Показ сериала «Оттепель» по Первому каналу вызвал бурю эмоций. Работу хвалили, ругали, исследовали, топтали и возносили. Причиной столь темпераментных обсуждений стало пересечение в одной точке ряда независимых составляющих.
Не часто достойный режиссер (в данном случае Валерий Тодоровский) берется за сериал. Причем в ущерб большому кино. Создатель «Стиляг» в интервью говорил, что его выбор в пользу сериала был осознанным – у Валерия была возможность в те же сроки снимать полнометражный фильм, но он предпочел телевизионный формат. Мотивировка была вполне адекватной – настоящее кино уходит с больших экранов на голубые, которые аккумулируют в тиши квартир более вдумчивого и ценного зрителя. И поскольку у нас в стране еще не создана «культура» сериала, самое время освоить эту сферу.
То, что существовало на ТВ до Тодоровского и называлось словом «сериал», не соответствовало западному аналогу. Мы смотрели или «мыло», или длинные фильмы, разбитые на серии. К тому же не часто хороший с профессиональной точки зрения продукт собирал большую аудиторию. Эксперименты Гай Германики («Школа» и «Краткий курс счастливой жизни»), показанные тем же Первым каналом, больших цифр не имели, хотя медиа реагировали на зрелище достаточно активно. Да и не только медиа – «Школу» в новостях упоминал сам Путин. Однако зритель уходил довольно быстро. В случае с «Оттепелью» все было иначе.
Не часто стиль ретро (а действие «Оттепели» разворачивается в 1961 году) включает в себя сознательный отход от исторических реалий. По сути Тодоровский возвестил о рождении нового жанра «фантастики о прошлом». Запрос аудитории был ясен по успеху «Жукова», «Фурцевой», «Гастронома №1», «Однолюбов», показанных на Первом канале, то есть цифры еще два года назад указали, где «копать». Но, как правило, создатели сериалов о недавнем прошлом пытаются соответствовать реалиям ровно настолько, насколько позволяет бюджет. И если от «Анжелики» или «Трех мушкетеров» никто не ждет особой достоверности в деталях, то, когда речь заходит о прошлом, живые свидетели которого еще не покинули мир, требования ужесточаются. Но хочет ли зритель жизненной правды? Конечно же, нет! И то, что выстрелило по бедности (дикое количество исторических ляпов в помянутых многосерийных фильмах), было использовано Тодоровским как художественный прием. Сегодня правда жизни нужна в пластике, мимике и взгляде, а вовсе не в событиях или интерьерах.
Автору прогремевших «Стиляг» не впервой рисковать. На этот раз он и использовал политизированное понятие «оттепели» вне политического контекста. Поэтому там, где «культурные» зрители ждали обличений режима, их не оказалось. Социалки в фильме тоже нет, разве что лубочные намеки на творческое удушье, которое испытывали художники в те годы. Но художникам во все времена душно, так же, как они во все времена курят, пьют и блудят. Но в «Оттепели» именно фантастическому бытописанию отдано явное предпочтение. Причем до такой степени, что Марлен Хуциев (которого регулярно поминали в контексте «Оттепели» с его «Заставой Ильича» и «Июльским дождем») даже растерялся, не найдя в сериале ничего, что напоминало бы ему о том времени. Но искать надо было другое!
Самые глупые претензии заключались именно в том, что исторические детали неверны, проблематика не соответствует выбранной эпохе, что не те костюмы и не так покрашена машина. Не было такой, как в сериале, ресторанной жизни, не было упоминаемых чинов и должностей, не было такой морали, и голые девушки с безупречными фигурами не сидели поутру на лавочках. Все эти упреки Валерий Тодоровский имеет полное моральное право игнорировать, ибо он снимал не документальную ленту, а фантастическую.
Прошлое так же не существует, как и будущее, поэтому рисовать его можно по вдохновению. Никто же предъявляет претензий фантастам за то, что они не угадали, каким будет 1984 год или 2001-й. А фантасты, заметим, промахиваются все без исключения. Особенно по части таких реалий, как мобильные телефоны… Более того, любая историческая лента – это всегда «фантастика о прошлом». А у недавнего прошлого масса живых свидетелей, и все они готовы побиться за свои воспоминания. Но зачем? Написал же Набоков «Аду», историю, которая развивается в не существовавшем прошедшем времени, и никто ему претензий не предъявлял.
Еще одним популярным упреком Тодоровскому было «мелкотемье». Типа в те времена люди были глубже, проблемы острее, помыслы выше. Но и этот упрек не справедлив – художественное произведение населяют персонажи из головы автора, и их проблематика вытекает из его личного опыта. Был бы Тодоровский фон Триером, снимал бы «Меланхолию», и плакали бы вместе с ним такие же, как он. Однако Тодоровский не таков. Он прекрасный профессионал, но время своей жизни (во всяком случае последние несколько лет, суда по результату), точно, потратил не на поиски выхода из экзистенциального тупика. Его задачей было создать достойный продукт, который полюбился бы большому количеству его современников. И эту задачу он решил.
