Бросив вещи в номер, Владимир ИЛЬИН устремился к морю и с криками: “Нет плохой погоды, всякая погода благодать”, снял ботинки и вошел в штурмующую волну. Хотя первый смельчак “Кинотавра” и вышел из большого спорта, так и не зайдя в него, однако с морем остался на “ты”.
– Владимир Адольфович, вы в прекрасной спортивной форме, наверняка занимались когда-то профессиональным спортом?
– Было все. Плаванье и даже фигурное катание. У меня была партнерша Мариночка Максимова, которая мечтала со мной завоевать олимпийскую медаль. А я все на фигурных коньках норовил играть в хоккей. Балет от всей души ненавидел, а зря. Потом очень мне все это пригодилось.
Я начинал в театре с ролей “кушать подано”, а ведь и маленькие роли при желании можно вкусно подать. И я их танцевал. Представляете, как смотрится поднос, поданный с ласточкой и пируэтом!
– Вы, если не ошибаюсь, представитель целой театральной династии…
– Ой, это так громко звучит. Вы знаете у “Мосфильма” церковь Троице-Голенищево? Так вот там работает отец Сергий. Вот у него действительно династия – 400 лет все в роду священники. А у меня только батяня был артистом. Сейчас у нас в семье, правда, все артисты: и жены, и племянники. Илья работает в “Молодежном”, Лешка в Театральной школе учится. Это дети Толстого.
– Толстый – это ваш брат?
– Да, это его кликуха. Я и сам толстый, но он еще больше.
– А почему жены бросили сцену?
– У Сашки, брата, – потому, что рожать начала, а моя Зойка теперь в храме поет, регентует.
– Но вы ведь тоже с театром “завязали”, теперь все больше главные роли в кино играете.
– Но почему? Вот на этом фестивале у меня, правда, 6 фильмов, но рольки все маленькие. Когда друзья приглашают, грех отказаться.
– Это правда, что в кино сейчас особо не заработаешь?
– Да кто же в кино или театре работает из-за денег? Просто, знаете, как у Островского: “Стал на эту линию, этой линии и держись”. Я никогда не думал, чем еще можно заниматься.
– А если подумать?
– Могу дворником. Чего вы смеетесь? Очень важная экологическая профессия. Я ведь дома лентяй большой.
– Из-за лени в коммуналке живете?
– Скорее из-за маршрута. Я свою квартиру поменял на Зойкину коммуналку. Так мне удобней на работу ездить. И соседи опять же – друганы-товарищи.
– И все же, как вы распоряжаетесь своими “огромными” гонорарами? Ведь недаром у Хотиненко в “Прибытии поезда” вы играли “нового русского”…
– Они не настолько огромные, чтобы задумываться, куда их девать. Я полгода не работал, ждал звонков. А потом, если у меня нет денег, матушка в церкви получает. У нас с ней ведь как: есть – хорошо, поделимся, нет – тоже хорошо: потерпим. А что касается “нового русского”, то это я, наверное, в кино на них насмотрелся. Хотя у меня были и реальные прототипы – мои друганы. Двое уже покойники.
– В фильме Газарова “Ревизор” вы снимались в окружении огромного количества звезд…
– Очень смешно мне по этому поводу сказал Михалков. Меня, почтмейстера, снимала камера. Вернее, мой выход в зал, где собрались все герои. Входил, я вам скажу, под Бубу Касторского, с носочка… И тут Никита Сергеевич мне и говорит: “Ну как, не слабо тебе на фоне такого гобеленчика?” Я оборачиваюсь, а там – мать честная! – Михалков, Гердт, Янковский…
– А где снимали “Ревизора”?
– В Чехии. Я вообще-то за границей бывать люблю, но не надолго. Очень скоро начинаю по дому скучать, где можно у любого на улице прикурить и есть куда окурок бросить.
– А Хотиненко в свой новый проект не приглашает?
– Хитро молчит. Правда, что-то намекал про осень. Теперь я ожидаю осени, как ребенок подарка на Новый год.
– Значит, сейчас – свобода?
– Ну почему? Снимаюсь у Дружининой в “Дворцовых тайнах”. Это многосерийка о бабском правлении. Дружинина мне сказала: “Поскольку ты Адольфович, будешь немца играть, вице-канцлера Остермана”.
– Кого вы только не переиграли за свою жизнь…
– Можно, конечно, вспомнить. Был ментом, следователем в “Крестоносце”, пастухом у Хотиненко, клоуном, депутатом, журналистом, начальником лагеря и бомжом, пьяницей болотным… Кстати, это мой любимый персонаж!
Ирина ЗАЙЧИК,
“Кинотавр”.