Известный московский публицист, лучший журналист страны по итогам 1994 года Игорь Воеводин считает додолевскую газету “Новый Взгляд” лучшим еженедельником страны. За это его, Воеводина печатают в этом самом еженедельнике; причем, как несложно заметить, – в количествах (и качествах) немереных и невообразимых. В пятом номере за 1996 год была опубликована целая полоса воеводинских миниатюр ”ОДНАЖДЫ…”. С тех пор много утекло воды, пота и пива: да, да, именно в пивном ресторане “Замок Мефисто”, обмывая совместную удачу (см. выше) основатель Издательского Дома светлейший Евгений Додолев имел неосторожность познакомить Игоря с неуловимым (как правило) директором телекомпании ВИД Александром Горожанкиным, и на следующий день Портос нашего ТВ покинул стройные (в смысле обилия хорошеньких женских фигурок) ряды новоженовского “Времечка” и перешел под крыло Елены Демидовой на МНТК ТВ-6, обзаведясь сомнительной передачей “Жизнь – игра”. Но это далеко не все последствия той пресловутой нововзглядовской публикации. Поток возмущенных читательских писем показал, что доза была выбрана верно, и пронзительная стрела воеводинской сатиры попала-таки в цель. Сегодня, демонстрируя окончательную потерю вкуса редколлегией “НВ”, как бы сама по себе публикуется еще одна полоса безобразной лирики И.В., ныне – телеведущего ТВ-6 МОСКВА, патронируемого связкой Александр Сергеич – Иван Иваныч
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин повстречал безродного космополита Илью Свербыгуза. И они пошли попить пивка. Но поскольку очень хотелось пить, то они выпили еще и водки. Две на двоих. Но больших. Затем Свербыгуз предложил съездить в Домодедово, где он должен был встретить жену. Взяли еще и поехали. Дальше все было как в “Иронии судьбы”, но более иронично и менее судьбоносно. Рейс никак не прибывал, и друзья сидели в ресторане. Последнее, что запомнил Хороводин, – у него на коленях сидела официантка, и, жеманясь, пищала: “Ой, нам нельзя!”. Чего ей было нельзя, осталось невыясненным, так как водку в себя она вливала фужер за фужером.
Хороводин обнаружил себя в зале ожидания. Свербыгуза и официантки не было. Рядом сидел какой-то измученный человек с чемоданами. Ему явно было хуже, чем Хороводину.
– Давно летишь, отец? – сочувственно спросил Хороводин.
– Пятые сутки рейс откладывают, – ответил тот.
– А куда? – спросил Хороводин.
– В Москву, – ответил тот.
Хороводин долго смеялся, а когда перестал, заметил, что зал ожидания как-то поменьше. И вместо элегантных москвичей вокруг бродят люди в тулупах и в валенках.
– Где я, отец? – тихо спросил Хороводин.
– В Сыктывкаре, сынок, – тихо ответил путешественник, и, глядя в безумные глаза Хороводина, добавил: – В столице Коми АССР.
В карманах у Хороводина был студенческий билет и пятнадцать копеек. Заняв у человека еще тридцать копеек, Хороводин побрел звонить в Москву. Те три часа, что деньги шли телеграфом, Хороводин провел на почте, дыша на девушек. Они были уже готовы дать ему денег сами, когда пришел перевод.
Стоит ли описывать возвращение Хороводина в Москву? По крайней мере, почетный караул не выстраивали и жирного тельца не резали.
Через неделю Хороводин встретил Свербыгуза и спросил:
– Не знаешь ли ты, Илья, как я оказался в Сыктывкаре?
– А я тебя спросил, – охотно ответил тот, – слабо слетать куда-нибудь? Ты сказал: “Мне слабо?” И улетел… Мы с тобой на бутылку поспорили. Вот она, пошли выпьем…
Помолчали.
– Слушай, Свербыгуз, – сказал Хороводин, – а слабо тебе эту бутылку разбить о свою голову?
– Полную – слабо, – серьезно ответил Свербыгуз, – а пустую – могу. Если, конечно, поспорим на полную…
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин и его верный друг Сергей Уголовченко выпили вина типа “портвейн”.
Хороводин проснулся в 117-м отделении, и все было хорошо. Уголовченко проснулся утром на клумбе, близ улицы Горького. Но голым. Даже без носков. Мимо шли люди, но даже не смеялись. Зажимая, что можно. Уголовченко мелкими перебежками стал продвигаться в никуда. И наткнулся на дворничиху.
– Мамо, раздели меня, – сказал он.
– Нажрутся вечно, – сказала дворничиха, но, поворчав, принесла из дворницкой запасной и дырявый синий халат.
