Я тоже какой-то… Я сбился с дороги:
Не тот это город, и полночь не та
И как хорошо убежать дня на три из огромного города. Подальше от московского смога, автомобильных пробок, душной квартиры. Вырваться из вязкой рутины рабочих будней куда-нибудь к лазурному берегу моря. И чтоб была яхта и на ней сутки провести в море. А потом полежать на пляже: позагорать, послушать шум прибоя. Но всего три дня, что пролетают в мгновение ока. И пора возвращаться домой. Белый авиалайнер взмывает ввысь. В облачной дымке тает сказочный берег. И вас ожидает прозаический путь домой. И где-то уже высоко над облаками то ли от грусти расставания с морем, то ли от нежелания возвращаться домой внутри вас что-то лопается, рвется. И без того зыбкая почва уходит из-под ног. И все остальное как в тумане. Суетятся, нервничают друзья, что-то лепечут бортпроводницы. Оказывается первая необходимая помощь. В аэропорт посылается предупреждающий радиосигнал: На борту самолета плохо пассажиру. Готовьте “скорую помощь”.
И не успевает авиалайнер коснуться посадочной полосы, как с ревом к нему подлетает машина “скорой”. Экстренным порядком эвакуируют больного. Тут же в машине, направившейся в госпиталь, пытаются установить диагноз, оказывают экстренную помощь. Все четко и отлажено, без излишней суеты. И можно быть спокойным и уверенным, что все будет нормально: за жизнь человека борются врачи. Что губы кривите? Мол, “американский кинематограф” и совсем не наш, а их хеппи-энд. Давайте сначала…
Из душного города к морю вырвалось трое друзей. Море, яхта и пляж были: Кипр все-таки. Отдыхали, а на отдыхе, как водится, выпивали, но пили по-разному. Одному из них нездоровилось. По прибытии в Ларнаку он выпил пару пива, а чуть позже пригубил шампанского и потерял сознание, поэтому к спиртному больше не притрагивался.
Домой. Быстрей домой. А тем более, если вы прихворнули. То и отдых, по большому счету, не в кайф. Кому охота болеть на чужбине? Домой. Там стены свои, и они помогают. Но иногда дорога эта оказывается слишком длинна.
19 мая 1996 года. Рейс SU-508, Ил-86, четвертый салон. В Москву. Что сейчас гадать на кофейной гуще о причинах резкого ухудшения самочувствия того, кто весь отдых не пил и плохо себя чувствовал, на борту самолета. Отдых был короток, давил постоянный груз проблем, так сошлись обстоятельства или подействовала высота? Проку нет в рассуждениях, когда человек теряет сознание и ему становится все хуже и хуже. Здесь действо важно. Совет, более или менее, квалифицированный, что можно, а что нельзя. Пульс, давление измерить. Низкое? Лекарство или укол, чтоб поднять и чтоб поддержать жизнедеятельность организма. Необходим какой-нибудь медицинский минимум, чтоб пьяного от больного отличить, чтоб при переломе ноги горчичник на голову не ставили, чтоб знали, как повязку правильно наложить и остановить кровотечение, сделать искусственное дыхание. Вообще-то необходимо всем этим минимумом владеть, а уж тем более тому, чья профессия тесно связана работой с людьми. Бортпроводники? Наверное, первые навыки оказания первой помощи знают. Какие лекарства давать, как обращаться с больным. Не могут они этого не знать, ну не могут их к этому не готовить. Понятно: случай тяжелый, необходимы врач и больница. А где взять, когда облака под ногами? Тогда хотя бы аптечку… чтоб там нашатырь, валидол, панадол, наконец. Как ничего? Один баллон кислородный? Ну, вот это “повезло”.
Стюардессы вдруг растерялись и, наверное, все, что знали, забыли. Кого теперь за это корить? Не ваш, как видно, день сегодня. И полные аптечки, следуя инструкции комплектации от 1988 года на тридцать два наименования, находились в других самолетах. Нет, ведь у нас все для человека и во благо его. Ценами Запад мы уже догнали, значит, и сервис должен быть соответствующий.