Много упреков было высказано и по поводу вторичности зрелища, типа «Оттепель» – всего лишь парафраз популярного американского Mad Men. Что именно оттуда взяты клубы сигаретного дыма, pin up стилистика костюмов, прочие детали изображения. Эти высказывания поражают тем, что их авторы словно забыли об истории кино, о замечательных лентах 40-х и 50-х годов и о том, что Mad Men был снят людьми, которые любят и хорошо знают кинематограф. Знает его и Тодоровский, поэтому в картине масса цитат, которые никак нельзя считать заимствованиями или повторами. «Фантастика о прошлом» присутствует и в знаменитом Нуаре, из дымной полутьмы которого выросла Новая волна, современница «Оттепели», а из нее и все современное качественное кино. Так что дымили задолго до «Безумцев»…
Обидно и то, что даже в похвалах никто не отдал должного тому, как скрупулезно Тодоровский изучил законы сериального ремесла. Когда упоминали о крупных планах, которых в картине так много, говорили о стиле изображения, но ведь это «законы жанра»! В отличие от обычного фильма, который рассчитан на большой экран, где можно с легкостью разглядеть детали мизансцены или выражения лиц героев, находящихся на заднем плане, сериал воспроизводится на телевизоре или компьютерном мониторе, то есть детали разглядеть сложно. Поэтому сериал должен рисоваться крупными мазками, как театральный грим, который не равен кино-гриму, но режиссеры, снимающие сериалы, как правило, этого не учитывают. Тодоровский же изучил и специфику сериальной драматургии, и изобразительную сторону вопроса.
Учел он и запросы зрителя, который смотрит ТВ перед сном. К телевизору ведь человек садится не за тем, за чем идет в кино. Тут нет темы «себя показать и на людей посмотреть». Как театр – не кино, так и ТВ-просмотр не кино-просмотр, хотя продукты и пересекаются. Но рассчитанные на большой экран ленты показывают по ТВ исключительно из экономических соображений, а в идеале весь телевизионный продукт должен был бы быть именно телевизионным. Уединение и расслабление включает иные психические функции нежели просмотр в кинотеатре.
Потребление ТВ-продукта – интимный процесс. У голубого экрана все одеты в домашнее, рядом могут быть только близкие. От вечернего просмотра люди ждут позитива и мечты, недаром во многих языках мечта и сон обозначаются одним словом. Триллеры на ночь глядя подходят лишь тем, кто еще долго будет бодрствовать. Тем же, кто отойдет после просмотра ко сну (а их большинство), не нужны ни чернуха, ни правда жизни, ни агитпроп, ни «соцреализм». Нужен «возвышающий обман», желательно про сильные чувства, высокие помыслы и красивые жесты. Ведь обычная жизнь обламывает именно масштабом. Там редко встретишь Любовь или Ненависть. Редко встретишь и размашистое Зло, и радикальное Предательство.
В быту все мелко, даже пресловутой зависти особо не найдешь, все больше отражение внутренней тоски страдающего от недооцененности маленького человека. Обывателю мучительно недостает полета, он словно курица, мечтающая вспарить, и, сидя у себя в норке, хочет побывать в красивом, полным больших чувств мире. Кстати, с «большим» Тодоровский как раз недотянул, но ему это простили. Простили за лубочную красоту Большой страны, которой нет…
И еще к вопросу о «большом». Не так давно всех поверг в уныние успех сериала «Пепел», показанного по России 1. Профессионалы были в недоумении – интрига посредственная, постановка не лучше, двум замечательным актерам – Миронову и Машкову – играть нечего, а люди смотрели. Что это было, никто так и не понял. Да, основу сюжета составлял любовный треугольник, но где его нет! Да, в «Пепле» два красавца бились за апатичную самку, которая никак не могла между ними выбрать, но секрет успеха, видимо, заключался в том, что выразительные актеры сумели создать иллюзию Большой любви. Таким образом не качество продукта, а специфика вызываемых эмоций привлекает аудиторию больше всего.
Тодоровский же «полетов во сне и наяву» недодал. Особых эмоций в «Оттепели» нет. Но этот дефект в полной мере снивелировали работники средств массовой информации. Чувства, которых не хватает сериалу, на протяжении всей его демонстрации в избытке демонстрировали медийщики и блогеры, привлекая к экранам все новых зрителей вместо отпадающих старых. Именно поэтому цифры устояли на высоком уровне. Не будь шумихи, скорее всего, они бы не сильно, но все же просели, тенденция снижения просматривалась.
А завел СМИ, словно механический будильник, лично Эрнст, который своим исключительным умением создавать события способен в одночасье мобилизовать все, что пишет, говорит и постит. В преддверии показа сериала все значимые программы Первого канала стали активно промотировать «Оттепель», продукт попал в категорию must, после чего поклонники и противники зрелища сошлись на медийных площадках стенка на стенку. В какой именно нерв вонзилась «Оттепель», неясно. Скорее всего она воткнулась в «право на прошлое». На это право у нас претендуют все!
И все же жаль, что не стала прекрасная, но холодная Чиповская щемящей Акиньшиной, жаль, что не хватило Тодоровскому Любви и Нежности, которых обычно у него в избытке, но хорошо, что достало отваги поднять настоящий сериальный проект. И поскольку у «Оттепели» явно будет продолжение, можно лишь пожелать автору добавить в свою будущую работу побольше Больших чувств. Уж коли мы фантазируем о прошлом, надо пофантазировать и о людях. Тогда и будет всем Счастье.
Алевтина ТОЛКУНОВА.
