Наивно ожидать от каждого нового альбома группы «Сплин» каких-то прорывов и неожиданностей. «Сплин» – это уже по умолчанию: интересная поэзия, наработанные мелодически-аранжировочные приемы, мрачный настрой. Александр Васильев известен как патентованный пессимист, и пока наша общественная жизнь дает не много поводов для оптимизма, глупо надеяться на то, что хандра исчезнет из музыки группы, пожалуй, с самым говорящим названием. Лидер «Сплина» не чужд эскапизма и предпочитает большую часть времени проводить «в укрытии»; на гастроли он ездит скорее по необходимости, любовь поклонников переживает стоически, так что странно, что у Васильева вообще выходят какие-то альбомы. Таким образом, пластинки «Сплина» следует мерить по особой шкале. «Обман зрения» ценен прежде всего степенью вовлеченностью Александра в социум – слышно, что работать над альбомом ему было искренне интересно, что он хотел сделать его как лучше, возможно, даже оглядываясь на будущую реакцию публики. И если не включать режим завышенных ожиданий и не требовать от «Сплина» 100-процентной литературной гениальности и музыкальной изощренности, то можно услышать на «Обмане зрения» много удач.
Вот, скажем, «Увертюра», полутораминутное вступление, весьма насыщенное – для «Сплина», конечно – музыкальными украшениями и венчающееся смелым обещанием солиста: «Дальше будут только чудеса». Можно ли к таковым отнести песню «Летела жизнь», вопрос спорный, хотя и спор на эту тему смысла не имеет – трек, посвященный памяти Александра Башлачева, уже стал хитом. В «Черной Волге» меланхоличный Васильев неожиданно цитирует «Течет река Волга», а текст сделан так, чтобы нельзя было понять, машина или река является героиней песни. «Лестница» – по сути детская считалочка с очень взрослым рефреном «Мы не заметили, как выросли дети». «Страшная тайна» обладает максимально легкомысленной мелодией, на которую только способен «Сплин», и, естественно, совершенно не соответствующим этой расслабленности текстом; впрочем, к финалу и мотив «звереет» на глазах. С именем Башлачева связана и «Петербургская свадьба», которую Александр Васильев считает главной на альбоме: текст непризнанного гения русского рока был сокращен и снабжен новой музыкой, однако песня все равно смотрится самой рваной и тревожной на пластинке.
В «Дочери самурая» Васильев возвращается к известной со школы истории японской девочки, пострадавшей в атомной бомбардировке и не успевшей сделать тысячу бумажных журавликов. В песне довольно кондовая мелодия, под которую можно было изложить какую-нибудь «душевную» поп-рок-безделушку, на что обратят внимание только самые въедливые из слушателей – уж больно трагичные интонации внедряет солист в этот мотивчик. «Фибоначчи» – словесная игра: автор постарался сделать «ряд Фибоначчи» не из чисел, а из слов – вот еще одно развлечение для въедливых. Аранжировочное пиршество «Сплин» приготовил для поклонников в композиции «В мире иллюзий»: здесь даже голос Васильева будто бы почтительно «расступается» перед великолепными скрипками, а припев звучит как номер из мюзикла. В следующих вещах «Праздник (Другая точка зрения)» и «Ковш» «Сплин» дает задний ход, представая в максимально привычном виде.
Это может показаться странным, но на финал диска Александр Васильев припас три вполне светлые песни: «Солнце взойдет», «Чудак» и «Волшебное слово». «Чудак» – это вольный пересказ скитаний Иисуса, который у «Сплина» предстает в совершенно непозолоченном виде. Хиппи с драным рюкзаком. Впрочем, независимо от трактовки, финал известен: «Он шел к людям, он нес им надежду, любовь, красоту. Люди взяли его и гвоздями прибили к кресту». И то сказать: идеалы гуманизма надо навязывать более жестко. Например, так, как Васильев в последней песне «Волшебное слово» – мантра «жизнь – это самое волшебное слово» повторяется несколько десятков раз.
