Смотрю “Оттепель” Тодоровского, которая мне пока нравится, но подробнее говорить некорректно: видел только первые три серии, и только они есть в открытом доступе, а это, как я понимаю, самое начало. Выскажусь по одному лишь моменту, по которому забурлила сеть.
Кровавый режим, как известно, обожествляет все советское. Действие фильма происходит в 1961 году, а герои живут не тужат, кто на даче с верандой, кто в огромной квартире, выпивают и закусывают и целыми днями говорят о своих чувствах, потом снова выпивают и закусывают и занимаются любовью, и говорят об искусстве, потому что они – режиссеры, операторы, актеры – снимают кино на Мосфильме. И все они молодые, красивые, элегантные, гламурные, и такая же у Тодоровского картинка, элегантная и гламурная, и жизнь, ею отраженная, глаз не оторвать.
Фейсбучная интеллигенция спрашивает строго: скажите, Тодоровский, где говно? Где смрад, нищета и блевотина? Где пытки, ссылки и казни? Нет их. А значит, есть заказ, есть подлог, есть отсос. И нерукопожатность по факту.
Не знаю, как будет дальше, но пока только один герой живет в огромной квартире, которая, впрочем, весьма относительно огромна: много, если двухкомнатная. К тому же он ее снимает. На даче с верандой – скромнейшей, по нынешним понятиям – обитает народный артист СССР, лауреат Сталинской премии, почему бы ему не дышать воздухом? Все остальные теснятся в коммунальных квартирах и общежитиях, как оно и было. Но дело не в том, как было.
У Тодоровского в фильме – привет депутатам и их борьбе с никотином – все курят. Курят мужчины и женщины, всегда и везде, во всех помещениях, едва прожевав пищу и сразу после секса, при любом удобном случае и при неудобном – тоже. Сидят шесть человек за столом, и все шестеро с сигаретой в зубах. Пепельницы, как в православном кино иконы, возникают не к месту, повсюду. Конечно, так не было – буквально так не было. Курили больше, чем нынче, сильно больше, но все же не все, не всегда, не везде. Были и тогда борцы с курением, которые ели ваш мозг не хуже нынешних. Но в памяти осталось так, как в фильме, свелось к анекдоту, сгустилось до образа – образов в художественном кино депутаты пока не отменили. Зачем фейсбучная интеллигенция бежит впереди паровоза?
Тодоровский снимает фильм о том, как снимается фильм, он показывает иллюзион – пленительный, упоительный, глаз не оторвать, такой, каким он запомнился. Что пройдет, то будет мило. Так устроена память, а не заказ на Первом канале.
Значит ли это, что рядом не было свинцовых мерзостей? Конечно, не значит. Рядом была советская власть, этих мерзостей королева. Но память не обязательно работает на контрапункте. Если вы показываете ресторан, накрахмаленные скатерти, бокалы с вином, мучительное танго и свечи, свечи, свечи, не стоит монтировать это с лампой следователя, направленной герою прямо в харю. Большого художественного открытия тут не будет. Лучше оставить лампу за кадром – подразумеваемое сильнее проговоренного. Мысль изреченная есть ложь, не правда ли?
