Интересная история про то, как Сергей Капков запретил Кириллу Серебренникову встречу с Пусси Р.
Интересная она потому, что показывает, до какой степени силен бюрократический “адат”, то есть набор невидимых и неформальных аппаратных практик.
Причем силен даже в тех кругах власти, которые старались показывать себя прогрессивными и приглашать на работу того же Серебренникова, заигрывая, тем самым, с той же средой, которая волновалась за Пусси Р.
И ведь понятно же, что Капков что-то запрещает не потому, что он сам этого хочет. Не хочет.
Но и не потому запрещает, что есть прагматический смысл запрещать. Нету смысла никакого. Ну, было бы еще два часа болтовни про феминизм и “сопротивление” – и по домам.
И даже, может быть, – но тут я правды не знаю – он не потому запрещает, что ему приказали запретить. Возможно, и приказа свыше нет.
А что же есть?
А “есть мнение”.
Есть коллективное бессознательное бюрократии, которое считает, что “нельзя такие мероприятия проводить”.
Почему? А черт его знает. Вдруг донос напишут? Вдруг РПЦ МП обидится? Вдруг кто-то брови нахмурит.
И вот эта “жизнь в адате”, то есть угадывание невысказанных коллективных пожеланий неизвестно кого, но кого-то, кто неизвестным образом определяет то, “как сейчас положено делать”, – эта жизнь в адате и составляет огромную часть работы государственной системы.
И это, конечно, мрачняк
