Легендарный оскароносец Владимир МЕНЬШОВ в студии «Москвы-24» (проект «Правда-24») рассказал ведущему Евгению Ю. Додолеву о своих планах + родственниках.
I. О внуке-сценаристе
– Добрый вечер. С майских началась в стране отпускная пора. Вы где провели майские праздники?
– Ездил в Германию. Затем использовал редкую возможность съездить на дачу, которую мы построили недавно.
– А что за дача? Где?
– По Дмитровскому шоссе. Но очень мало там живем. И это обидно.
– А у вас там какая-то кинотусовка – соседи? Или это просто обычный поселок?
– Тусовки там нет. Кто-то, похоже, в таком же положении, как мы. Построили, но не живут. Дача какая-то такая пустующая-пустующая. У нас там живет рабочий, который очень тоскует от одиночества.
– У вас же внук Андрей (1998 г/р. – Ред.) и внучка Таисия (2003 г/р. – Ред.), да?
– Да.
– Бывают они на даче?
– Бывают, бывают.
– А вы говорите: «пустует».
– Они еще реже бывают, чем мы. Когда учатся, то довольно сложно выскочить на день-на два. А летом их вывозят к морю. Новые страны показывать и так далее.
– А кем они будут? Как родители (Игорь Гордин + Юлия Меньшова. – Ред.) и дедушка с бабушкой (Вера Алентова. – Ред.) пойдут в киноиндустрию?
– Что касается старшего, то он уже последние три года перешел от игр в пираты к серьезным делам. Он крепко подсел на кино. Много знает действительно, снимает.
– Ему сколько? 15, по-моему?
– Да. Пишет сценарии. Когда-то он, лет пять назад, сказал: я вообще хочу в кино работать. Я спрашиваю: артистом? Нет, говорит, я хочу и сценарии писать, и режиссером быть. Я ему: как дед, что ли? Ну, в общем, да, – ответил он.
– «Оскара» тоже хочет получить.
– Да, наверное.
– А вот мне кажется, сейчас конъюнктура изменилась. У меня такое впечатление, что какой бы фильм сейчас не сняли в России, какой бы он ни был, даже такой, как «Москва слезам не верит», он бы не получил «Оскара». Мне кажется, что отношение к русским как-то очень изменилось.
– Ну, вы знаете, когда получил я «Оскара», ситуация была, пожалуй…
– Тогда уважали. Тогда мы были Враги.
– Уважали, да. Тогда мы были Империей Зла. Так что, честно говоря, это было поразительное чудо, что мы получили тогда «Оскара». Но надо сказать, когда Рейган встречался потом с Горбачевым первый раз, то кто-то из его советников настойчиво ему рекомендовал посмотреть фильм «Москва слезам не верит». И он смотрел. Это мне сказали в американском посольстве. Он смотрел два раза. Один раз для того, чтобы перевернуть немножко мозги. Он представлял, что Россия – это какая-то такая заснеженная равнина, по которой скачет лихой разбойник.
II. Ремейку не бывать
– Будет же ремейк, я так понимаю? «Москва слезам не верит-2»?
– Нет, не будет.
– Да? А почему? Ведь были такие планы. Были разговоры.
– У меня таких планов не было. Честно говоря, есть люди, у которых есть такие планы. Но это будет, конечно, без меня.
– Вы просто меня озадачили. Читал, что в 2014 году ожидается такая лента. Написано…
– Ну, на заборе сами знаете, что написано. А там дрова лежат.
– Понимаю, «интернеты» не авторитет, а что авторитет?
– Книги. До 1985 года. Вот эти книги.
– А, вот именно до 85-го?
– До 91-го. Потом пошел разгул журналистики.
– Ну, здесь два вопроса сразу у меня возникло. Первый. Хотите ли вы снять и будете ли снимать кино об этом периоде? Если вы считаете, что жизнь в стране делится на «до 85-го» и «после 85-го». Имеется в виду, что у наших соотечественников ведь очень сильно изменилось и отношение ко всему. Не только к кинематографу, к жизни. Про это не хочется снять кино?