И вы потеряли сознание. Никто из обслуживающего персонала конкретным советом не помог? Аптечки не было? А кислородный баллон… И лекарства были собраны после объявления, и доктор, пять лет не практиковавший, в салоне оказался… А вы все не довольны… Ведь чем могли – помогли. И радиосигнал в аэропорт прибытия отправили. А вы… Вам плохо, и вы на грани потери сознания и слабо понимаете, что происходит вокруг. Так, может, это наговоры? И совет был дан и оказана помощь, аптечка на кресле рядом стояла? Напоминаете, что вы были с друзьями.
Да, о друзьях. Вы же с отдыха? Значит, там пили. Потом в самолете они нервничали, за вас переживали… и алкоголем снимали стресс. Стало быть, были пьяны: им ли помнить. А… А вы-то сами были трезвы? С чего это вдруг вам в воздухе стало плохо? А? Что? Это только присказка? Сказка впереди? Ну-ну…
Шасси выпущены в ожидании посадочной полосы. Шереметьево-2. Возвращение домой. Погранконтроль, таможня. Родина. Нужно снимать больного с самолета, что в ожидании на стоянке № 21 застыл. Для тех, кто там не был: далековато от аэровокзала. А носилки, люди в белых халатах, “скорая помощь”? Одним словом, хорошее у нас с вами воображение, и настолько оно хорошо, что на протяжении почти восьми десятилетий все так и норовит опередить реальную жизнь. В действительности же…
Сигнал в аэропорту был услышан. Медики к самолету пришли. Подождали, когда вышли из самолета все пассажиры. “Так, где у нас тут больной? Давление низкое: восемьдесят на шестьдесят пять. Минуточку… укольчик. Нашатырный спирт. И… и пешочком проходить таможню и паспортный контроль”. Чудеса медицины. Укол – и пошел. Правда, не без помощи товарищей.
“А потом они себя еще так вызывающе вели, что впору не в больницу, а в вытрезвитель везти. А еще люди известные. Ай-ай-ай!”
А как бы вы себя на их месте вели?
Есть ли там “скорые” – снимать тяжелобольных с самолетов? Какие на этот счет существуют инструкции? Есть ли каталки, коляски, носилки? Неведомо.
Он просто самостоятельно с помощью друзей и встречавших сразу с медпункта поехал “под нож”? В тот же вечер перенес сложную операцию и провел месяц в больнице, и его пока не собираются отпускать. Уж, наверное, он в тот вечер в аэропорту был тяжко болен. Да, что мы впустую? Есть же журнал. Мне несколько раз настоятельно подчеркнули, что все писано со слов больного. А больной утверждает, что в тот вечер в аэропорту он просто не мог говорить. Он только мычал и корчился в болях, выписка другая у больного на руках есть, говорящая, что по результатам взятых у него анализов в крови алкоголь отсутствует.
