепторов. Получаешь видео-сигнал, тем более у тебя они не задеты. За тебя уже расшифровал кто-то. Уже авторская позиция есть. Когда читаешь книгу – это сухой информационный знак, который ты расшифровываешь. Это преломляется у тебя в подкорке, ты сам подыскиваешь обрамление внутри образа, из накопленного уже у тебя в сознании.
II. Актёры по оружию
– Я понимаю, что любовь к холодному оружию – наследственная у вас.
– Видимо, да. Папа мне подарил ножик замечательный, длинный, складной, обычный «Золинген». Я его таскал, таскал. И лет в 28, наверное, потерял. И горько сожалею. Это отец во время взятия Рейхстага через какой-то кабинет рвался с автоматом и на столе увидел нож с клеймом, со свастикой – все дела. Жалко очень, что я его потерял.
– В «Соловье» у вас, конечно, такой трешняк с оружием. Там оружие не то, что убивает, а создает контекст, украшает. Потрясающее решение.
– Спасибо.
– А что спасибо? Спасибо сценаристу, наверное, и вашим партнерам.
– Самое главное, что удалось донести сверхидею. Если об этом говорим, значит сверхидея фильма достигнута.
– Да, причем я считаю, что на самом деле ее в большей степени персонифицировал Жижикин, чем главные герои.
– Потому что он ставит точечку.
– Конвертация, да, да. А Жижикин с вами снимается и в вашей новой работе? Расскажите. Вы тоже сценарист, исполнитель главной роли. То есть тот же набор. Нет?
– Ну, нет. Не исполнитель. Потому что на момент, когда я дал сценарий, я уже плотно снимался. «Интерны» меня не отпускают. Но это прямо каторга. И ничего не сделаешь, не слетишь. Либо какие-то получаются поездки по вечерам, либо я прямо выкраивал минуты, сдавливал время, чтобы этот месяц отдать Оксанке, чтобы не развелась, чтобы детей на море свозить. И в итоге я подготовительным процессом не очень занимался. Но у меня хороший коллектив, наша кинокомпания. Тусовкой нельзя назвать, потому что уже прожито слишком много вместе, сделано немало. Рискованного сколько! И вот как-то сам по себе возник образ. Почему-то мы были уверены, что мы всех подберем. Даже Мамонов (а он вообще очень редко соглашается сниматься) согласился. Ему понравился сценарий.
– А кого он там играет?
– Там все потерянные немного люди.
– Я фабулу знаю. Ну, вот для Мурзика в двух словах.
– Для Мурзика, пожалуйста. Жил взрослый человек. Православный священник, но японец.
– Японец? И в Японии он жил?
– Как возник сюжет? Стою, молюсь. И смотрю – среди архиереев, а это был кафедральный храм, появляется японец. Я удивился. Для меня это диковина. Может быть, бурят, еще кто-то? Нет, говорят, японец. Вот канонически можно представить себе ситуацию, что японский священник, знающий русский язык, служит здесь. А русский человек, священник, знающий японский, служит там. Потому что единое тело церкви.
– Да, обмен опытом.
– И я подумал, что имеет смысл это в некую комбинацию сюжетную свернуть, чтобы зритель не скучал. Чтобы можно было проще донести сверхидею. Раздробленности, такой общественной разрозненности нашего, свойственному каждому человеку в той или иной степени одиночества. Способность, что тебя собирает, что тебя совершенствует. И победа человеческого духа.
– Вы ушли от фабулы. Что там происходит? История какая?
– Старик-священник в Японии выбил передние зубы сыну главы одного стороннего клана якудзы, потому что тот обижал девочку-продавщицу.
– Православную, надеюсь?
– Нет, нет. Просто в магазин за хлебушком приехал на велике, а тут обижают. А он – каратист. Когда-то был чемпион Японии. И у нас в фильме придуман эпизод, где колокол, который они все на собранные деньги купили, валится во время штурма бандитами церкви, где вся деревня засела и отстреливается.
– Но это уже происходит в России?
– Да.
– То есть он из Японии эмигрировал в Россию? Как он оказался в России?
– У него были неприятности в Японии.
– С якудзой, да?
– Его начальник, которого должен играть Такеши Китано, архиерей японский, договаривается со своим другом, Ярославским архиереем. Они вдвоем на рыбалку ездят довольно часто то туда, то туда. Вот. Главного героя они прячут в далекой глубинке, пока мафия между собой не разберется.
– Такая программа по защите свидетелей.
