ПО ТУ СТОРОНУ ОГЛАСКИ

М. ЛЕСКО

Главный аналитик ИД “Новый Взгляд”

Сразу после того, как в предрассветные часы актер Хью Грант был арестован и подвергнут процедуре снятия отпечатков пальцев за оральный секс с проституткой (шестьдесят долларов в час) во взятой им напрокат машине, он, имея по законам штата Калифорния право на один звонок, позвонил не маме или адвокату, а… своему пресс-агенту Лесли Дарт. Как только Дарт повесила трубку в своем агентстве в Нью-Йорке, находящемся на расстоянии трех тысяч миль от места отсоса, она тут же пустила в ход огромный, накатанный и эффективный механизм, действующий внутри рекламно-информационной машины и носящий название Damage Control (Контроль ущерба). Быть арестованным всегда плохо, особенно за это, но для клиента, чей первый серьезный голливудский фильм “Девять месяцев” должен был вот-вот выйти на экраны всей страны, время не могло быть выбрано хуже. Минет минетом, но бизнес-то бизнесом…

Понятия Damage Control в российской общественной жизни пока еще не существует. На диком же Западе, а особенно в ожиревшей Америке, огласка какого-либо неприятного события может привести к полному финансовому краху не только отдельного персонажа, но и огромной корпорации, а также может поставить жирную, словно Луна, финальную точку в политической карьере высокопоставленного чиновника или обломать прибыльную акцию шоу-бизнеса.

Работа специалиста по… (как бы это сказать по-русски…) “минимизации нанесенного ущерба” представляет собой нечто среднее между работой пресс-секретаря и имиджмейкера. Специалист в этой области должен предвидеть каждый следующий ход дотошной и коварной прессы, поскольку именно с досадной огласки и начинается любой скандалище, и его, специалиста, задача – подсказать пострадавшему, как свести ущерб к минимуму.

Независимо от того, как именно каждый человек на самом деле относится к тому или иному поступку, он вынужден реагировать определенным, социально одобряемым образом, иначе у него у самого могут быть неприятности.

Одно из основных правил damage control: быть откровенным и приветливым. Когда общественные личности прячутся от проблем и крупных неприятностей, публика любит их меньше, считают эксперты. Чтобы не утратить любовь среднего американца, надо все время раскаиваться. Публика более благосклонна к тому, кто готов извиниться.

Основные правила damage control:

1. Говорите правду сразу и одну для всех. “Пройди через критику и смирись с ней”, – советует Синди Адамс, известная журналистка, ведущая рубрику сплетен в “Нью-Йорк Пост”.

2. Извиняйтесь многократно и, по возможности, искренне.

3. Помните, что все будет забыто, как только разразится новый скандал. Как бы ни были велики ваши проблемы, вы всегда можете быть уверены, что кто-то другой находится всего на расстоянии одного неверного шага от более серьезных неприятностей.

Что же так принципиально отличает нашу общественно-политическую жизнь от заморской? Вопрос, конечно, интересный. У них рушатся карьеры, летят коту под хвост миллионные состояния, и все это только потому, что широкой общественности стали известны какие-то нелицеприятные факты. А у нас обнародуется компромат за компроматом и ничего не происходит. Трудящиеся не выходят на внеочередные демонстрации, а в “тусовке” и так знают, кто чего стоит и кто за кем стоит (каламбур).

Русский человек, видимо, более терпим и менее доверчив.

Ведь система damage control как раз доказывает, что пресса трудно управляема, но легко манипулируема. А вместе с ней манипулируемо и население. Что касается прессы, это относится, в равной степени, и к ним, и к нам. Допустим, такие, бесспорно, талантливые журналисты и редакторы, как Павел Гусев, скорее всего, действительно неподкупны, но использовать их для огласки нужной информации очень легко, поскольку они не в состоянии проанализировать политическую ситуацию в целом и оказываются игрушкой в руках людей, которые реально владеют информацией и играют в шахматы, оставаясь за кадром, пока пешки, не ведающие генеральной линии, жертвуют собой во имя мнимых ценностей.

Однако российский потребитель информации, в отличие от американского (у которого, по определению Задорнова, мозг скоро атрофируется, как некогда хвост у наших прародителей – за ненадобностью), нутром чует, что все не так просто, и не торопится выносить приговор, а строит свое отношение к тому или иному персонажу на уровне “нравится” или “не нравится”.

Однако damage control в каких-то своих аспектах присутствует и в нашей жизни, в том смысле, что одни люди владеют этим искусством, а другие – нет. Одни умеют изящно выйти из неприятного положения, а другие не могут.

