Данила ДУБШИН
“Я прогонял этот бред и засыпал заново, а сон опять нашептывал: “Вернись! Мир будет у твоих ног! Слава, почитание, достойная жизнь, а главное – победы! Вернись к победам! Победы – это твоя суть, ты не можешь без них. Победы! Вернись к победам!.. Вернись, вернись!..”
Юрий ВЛАСОВ, “Справедливость силы”
Застать дома Власова можно только поздно ночью. Его фантастическая работоспособность заставляет его все время нести груз каких-то забот. Сейчас “самый сильный человек мира” напряженно готовится к президентским выборам. По плечу ли Власову вес России? Похоже, что да. В разговоре он просто заряжает энергией. Говорит неторопливо, но емко. Знавший огромное количество великих, замечательных людей – с неохотой рассказывает истории из прошлого. С неохотой говорит о спорте. Сейчас его главная забота – историческая судьба России.
ЗА ЧТО ПИЛ ЗЮГАНОВ?
“Да, я неуживчив, но, согласитесь, сложно быть уживчивым с теми, кто едва ли не всех и не все попирает и, за малым исключением, рассматривает свою должность как феодальное право распоряжаться людьми. Какой страшный след они оставили (и оставляют) на нашей земле…”
Ю.Власов. “Справедливость силы”.
– Отмежевание нашего националистического движения от коммунистов не есть какой-то исключительный, ничем не оправданный шаг. Это естественный логический шаг политической борьбы. Национальное движение вышло из пеленок. Националисты резко расходятся с коммунистами. Совершенно разные цели их интересуют. Цели коммунистические для нас неприемлемы (вообще коммунистические, а не Зюганова, тут больше всего оппортунизма, конечно; желания получить власть). Я маленькую приоткрою, может быть, тайну вам. После расстрела Белого дома, в октябре – ноябре 1993 года у меня было несколько встреч с руководством КПРФ. Из бесед, я не буду называть с кем, с первыми людьми КПРФ сложилось четкое представление о том, что коммунистической партии Китая… ой, простите, я оговорился, я китаист по профессии, выпустил много книг по Китаю… о том, что КПРФ не прорваться к власти самой по себе. И тогда они высказали такую идею, что от лица коммунистов должны выступать патриоты. Что Компартия будет пристраиваться вслед за ними. У нас было достигнуто негласное соглашение строить так свою работу. Но потом стала изменяться политическая обстановка в стране. Коммунисты обросли весом, набрали силу. И все достигнутые соглашения, все совместные шаги – все было растоптано в течение года. Ничего общего не вышло, кроме деклараций. Потому что то, что не устраивает Компартию, не устраивает лично Зюганова, подлежит уничтожению, объявляется нездоровой, больной ересью. Это я наблюдал и в Думе. Победив на волне большого гнева, после событий октября 93-го года, жириновцы и коммунисты составили с демократами пропорцию 50 на 50.
Но в Думе не была создана оппозиция, это ерунда! Все было расколото, и каждая группировка действовала в своих интересах. Единственный акт совместных действий оппозиции – это когда меня заставили отказаться от поста спикера. Ко мне подошли представители Коммунистической партии, люди Жириновского, представители ДПР Травкина и сказали, что мы требуем ради единства оппозиции, чтобы вы отказались от поста спикера. Я не мог идти тогда против, потому что я бы расколол Думу окончательно. Коммунисты же имели полную возможность сплотить оппозиционные силы, если б они этим занимались.
– То есть ваши претензии к Компартии те же, что и у многих. Они вас “кинули”?
– Не только. Они еще и очень много воруют. С помощью КПРФ на прошлых выборах большинство патриотических кандидатов были безжалостно выбиты из Госдумы. Нас эксплуатировали, использовали в трудные моменты истории. Всегда вспоминали о том, что мы есть. По нашим прикидкам, патриотическая часть России – это гораздо больше нежели электорат Компартии. Потому что ни разу на национальном поле не выступал наш кандидат с национальной, патриотической программой.
ЛДПР – либерально-демократическая партия, она не может быть национально-патриотической. ЛДПР – программа на три четверти была списана с моих статей, с моей пропаганды. Они изменили курс резко в 1993 году после расстрела, круто пошли по пути патриотизма, поняв, что на пути ЛДПР никакого авторитета не добиться.