Мы в будущем, твержу я им…
Вперед, в “Кремлевку”! В Центральную клиническую больницу, что утонула в зеленых парках Крылатского. Времена жесткого распределения социальных благ постепенно отходят в прошлое. За них-то с таким остервенением и бьются сейчас “партийные лидеры”. Привилегии, спецраспределители, спецбольницы, вот тогда точно будет не про нас. А пока… А пока у нас есть такая возможность. Нужно сказать себе: Хочу – и знать, Как. Рецепт прост. Где бы вы ни работали: на заводе, на ферме, на фабрике, в фирме, вы через профсоюз (или просто напрямую) спрашиваете у своего руководства: А наше предприятие заключило договор с Центром семейной медицины или с Первой универсальной страховой компанией? И, получив утвердительный ответ, планируйте больницу, где бы вам хотелось поболеть. Нет, вам не хочется в больницу? Хотя вам так плохо, что вы не хотите выходить из дома, а медицинские учреждения на вас нагоняют тоску, или вам хочется сохранить атмосферу домашнего уюта? Всегда пожалуйста: оставайтесь дома. ЦСМ будет лечить вас дома. У вас разболелись зубы и при одном воспоминании о зубном кабинете вас пробивает пот. Сидите дома и просто ждите. Вам окажут неотложную стоматологическую помощь. Хотите лечение, хотите протезирование с выездом на дом, по месту работы, отдыха или учебы в пределах Москвы и ближнего Подмосковья – получите. Нет, у вас все в порядке, просто нужны лекарства, а в какой аптеке их найти, не знаете, не бегать же по всему городу, высунув язык. Не вопрос, проще позвонить в информационно-консультативный центр ЦСМ и там получить ответ, где можно найти необходимый вам лекарственный препарат недалеко от вашего дома. Не надо лечить себя знахарским способом. Доверьтесь профессионалам. Вы пожелали и к вашим услугам: институты Академии медицинских наук, ведомственные поликлиники и больницы Медицинского центра управления делами Президента РФ, обследование и лечение за рубежом. Выбирайте. А вот телефоны для тех бизнесменов, директоров и предпринимателей, кто еще не успел позаботиться о себе, своих семьях и о своих работниках: 213-16-00, 213-15-00, 152-00-00. Здоровые сотрудники – залог вашего процветания. Звоните… И будьте здоровы.
Вот и наш многострадальный герой решил не испытывать больше судьбу и не быть заложником нелепых случайностей и обстоятельств. Хватит. Для одного дня многовато. Уж слишком затянулось это возвращение домой. И он позвонил по одному из указанных выше телефонов, сказал, что ему плохо, где он и куда ему бы хотелось, чтоб его госпитализировали.
Мне кажется, я подберу слова
Центральная клиническая больница. Первое хирургическое отделение. Приемный покой. Анализы… Установили: внутреннее кровотечение в желудке. Пациент потерял много крови. Очень долго не была оказана квалифицированная помощь. Будь он один, не окажись рядом друзей, финал был бы печальный. Каждая минута дорога. Отделение эндоскопии. Кабинет гастроскопии. Операционный стол…
Марина Вячеславовна Агейчева – врач эндоскопического отделения. Любила и любит свою работу и считает, что эта любовь перешла к ней от отца, в прошлом выдающегося врача, у которого тоже была язва. И она помнит, хотя и была совсем маленькая, как он сутки без сознания пролежал в коридоре одной из больниц, в которой не знали, что с ним и что нужно делать. Пока его не забрали друзья-врачи и не отвели на операцию. А теперь Марина Вячеславовна сама лечит и спасает жизнь больным. Такая у нее профессия, такая у нее работа. Было ее дежурство. И наш больной попал к ней. “Заварка” – и дело не дошло до скальпеля. И все напасти остались в прошлом.
И то 19 мая, когда ему просто перестало везти, нелепости и случайности того дня уже слегка поистерлись и не так свежи горестные ощущения. Тот день уже прошел, став частью прошедшего времени, обстоятельства уже не так хорошо сегодня видны. Но память хранит лица тех незнакомых людей, что волей рока оказались рядом, к сожалению, неизвестны их имена, чтоб выразить им поименно большую человеческую благодарность. Отбросив в сторону ворох возникших проблем и обстоятельств. В своих человеческом проявлении и сострадании к ближнему они были искренне. За это им выздоравливающий наш больной передает низкий поклон, самые большие и теплые слова благодарности. Всем людям того дня, за то, что они помогли ему в конечном итоге выжить. А это и его друзья, с кем он находился на отдыхе: Игорь Воеводин и Виталий Гаспарян. Спасибо за понимание и сострадание. И огромная благодарность Центру семейной медицины. И отдельные теплые, сердечные слова благодарности врачам Центральной клинической больницы. Лечащему врачу Овчинникову Дмитрию Алексеевичу и заведующему хирургическим отделением Лукьянову Владимиру Михайловичу. И всем, всем другим врачам, медсестрам, нянечкам и санитарам первого хирургического отделения ЦКБ – слова большой человеческой благодарности.
Спасибо всем!
Записал Виталий ПРИХОДЧЕНКО.
Фото Руслана РОЩУПКИНА.