Уголовченко надел его. Дворничиха ушла. Из-за угла вышел милиционер, увидел Уголовченко, выхватил пистолет и стал зигзагами подходить к Уголовченко.
Тот схватил метлу и стал быстро-быстро мести улицу. Милиционер долго дышал ему в лицо, а потом спросил, слегка очумело:
– Да ты кто?!
– Дворники я, – ответил Уголовченко, – моя мало-мало мести, твоя мало-мало заметать…
– А почему же ты босой?
– Ноги моя мало-мало потеют, – ответил Уголовченко.
Безусый милиционер долго смотрел в разного размера зрачки Уголовченко, а потом с грустью сказал:
– Ну и дворники у вас в Москве… Ну у вас и порядки… Одно слово – столица…
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин встретил безродного космополита Илью Свербыгуза, и тот ему сообщил, что женился. Да, что он ему это сообщил в пивной, наверное, можно не говорить.
– Ну, и как брачная ночь? – полюбопытствовал Хороводин.
– Это было невероятно, – ответил Свербыгуз, – целых четыре раза, и я еще хотел, но она запросила пощады!
Хороводин, честно говоря, в это не очень поверил, так как четыре раза – это была годовая норма Свербыгуза.
Через неделю Хороводин встретил в университете жену Свербыгуза и шумно поздравил ее с таким пылким супругом. Та скривилась и рассказала правду:
– Принесли его, пьянее грязи и такого же чистого, отец с братом и кинули мне на постель – мол, теперь ты мучайся! Ну, я поплакала, а ведь просила его в ресторане не надираться, а потом думаю – ведь брачная ночь все-таки, надо же и это… Ну, то самое… Не поверишь, два часа с ним билась, так никакой реакции. Я уж было решила спать ложиться, как вдруг эта свинья голову поднимает и спрашивает меня:
– Помнишь, два года назад, летом, у меня с тобой хорошо получилось?
– Помню, – отвечаю я.
– Ну, вот и вспоминай до рассвета, – ответил он…
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин пришел сдавать какой-то неизвестный ему предмет. Преподаватель с недоумением посмотрел на него и спросил:
– А почему я вас не видел целый год, пока читал лекции?
– Ничего удивительного, – ответил Хороводин, – ведь я вас тоже не видел все это время…
Помолчали.
– Ну, давайте так, – сказал преподаватель, – не будем встречаться и впредь. Идите.
Он поднял голову и посмотрел в ясные глаза Хороводина. И понял, что если он сейчас не поставит зачет, то встречаться им как раз придется, и не раз. Конечно, он поставил зачет. Что это был за предмет, Хороводин не знает до сих пор. Наверное, логика…
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин и популярный автор-куплетист Сергей Уголовченко пошли в гости к Люльку с Пролетарки. Ну, вы знаете. А потом там вообще началось – пришли и Черешневецкий, и Свербыгуз, и Бадаев-лесоруб-невозвращенец, а вот Вадима Сновавзада к Люльку не пустили. Как можно! Приличные люди, а тут такое в гости просится…
Погуляли отлично. Как всегда. Среди ночи Хороводин проснулся от неудержимого желания сходить в туалет. Ненадолго, но немедленно. Идти Хороводин не мог. Он забыл дорогу. В этот момент взгляд Хороводина упал на вазу с розами, которые подарил Люльку какой-то предыдущий поклонник – не Хороводин же с Уголовченко ей цветы принесли, в самом-то деле…
Хороводин вытащил розы, и, стыдливо отвернувшись от самого себя, пописал в вазу. Извините. А потом поставил цветы на место.
К утру, естественно, розы завяли. Лепестки из покрылись нездоровым серебристым налетом, как будто кто-то пил зубную пасту. Самое забавное, что зубную пасту Хороводин пил за неделю до того. Люлек грустно смотрела на погибший букет.
– Вот видишь, – сказал ей Хороводин, – знаешься черт знает с кем… Что за мужики пошли – нормальных цветов принести не могут!