– Чрезвычайно хочется. Но я думаю, что не я один так считаю. Что жизнь была до 85-го. По крайней мере, если угодно, с 91-го уж точно другая наступила. Просто выбрали другой экономический уклад. Выбрали возвращение в лоно европейской цивилизации. Как мы не пытаемся улечься в это лоно, нас все время поднимают и шпыняют. Но жизнь переменилась настолько кардинально и это связано с такими переломами судеб, что не может быть, чтобы это не нашло отражения в серьезном искусстве. Это ждет еще своего большого романа, своей «Войны и мира» и своего фильма. Не знаю, что раньше появится.
– То есть, это будет, я так понимаю, главный фильм?
– Мой?
– Меньшова, конечно.
– Если только удастся родить, да.
– А что может помешать?
– О, много. Предыдущий фильм – мне просто денег не дали.
– А предыдущий – про какой вы говорите сейчас?
– У меня был замысел – «Салонная драма». 30 минут из этого фильма снял. Вполне достойные, которые могли быть такой визитной карточкой будущего фильма. Или, по крайней мере, трейлером. Я носил его во все организации, и в телевизионные конторы тоже. В расчете, что дадут денег. Ну, красивый же фильм, там всё: и музыка, и костюмы, и актеры, всё было заявлено в этом кусочке. И режиссер вроде не последний.
– Да уж, прямо скажем.
– Нет, не нашел понимания. И этот фильм угас.
– Насколько понимаю, у нас, в России всего два оскароносца. Ну если не считать ушедшего Бондарчука. Это вы и Михалков. Никита Сергеевич снимает достаточно много. А вам больше нравится играть, чем снимать?
– Нет, конечно, мне больше нравится снимать.
– Давайте мне эксклюзив про вашу замечательную дочь красавицу Юлию. Чем она занимается?
– Она с телевидения ушла и…
– С телевидения она давно ушла, по-моему. Хотя помнят ее до сих пор.
– Да, да, и это хорошо. Значит, она ушла в театральные работы. Ее стали приглашать. И у нее было несколько очень удачных спектаклей, антрепризных. С которыми она ездила много и по стране, и за границу. И получала средства к существованию. Было кино параллельно. Постоянно существовало. А теперь она решила себя попробовать уже в режиссуре.
– Это ее дебют?
– Дебют в режиссуре. Но у нее явно к этому есть способности.
– Гены, конечно.
– Она что-то очень долго мялась. Да и потом, вот так как-то жизнь размывала все время, была возможность куда-то ездить, зарабатывать. И, в общем, вполне достойно жить. И это ей было интересно. Она девочка современная, молодая. Она и нас поправляет…
– Вот так вот, поправляет?
– Да. Охотно выслушиваем ее. Вот сейчас мы делали в квартире ремонт…
– То есть вы дизайнеров не нанимаете?
– Нет, были дизайнеры. Но все равно надо же иметь и собственное мнение. Вера сама очень хороший дизайнер. Но, тем не менее, о том, что сейчас носят, Вера уже у дочки консультируется, а не наоборот, как это было раньше. Какие костюмы, что сейчас модно и так далее. Это очень, очень удобно – иметь детей. Умных. И в этой же области работающих. Это прекрасно корректирует твою жизнь и вносит такие явные, серьезные поправки, а если ты остаешься один на один с жизнью, то тебя возраст, река жизни уносит. Мы дали Юле пьесу «Любовь. Письма» прочесть. И она сказала: давайте, я попробую. Как бы для нас двоих пьеса. Она приступила к этому делу. Потом, конечно, прокляла все. И я тоже.
– Почему?