По ходу дела, не меняя даже аббревиатуру партии, они пошли по пути использования, пустого использования патриотических лозунгов. Пустого, потому что за ним не стоит настоящей боли и страдания за Россию. Все партии и даже госаппарат сейчас целиком перешли на эксплуатацию наших идей. Еще два года назад любая моя статья, любое выступление сопровождалось криками: “коммунофашист”, “негодяй”, “последыш Гитлера” и прочее. Сейчас о национальном достоинстве, о гордости говорят все представители госадминистрации, все партии, даже Гайдар недавно высказался, что патриотизм это неплохо. На нашей боли, на нашем авторитете, на наших разработках, на нашей страсти и желании служить России сейчас катится под три четверти всех политических партий, если не 90%. Компартия усвоила почти всю нашу лексику и все основные положения наши. Под Новый год мне звонил – я не был с ним знаком, так, шапочно – Зюганов и сказал: “Я пью за твое здоровье!” Я знаю, почему он пьет за мое здоровье. Разрабатывалась новая платформа Коммунистической партии, которая не могла держаться на чистом марксизме, тонула, шла на дно. Чтоб выжить и всплыть, Зюганов использовал все богатство наших идей, наших наработок. Это время детских игр прошло.
Мы готовы вступить в контакт с кем угодно. Но никто под нашим именем, не спрашивая нас, фигурировать не будет. Этому пришел конец.
– Скажите, есть ли сейчас политические силы, на союз с которыми вы бы пошли без колебаний?
– Понимаете, мы же выступаем не против союза с другими силами, мы не являемся патологическими ненавистниками каких-то философий и теорий. Мы готовы сотрудничать с любой другой силой, если на данном этапе она будет служить интересам России. Но у нас есть большие претензии и недоверие ко всему руководству КПРФ, возглавляемому Зюгановым. Потому что все контакты, которые мы имели с этим человеком, убеждают в его глубокой политической непорядочности. Он не сдержал ни одного обещания. По отношению к движению националистов он проявил максимальную жестокость и коварство. Головка Коммунистической партии ничего общего с рядовой массой не имеет. У меня много бесед было, из которых я вынес глубокое убеждение, что на этих старушек и дедушек, которые составляют основу КПРФ, они смотрят только как на материал для достижения своих целей. У меня был даже такой случай. Я ездил по Калининградской области, и в рыбачьем колхозе, огромном, разрушающемся, существует организация КПРФ, самостийно возникшая, 14 человек не моложе 62 – 63 лет. И они мне сказали, что они обращались в свой обком Калининградский – никто у них не берет взносы, никто ими не интересуется, никто никакой литературы не высылает. Они и в Москву писали. Я говорю: давайте ваши взносы. Они копеечки собрали, дали мне. Они очень бедно живут, страшно. Разваливается колхоз, есть нечего, голодают, рыба не всегда. И эти взносы я в Госдуме передал Севастьянову. Я говорю: “Я к твоему руководству желания подходить не имею, а вот ты возьми, такая организация существует, она очень просила передать квитанции, что руководство получило взносы. Сообщи об этом”. Только под выборы все делается – электорат нужен. А заботы о людях нет. Они даже не знают ни одного решения КПРФ.
Не исключено, что мы можем со всеми объединиться, только я не буду говорить с кем. У нас переговоры ведутся с 90% партий. К какому результату они придут – другой вопрос. Но в любом случае я уверен, что мы соберем больше 10% голосов. Абсолютно точно. И где-то к 15-20% – это наша мечта. Она абсолютно реальна. Она основывается на электорате. Феномен Лукашенко, может быть, и не удастся повторить, но частично удастся, в том отношении, что к нам придут те избиратели, которые ни за кого до этого не голосовали. Это солидный резервуар людей. На прошлых выборах, я хочу напомнить цифру, 38 миллионов не голосовали вообще, а два миллиона голосовали абсолютно против всех. Сорок миллионов человек, из которых какая-то часть может откликнуться.
ЖИЗНЬ С ОТРЕЗАННЫМ ЯЗЫКОМ
– Юрий Петрович, правда ли, что во время выборов в Госдуму был напечатан некролог, его носили по квартирам и собирали по десять тысяч на ваши похороны?
– Совершенно точно. Это был один из приемов борьбы со мной. Была напечатана фальшивая газета, и с ней ходили собирали деньги, обошли сотни людей. От кого это исходило, дело темное.
– В суд не обращались?