С тех пор Люлек зналась только с настоящими мужчинами. Ну, вы их знаете…
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин уговаривал знакомую девушку Василису Премудрую. Но она казалась Хороводину Еленой Прекрасной. Чтобы вообще произвести впечатление, Хороводин сказал своим эротичным голосом № 3:
– Только не сегодня, дорогая… Мне сегодня нельзя…
Девушка посмотрела на него и ответила:
– Какое совпадение! Мне тоже…
Хороводин долго смеялся и больше к ней не приставал. С умными женщинами Хороводин такого дела не имел – он обладал чувством юмора и в самый ответственный момент вдруг начинал хохотать…
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин решил жениться. Ну, так получилось. В день свадьбы счастливая его невеста расставила своих подруг у входа во все ей известные пивные, и в одной Хороводина выловили. Его привезли домой, помыли, надели на него новый костюм и повели в загс. Женщина с красной лентой через плечо что-то пробормотала, Хороводин расписался с амбарной книге, и получилось, что он женат. Свадьба, естественно, была веселой. Свидетель со стороны жениха упал первым. На свидетеля со стороны невесты. Родители молодых предпочли не видеть этого и покинули свадьбу, как фракция оппозиционеров.
Гуляли, понятно, до утра. А брачная ночь должна была состояться совершенно в другом месте. В квартире молодых.
В полпятого утра нагруженные вещами и продуктами молодые стали ловить такси. Через полчаса к ним подъехал “МАЗ”. Хороводин объяснил, что у них свадьба. Водитель долго не верил, а потом поверил. Когда приехали, Хороводин спровадил жену в спальню и пошел расплачиваться с водителем, пообещав быстро вернуться.
В десять утра счастливая молодая жена вышла на кухню. Попить. На кухне сидели Хороводин и водитель “МАЗа” и пили. При этом водитель объяснял Хороводину преимущества дизельного топлива, а Хороводин ему – холостой жизни. Жену поприветствовали стоя и снова налили.
Вы думаете, она ему устроила скандал за сорванную брачную ночь и за пьянство? Она села с ними. На ком еще мог жениться Хороводин?
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин спросил в пивной своего хорошего товарища Алексея Черешневецкого, показывая на свои часы марки “Полет”:
– Как ты думаешь, эти часы могут быть английскими?
– Мм-могут, – ответил тот.
Выпили.
– А швейцарскими? – продолжал Хороводин.
– Мм-могут, – ответил Черешневецкий.
Выпили.
– А почему? – спросил Хороводин.
Выпили.
– А потому, – ответил приятель, – что Швейцария от Англии недалеко.
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин и его хороший товарищ Алексей Черешневецкий проснулись. Болело все, включая волосы. А также была плохая погода. Все, если говорить честно, было плохо.
– Ты жив? – слабо спросил Черешневецкий, дождавшись, пока Хороводина отпустит кашель.
– Мертвые не кашляют, – ответил Хороводин.
Справедливо замечено! А вы, уважаемые читатели, в своих письмах называете Хороводина дебилом…
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин поехал в командировку в Италию вместе с популярным декадентом Александром Верныхом. Конечно, они выпили прямо в аэропорту, приземлившись. А в Италии, надобно вам сказать, крестьянское вино дешевле спагетти. Стоит ли объяснять, что на спагетти ребята не тратились?
Поздно ночью Александр Верных дотащил Хороводина до гостиницы и кинул его на диван. Хороводин приподнял голову и что-то прошептал.
– Что тебе еще надо?! – спросил Верных, которому казалось, что это из-за Хороводина они не походили по музеям.
– Ж-ж-женщин… – слабо ответил Хороводин.
– Каких тебе еще женщин?! – запричитал Верных, – ты посмотри на себя, от тебя даже наши эмигранты на улицах шарахались, ты же на ногах не стоишь, каких тебе еще баб?!
– Двух! – твердо произнес Хороводин.
Да, господа, профессионализм не пропьешь!
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин сдавал в университете какой-то политический предмет. Короче, в билете значились две работы великого фантаста – “Памяти Герцена” и “Наследство, от которого мы отказываемся”. Сказать Хороводину было нечего, но он все-таки сел к седому профессору.
– Ну-с, – начал тот, – что имеете сообщить по поводу прочитанного?
– От хорошего наследства мы не отказываемся, – сказал Хороводин, – а Герцена мы чтим…
И профессор в ответной речи не смог ему доказать, что это не так. Короче, тройку Хороводин получил. За логику.
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин попал в армию. И ему, как известному, было доверено выпускать боевой листок. Первые полгода службы Хороводин действительно каждый день готовил новый. Потом выяснилось, что его писания все равно никто не читает. И тогда Хороводин стал из дня в день переписывать одну и ту же историю – хвалить несуществующего в природе рядового Абдувапова и ругать такого же призрачного младшего сержанта Улюкаева. Командир роты, изо дня в день подписывая боевой листок с одним и тем же содержанием, говорил:
– А сегодня вроде получше…
Но под самый дембель в роту приехал секретарь парторганизации гарнизона. Сказать ему было нечего, и он, изучив боевой листок, висевший на стене, начал ругать Улюкаева и хвалить Абдувапова. Лица солдат вытягивались. Командир роты то бледнел, то краснел. Наконец, парторг-полковник отрывисто приказал:
– Улюкаев, встать!