– Я ругался. Я не принимал. Я дергался. Я бросал шапку на землю. Говорил: все, ноги моей больше не будет и еще черт знает что. И ей нервы подергал очень сильно. Но в итоге она сделала очень достойный спектакль. Это я говорю без всякого родственного чувства. Просто как художник о художнике. Она хорошо сработала. И мы играем этот спектакль – уже второй сезон заканчиваем.
III. О доли женской
– А почему вы так не хотите говорить про то, что вы 50 лет прожили со своей красавицей супругой? Это жизнь. Целая, большая жизнь от начала до конца. С таким сюжетом. Я к чему это, я видел вашу беседу телевизионную с Димой Дибровым, где вы говорили, что на самом деле изменилось отношение к институту брака. И в основном из-за женщин. Что женщины являются локомотивом этих изменений. Что женщины стали более независимы. Вы действительно так считаете?
– Да, думаю, что так. Я вижу, что изменилось. Потому что экономическая составляющая в браке имеет большое значение. Женщины боролись за сохранение браков любым способом. Потому что им было трудно и невозможно поднимать детей в одиночку.
– Я вот сейчас вас прерву. Я напомню вам некий культовый фильм. Не только советский, мировой – «Москва слезам не верит». Там как раз героиня, она вполне независимая, если вы помните.
– Но, как вы знаете, она и вполне несчастная во второй серии. Она как бы независимая, как бы. Но мне именно это было важно во второй серии. У меня требовали и просили убрать эпизод с…
– Кто просил?
– Просил директор «Мосфильма» убрать эпизод с Табаковым из картины. Потому что это для тех времен читалось…
– Смело.
– Сейчас я просто даже удивляюсь. Там были некоторые кусочки, которые пришлось вырезать. Но, тем не менее, Вера оставалась все равно в комбинации, а он в трусах.
– Просто порнуха.
– Да.
– По тем-то временам.
– Но просили вырезать. Я был потрясен. Да вы что? Да как же так? Я же специально выстраиваю начало второй серии, что она просыпается. И смотри-ка, какая у нее жизнь через 20 лет. Она директор завода. У нее дочь взрослая. У нее квартира в Москве. У нее машина. Все случилось. И потом эпизод с Табаковым. И она сама себе покупает цветы. И ложится спать. И плачет. Все. Пока у женщины не случилось порядка в личной жизни, она никогда не будет себя считать счастливой.
IV. О последней работе
– Мне кажется хорошо, что сейчас стали снимать кино про советских легенд. И именно кино для молодежи. Я говорю про «Легенду № 17». Фильм про Харламова.
– Я единственный отрицательный герой в этой картине. Даже не до конца определили, кто я по должности. Что-то такое, какой-то куратор спорта в ЦК КПСС. Тогда там отдела спорта, по-моему, не было. Но уже никто ничего не знает.
– А кто-то же курировал все равно.
– Да. Ну, вот, я.
– Вы кино-то видели? Или просто снялись в нем, а?
– Видел. Очень им доволен. Я был на премьере. Мне понравилось, как фильм принимал зал. Со мной рядом сидели внук и внучка, которая еще, конечно, не доросла до этого фильма. Но внук уже вполне. И дочка сидела. И мы, и мои студенты пришли. И в общем, так сказать, социальный срез общества присутствовал. И были спортсмены. Был Третьяк. Ко мне подошел Фетисов. Подошла Тарасова. Вот я думал, что они начнут бухтеть: все было не так, все было не в ту сторону. Но, к моему удивлению, они в восторге. Известно ведь, что, когда вышла картина «Девять дней одного года», то физики как раз вдруг начали бухтеть: ну, что за хреновина, так быть не может вообще, нельзя получить порцию этого самого облучения… Не понимая главного, что этот фильм сработал на физиков как таковых. На авторитет профессии. Короче говоря, картина очень хорошая получилась.
– А мы все будем ждать вашу главную ленту. Ленту об этом периоде с 1985. И я уверен, что это будет шедевр. И даже, если он не получит «Оскара», он все равно станет фильмом культовым.