– Нет. Кстати, в общем списке кандидатов не дали моей фотографии. Тоже неизвестно, почему.
Групп по сбору подписей сейчас, на этих выборах, уже очень много, и я думаю, что мы справимся с миллионным сбором подписей, должны справиться. Я должен вам подчеркнуть, что мы, наверное, единственная группа (если существуют еще, я тогда попрошу прощения), которая собирает не за деньги подписи. Мы собираем живые подписи у живых людей. У нас нет сотен тысяч долларов, чтобы платить. Ко мне пришли и говорят: триста тысяч долларов на стол – полтора миллиона подписей ваши. А мы топчем все этажи, все дома, все квартиры по всей стране. Я поражен количеством звонков, предложений о помощи, по нескольку сот в день обрушивается. Это все наши. Их очень много по стране.
– Юрий Петрович, вы, как сильный человек, наверное, за силовое разрешение войны в Чечне? Отношение к чеченской войне – важный пункт у каждого кандидата.
– По Чечне. Переговоры. Переговорами можно только решить. В Государственной Думе комиссия действовала, говорухинская. И я всегда интересовался понедельно, какие итоги этой комиссии. В октябре 1994 года, когда мы вторглись в Чечню, танки Хасбулатова, танки оппозиции были без боя в Грозном. А потом под московским давлением были выведены из него. После этого к Чечне были применены военные меры со стороны России. В Чечне власть Дудаева, все это знают, разлагалась, гнила и падала. И не надо было вмешиваться в то, что уже само было обречено на гибель и вырождение. А наше военное вторжение оживило и сделало его национальным героем. Человека, который уже во внутриусобной борьбе уходил из политики. Азы политики исключают такое вмешательство. Потому что самопожирание есть то состояние, при котором можно добиться в этом регионе власти, совершенно не проливая крови. Когда между собой какие-то кланы уничтожают друг друга, они дают возможность для укрепления власти. Теперь ясно становится, что война на Кавказе была плановой, широко задуманной, той самой гнойной раной, через которую стекает у России кровь, экономическая, физическая. Решать это только силой – нелепо.
– Каковы ваши действия в случае отмены выборов?
– Вы знаете, выборы не могут отменить совсем, потому что президентской власти нужен, конечно, вердикт, такое подтверждение на управление страной, потому что экономическое положение чудовищное. И чтобы народ выдержал, Президент должен пойти на согласие. Без этого не будет. Вопрос, может быть, отложить выборы? Но насколько я знаю, я встречаюсь тоже и с представителями администрации президента, с достаточно крупными лицами. Я живу не в замкнутом пространстве. Выборы будут. Но если они даже будут перенесены, то это будет на нашу пользу. Мы только выиграем время. Мы идем с ходу, включаемся сегодня в борьбу, а так у нас будет возможность подготовиться основательно и серьезно.
– Юрий Петрович, в ваш адрес часто слышны упреки: мол, два года проторчал в Думе, а его и не слышно, и не видно. Хотя многие помнят ваше яркое выступление на I съезде против всесильного тогда КГБ. Почему ж в Думе молчали?
– Почему я не выступаю? Выступаю ярко, или неярко, как бы мне это ни удавалось, я накачивал другие партии, не национально-патриотические. Они тут же крали мои идеи. Все мои выступления прошлых лет накачивали Жириновского и накачивали КПРФ, когда я это понял, я сказал: “Хватит! Достаточно”.
Второе: телевидение в своих передачах грубо искажает любое выступление. Я, например, слушаю выступления Жириновского. Не всегда они носят характер хулиганский. Не всегда они такие уж бессмысленные – часто очень удачные. А порой – просто толковые. Я прихожу домой и включаю телевизор, и что я слышу: “Жириновский требовал, просил, чтобы укрепили карательные органы, создали КГБ”. Вот вам, пожалуйста, изложение пятидесятиминутного выступления. Ни одного оппозиционного выступления, даже Зюганова, я не слышал в четком правдивом изложении по телевидению. Ни разу! Вот вы спросили про яркие речи! А меня полтора года запрещено выпускать на телевидение, фактический запрет. Сейчас, в президентской кампании, у меня будет впервые возможность говорить. Впервые! Я этой возможности был лишен полтора года. С отрезанным языком я жил!