– Да. И он едет в глубинку, а младший его брат возглавляет другой клан якудзы. И брат говорит, что тебя надо спрятать. И он уезжает. Причем он во внутреннем таком потрясении, он зло сотворил все-таки. То есть из-за него там погибли люди в дальнейших разборках. И он себе этого простить не может. И у него есть такой недостаток, который он хочет преодолеть как настоящий каратист. Ярость. Вот последний шаг к победе – это вот обретение тишины, покоя. Ярость тому препятствие. Она лишает сознание разума, нет контроля полного. Как в духовном искусстве, предположим. И он параллельно находит себя, помогает окружающим людям. Милым людям внешне очень неказистым, странненьким. Но потом, когда раскручивается история, ты понимаешь, что каждый из них достоин счастья. Что бывший хоккеист пьющий, который с молодой женой живет, детей нет. Непристроенный, еще поломанный. Судьбы, биографии не будет. Что бывший военный, у которого разочарование после того, как армия наша во что попало превратилась, он ушел в отставку, везде, где могли, предали. Военные поймут, о чем речь идет. Охотник – вот кого Мамонов играет. Бывший ученый. Замкнулся в себе. И помаленьку они из глубин сердца своего, из потаенных комнат души выходят на призыв вот этого вроде бы странного человека. А он себя простить не может. Но при этом у него есть ответственность. И эта ответственность его переформирует. Я играю, естественно, последнего негодяя. То есть у нас такой коллектив был, что я просто не решился кому-то из них отдать такую отвратительную роль.
СПРАВКА
Главные роли исполняют голливудский актёр японского происхождения Кэри-Хироюки Тагава («Хатико: Самый верный друг») и Иван Охлобыстин («Соловей-разбойник»). Также в картине приняли участие Надежда Маркина («Елена»), Ксения Кутепова («Танец Дели»), Пётр Фёдоров («Обитаемый остров»), Пётр Мамонов («Царь», «Шапито-шоу») и японский режиссёр и актёр Такеши Китано («Куклы», «Беспредел»). Сценарий написан Иваном Охлобыстиным в соавторстве с Романом Владыкиным. Режиссёр – Егор Баранов («Самоубийцы», «Соловей-разбойник»).
III. Forbes выходит на связь
– Журнал Forbes объявил, что вы самый богатый кинематографист в стране после Никиты Михалкова и Федора Бондарчука. На третьем месте. Что вы весь из себя миллионер.
– Это чушь. Вообще это диковинная штука, да. Потому что мне звонит барышня. Она в прошлом году звонила. Она говорила: я из журнала Forbes. Какие доходы у вас? Я отвечаю, что, честно говоря, не знаю. Конечно, я могу сходить посмотреть по карточке (это выписка со счета). Но она же не показывает все. А там же ИП. В общем, в том году я отказался. Они как-то – надо выяснить, законно или нет – пролезли через налоговую. И выяснили, что оборот был такой-то, столько-то миллионов. Но он был как ИП. А это компания. Это много людей. У меня много друзей, есть с кем делиться. Вообще я рефлексировать не буду по этому поводу. Но справедливости ради, чтобы правильно понимали люди то, что на самом деле есть. А в этом году она снова позвонила, я понял: что говори, что не говори, а все равно она что-то напишет. Я чтобы девочку не мучить, говорю: вот там-то столько-то. Она и написала так.
– Это взорвало Интернет. Я просто потому, что когда Никита Сергеевич Михалков у нас самый богатый кинематографист – это вообще вопросов не вызывает. А когда вдруг Охлобыстин в этом имидже своем…
– Не на третьем, на втором. Меня уже Оксанка ругала. Она говорит, ты дурак что ли?
– На втором все-таки Федор Бондарчук.
– Нет, нет, нет, нет, нет, нет.
– Я помню, что Куценко на четвертом… ну, ладно, проехали.
– Что касается Гоши Куценко, он дико работоспособный человек. Он постоянно передвигается. Иллюзия думать, что он где-то на курортах с коктейлями. Я его знаю хорошо. Он трудоголик. Федя такой же. Представить, чтобы он сидел на месте, невозможно.
– А вы? Разве вы можете сидеть?
– Ну, и я маньяк, да. Мы из одного поколения.
– Понятно. И еще опять же из «интернетов» информация о том, что вы собираетесь вернуться к священнослужению.
– Я очень рассчитываю на это.
– То есть вы собираетесь снять фильм, а потом… или это будут параллельные процессы?
– Посмотрим. Нет фильм-то отдельно пройдет. Есть еще проект, по которому я должен отработать по «Методу Фрейда» и отдать долги «Интернам». Потому что такой прием дорого стоит. Я с каждым вторым здороваюсь на улице и делаю это сердечно. Потому что иначе смысла нет.
P.S. Довелось мне как-то поучаствовать в съемках прославленной «Культурной революции». Тема была: карьера = смысл жизни. Как и следовало ожидать, большинство (трое из четырех) экспертов дали социально одобряемую резолюцию: нет, мол, карьера это ни разу не призвание и смысла в ней особого нет. Удивительное дело, в такого рода дискуссиях (не только в рамках «культурной» ТВ-передачи Михаила Швыдкого) никогда не договариваются на берегу о жестких дефинициях. Что такое «карьера», каждый волен понимать, как пожелает. И зачастую случается полемика глухого монгола со слепым скандинавом: каждый о своем и полный недопониманс.