Бледный командир роты ответил:
– Младший сержант Улюкаев отправлен на дембель, товарищ полковник!
– Что же вы, – грозно спросил полковник, – разное дерьмо по домам отправляете, а хороших солдат держите? Завтра же демобилизовать рядового Абдувапова и… – тут он подумал, – и редактора боевого листка!
В общем, я не буду говорить, что сказал ротный Хороводину после ухода полковника. Но через три дня Хороводин был в Москве. С синяком.
* * *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин выпил и позвонил знакомой. И пригласил ее к себе. Но потом еще выпил и позвонил еще одной и тоже ее пригласил. А когда он еще выпил, то, забыв о первых двух, позвонил третьей и пригласил и ее.
Самое интересное, что они все приехали. Был явный перебор, и дамы нервно поглядывали друг на друга, явно мучаясь подозрениями. А чего было мучиться-то? И так все ясно… Ну, простой человек, он бы сразу, конечное дело, начал звонить друзьям. Но Хороводин был не так прост. Он предпочел просто напиться до состояния полного несостояния, и проблемы как не бывало. Как уж там дамы разбирались – не хороводинское дело. Когда он проснулся, дам, естественно, не было. Хороводин позвонил четвертой и до ее приезда больше никому не звонил. Вы думаете, первые три его после этого бросили? Не знаете вы Хороводина…
** *
Однажды известный московский публицист Игорь Хороводин пошел с популярным автором-куплетистом Сергеем Уголовченко в Дом имени журналистов, погибших от пьянства. Ну что говорить? Говорить тут нечего. Вообще-то после ящика пива Хороводин и Уголовченко сделали попытку уйти, но это им не удалось. Не потому, что ноги не держали – друзья не пустили.
В один светлый момент Хороводин пошел в туалет. По пути он встретил незнакомую ему девушку.
– Хороводин! – закричала она и бросилась ему на шею. – Хороводин, ты меня помнишь?
– Конечно, – на всякий случай ответил тот и вежливо поцеловал девушку в шею.
– А хорошо мы тогда погуляли у Бадаева, правда? – спросила девушка.
Сергей Бадаев был лесоруб-невозвращенец и большой друг Хороводина. Но даже упоминание Бадаева не объяснило Хороводину, что это была за девушка. Хороводин решил, что это была девушка Бадаева. И Хороводин пригласил девушку за свой веселый стол в надежде, что, когда она будет со всеми знакомиться, ее имя что-нибудь ему напомнит. Ее звали Оля. Согласитесь, что это имя и вам не так уж и много говорит. Ну, ладно. Погуляли на славу. И чем больше гуляли, тем сильнее Оля нравилась Хороводину. Но ему было неудобно, потому что Оля – девушка Бадаева. Короче, Хороводин с Олей поехали к Хороводину домой, после того как он купил ей розы и пообещал, что Бадаев ничего не узнает. Оля странно смотрела на Хороводина, пожимала плечами, но на все соглашалась.
Знаете, как хороши, как свежи были розы? Оля так нравилась Хороводину, что он пустил в ход все свое обаяние. Всю свою неотразимость. Все свое и без того нескончаемое красноречие. И, конечное дело, Оля не устояла. Где уж там…
Утром она ушла, Хороводин закрыл за ней дверь, опохмелился и стал мучиться. Из-за похмелья, из-за собственной непорядочности – соблазнил девушку друга! И из-за того, что никак не мог вспомнить, где же он видел ее раньше. Хороводин мучился два дня – Бадаева не было дома, и Хороводин никак не мог до него дозвониться, чтобы выяснить, кто же такая эта Оля.
На третий день Хороводин дозвонился. Он долго извинялся перед Бадаевым, а потом попросил сказать, кто же такая Оля. Бадаев долго молчал. Хороводин чувствовал свое ничтожество. Потом Бадаев ответил:
– Ты, Хороводин, бросай пить. Дело в том, что Оля – не моя знакомая, а твоя. Это ты ее ко мне привел и жил с нею у меня три дня. Она – подруга твоей знакомой Симы. Это было месяц назад…
Хороводин был поражен в самое сердце. Не потому, что память отшибло. Из-за того, что потратился на цветы. Из-за того, что столько часов распускал павлиний свой хвост, соблазняя девушку. Он понял, почему Оля так странно на него смотрела.
А вы говорите, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды…
Игорь ВОЕВОДИН.