А этот запрет не случаен. Вы знаете, еще два года назад один из американских институтов по заданию спецслужб провел исследование потенциальных лидеров оппозиции. Учитывалось все: возраст, состояние здоровья, образование, биография, умение нравиться публике, национальность, привычки, заслуги – все! И по итогам исследования наибольшее число баллов набрал я. Это потом мне знакомые ребята из ФСБ перехватили эту информацию. После этого обрушилась тишина. Ни одного моего слова не должно было быть услышано. Я им опасен, очень опасен.
– А не проще ли вас убить?
ИДОЛ “ЖЕЛЕЗНОГО АРНИ”
– Юрий Петрович, а что это за история со Шварценеггером, ходят слухи, что он будет поддерживать вас на выборах, агитировать молодежь. Я слышал, что переговоры с его менеджером Лу Питтом от вашего имени ведет Эдуард Лимонов.
– Вполне возможно, что где-нибудь к маю Шварценеггер будет в Москве и будет сидеть здесь с нами за одним столом. В 1988 году он уже ко мне в гости приезжал. Сказал, что не уедет из Москвы, пока со мной не повидается. А дело-то уходило в 1961 год в Вену, на чемпионат мира. У меня был такой покойный товарищ, чемпион Европы в прошлом, хороший австрийский штангист Хельтке, тяжеловес. Он сказал, что у него есть очень сильный мальчик. Если ты, говорит, его вот сейчас морально “подкачаешь”, он будет очень… из него толк получится. А было тяжелое выступление на чемпионате мира. Зал Штадтхалле полный, десять тысяч людей. Тяжелая борьба у меня сложилась. И уже после соревнований я говорю: “Ну давай своего парня в зал”. Он привел худенького мальчика длинношеего, и, конечно, для него я был тогда – тринадцать лет было – для него я был, как божество, он в силу был влюблен. Я ему наговорил кучу всяких слов о том, что я тогда был в запале большом, и, может быть, они звучали очень убедительно – никогда, при любом горе, беде, позвоночник поврежден, сломана рука – не отступай! Тренируйся, и победа будет за тобой, всегда. И слава. У тебя, говорю, отличный костяк, мышцы, посмотри. Главное в спорте – не трусить! Вот такой разговор. Надо было парня вдохновить. И я забыл об этом.
И вот в 1988 году мне неожиданно звонят и говорят, что Шварценеггер здесь, закончил съемки “Красной жары”, про милиционера в Москве. И не хочет улетать ни в коем случае. Отказался от билета, сдал его и не хочет вылетать, пока вас не увидит.
И мы с ним встретились. Я с большим удивлением увидел вдруг этого громадного человека. Он говорит: вы помните такую встречу? Я напрягался, напрягался – да, вспомнил! Он говорит: “Вы знаете, ваши слова определили всю мою жизнь. Я после этого стал и чемпионом, я после этого женился на Марии Шрайвер из клана Кеннеди. У меня все пошло по-другому, поэтому я считаю вас тем человеком, которому всем обязан. И на своей фотографии он мне написал: “Юрию Власову, моему идолу, с любовью и поклоном” и положил ее на стол.
Потом как чистый американец он решил сделать шоу маленькое. А я тогда качался сильно. Я в 88-м году двести – двести двадцать килограммов лежа поджимал, я еще был в форме, в хорошей. Шесть – восемь лет назад у меня было на это время… Долго искали зал, потом приехали, рядом с Таганкой, он раздевается, я такой накачанный. Руки ставим. Начинаем. Я напрягся, думаю: “Мне неудобно проигрывать, я носил звание самого сильного человека в мире. Я не привык проигрывать”. И он увидел это у меня в глазах, решимость того, что я ему сейчас руку “сломаю”. И я у него читаю на лице: не делай этого! Не делай этого. И мы лишь так вот обозначили и остались.
Из интервью Арнольда Шварценеггера:
“Это было еще в детстве, когда мы с приятелем приехали в 1961 году в Вену на чемпионат мира по тяжелой атлетике. Нас, по большому знакомству, провели в раздевалку. И здесь я увидел Власова. От него прямо веяло каким-то непобедимым спокойствием. Все, с тех пор он стал моим идолом. Я даже пожал ему тогда руку. Вообще, если быть откровенным, благодаря ему занялся тяжелой атлетикой, а затем атлетической гимнастикой. Много раз побеждал в чемпионатах. Всегда рядом со мной был Власов. Я-то и летел в Москву с мыслью обязательно встретиться с этим человеком-легендой. И вот мы вместе. Это большое счастье”.