Ведь что есть карьера? Движение вверх. Или горизонтально. Или внутрь. Достижение поставленных задач. Преуспевание. Согласно БСЭ: «быстрое и успешное продвижение в области общественной, научной, служебной или другой деятельности; достижение известности, славы или материальной выгоды». Так что все зависит лишь от системы координат. Вот дерзну предположить, что Иисус из Назарета достиг высшей точки в своем карьеростроительстве, взойдя на Голгофу. Достиг-таки «славы» (см. Энциклопедию).
Или, допустим, обсуждались в помянутой дискуссии женщины, бросившие учебу и/или работу во имя деторожания. Мол, жертвовали карьерой пресловутой. Не знаю, не знаю. Ну вот взять мульти-карьериста Ивана Охлобыстина. Иван-Иваныч с таким чувством рассказывал мне о своих шестерых чадах, что подумалось: Оксана Арбузова (aka Авария-Дочь-Мента & матушка Ксения), выйдя замуж за прекрасного Охлобыстина и оставив кинематограф, сделала завидную карьеру жены/матери. Разве не так? Так что повторюсь: все дело в системе. Координат.
Впрочем, справедливости ради замечу, что размытость определений заводит в тупик не только отечественные (и не только телевизионные) обсуждалки. Глобальная и всеотраслевая засада. Так что с этим – проехали.
Второе, на что обратил внимание в «Культурной революции»: эксперты (опять же, не только там) в основном люди… э-э-э-заслуженные. И говоря это, подразумеваю: немолодые. Рожденные в СССР. А само слово «карьерист» в Союзе имело выраженную негативную коннотацию (как и слово «бизнесмен», кстати, не говоря уже о термине «олигарх», который, правда, после того как Максим Кантор обнародовал в Facebook’е ироничное описание своей встречи с Борисом Березовским, стало и у части современного истеблишмента жестко ассоциироваться со словами «клоп» и «кащей»). И даже люди, отстаивавшие тезис «карьера – смысл жизни», непременно акцентировали внимание собравшихся: лично они, мол, не карьеристы вовсе.
Зря. Не все так плохо. Мои студенты в массе своей не просто заточены на карьеру, но и не скрывают это. Я сам сделал это как бы открытие, когда в середине нулевых вместе с медиаидеологом Мариной Леско занимался ребрендингом журнала «Карьера». За основу редакционной работы мы взяли тогда нашу книжку 1993 года «Мессии. Мифологизация религиозных вождей», в которой была некоторым образом доработана классификация капиталов Пьера Бурдье. Таргет-группу издания определили тогда как особей, обладающих (или желающих обладать) весомым количеством капитала:
– экономического (газеты, заводы, пароходы);
– символического (должности, посты плюс неформальные позиции вроде статуса лидера оппозиции и т.д.);
– культурного (дипломы, звания, степени и т.д.);
– социального («связи», что подразумевает обширные знакомства и умение успешно «коммуникать»).
Именно в конвертации одних видов капитала в другие и состоит завидное построение карьеры, венцом которой можно считать гармоничное сочетание всех их видов (см. биографию того же Охлобыстина). То есть наличие культурного капитала (способностей и знаний), символического (то есть соответствующей культурному капиталу социальной позиции), экономического (адекватного этой позиции доходу) и социального (гармоничных связей с внешней средой). Переходя на язык цифр, оптимальным является соотношение 25%/25%/25%/25%, если весь имеющийся у «карьериста» капитал принять за 100%.
Сейчас для многих (и это стоит признать) слово «карьера» стало не просто синонимом «успеха», но и «трудолюбия». Чтобы выиграть гонку, конечно, полезно, но все же необязательно «подставлять соседа под вожжи» (©БГ); марафон по трупам – это опция. Все лидеры суть карьеристы. В известной степени. И да: в рамках либерального проекта, когда РПЦ не смогла заменить КПСС, получается, что, помимо поиска смыслов, нет, собственно, в жизни никакого смысла, кроме, увы, карьеры. Хотя тогдашняя передача у Швыдкого получилась, конечно же, не об этом. А биография Охлобыстина – вот это великолепный образец. Сами решайте – чего именно образец.
ОТ РЕДАКЦИИ. Полностью настоящая беседа с И.И.Охлобыстиным, как и его предыдущее интервью автору («Музыкальная правда» № 6 от 5 апреля 2013), напечатана в книге «24 кадра PRO кино», которую издательство «ОЛМА МЕДИА ГРУПП» выпустит через несколько недель. Издание входит в серию «24 кадра PRO», основанную на ТВ-беседах Евгения Ю. Додолева в студии авторского проекта «ПРАВДА-24» (канал «Москва 24»).