В качестве примера можно привести двух совершенно разных политиков: Чубайса и Грачева.

Грачев отличался тем, что делал необдуманные заявления (типа реплики насчет захвата Чечни одним батальоном), не считая нужным впоследствии их комментировать. После крутых “наездов”, как было с “гаденышем” Юшенковым, он вроде бы давал задний ход, но очень неискренне. Высказывания вроде “руки чешутся” (про правозащитничка Ковалева) или “хотелось поруководить чем-нибудь” (про трагедию в Буденновске) срывались у него с языка, а смелости изложить свою мысль начистоту не хватало. Все это облегчило задачу его политическим противникам и ускорило его отставку.

Чубайс, в силу большей смекалистости и образованности, лучше владеет механизмом damage control. После скандальной публикации в “МК” записи его переговоров с “подельниками”, Чубайс очень доброжелательно отозвался о “Московском Комсомольце”, сказав, что вот, мол, газета в разгар подписной кампании вынуждена привлекать к себе внимание любой ценой, иначе “сдуется”, тем самым сведя на нет боевые заслуги издания и показав, что он является достаточно масштабной фигурой, чтобы за счет его имени можно было собрать подписку.

Однако Чубайс пренебрегает одним из основных правил damage control: говорить правду, если огласка неизбежна. А люди из его команды тут же нарушают вторую часть этого правила: правда должна быть одна у всех участников и для всех вопрошающих. А вместо этого Евстафьев, Лисовский и сам Чубайс выдавали совершенно разные, постоянно меняющиеся версии этого скандального дела. Только поэтому сакраментальная картонная коробка может стоить ему должности.

Самая трогательная фигура современной политики – наш премьер Виктор Черномырдин – как раз умеет дать задний ход, если случается сделать неудачное заявление, и тем самым спасти лицо. А его бессмертное изречение “хотели, как лучше, а получилось, как всегда” войдет в анналы русской культуры как лучшая характеристика национального характера.

Человек не может быть специалистом во всем. Дипломатичность – это дар божий. Поэтому таким политикам, как Лебедь, необходимы специалисты по damage control. Кто-то же должен честно объяснить человеку, как он выглядит со стороны и как можно интерпретировать то или иное его заявление, а также как изящно выпутаться из неизящного положения.

Однако создается впечатление, что российская общественно-политическая жизнь изобилует специалистами обратного свойства. Кто-то явно своими ценными советами помог Лебедю сгореть в рекордные сроки, впрочем, не ему одному.

Правила damage control – результат элементарного здравого смысла. Если перенести “их” наблюдения на российскую почву, к этим правилам следует добавить следующее:

– аскетизм и бескорыстие пострадавшего как положительно оцениваемые качества не должны подвергаться сомнению. Признать свою ошибку публично необходимо, но элемента униженности быть не должно;

– нельзя попадать впросак слишком часто. Один скандал может пойти в плюс, но постоянные склоки и компроматы отвратят российского романтика.

Ущерб, наносимый в России оглаской того или иного факта биографии того или иного социально значимого лица, очень трудно оценить, поскольку существует сильный ценностный разрыв между образованной частью населения крупных городов и российской глубинкой.

Если, к примеру, Чубайсу удастся доказать, что лично он во время предвыборной кампании ничего не наварил, его дело совсем не плохо. Сам факт несоблюдения законности (в стране, где законы таковы, что их нарушает каждый) не является грехом. Более того, из нашумевшей публикации следует, что Чубайс, пытавшийся даже затусовать Ростроповича для конспиративного вывоза проколовшихся агитаторов-ельцинистов – человек, в российском понимании, порядочный; соратников-де в беде не бросит, напротив, будет бескорыстно пытаться им помочь в ущерб себе. То есть враги Чубайса, пытающиеся скомпрометировать его как человека, нарушающего закон, реально лишь поднимают его акции. (Как в свое время недруги Ельцина, придав огласке его знаменитое падение с незнаменитого моста и растиражировав факт хмельного ссанья на колесо лимузина, на самом деле ничуть не опозорили будущего Президента, а лишь внушили мысль согражданам, что Борис Николаевич – свой, понимаешь, в доску: и за воротник в полный рост заложить может, и по дачам с букетами пошататься да и на заокеанских коллег ему нас…ть).

Поэтому все эти гребаные “чемоданы с компроматами” являются выстрелами в холостую, поскольку при попытке опустить оппонента в глазах общественности, человек, замысливший подставу, не учитывает главного: “что такое хорошо, а что такое плохо” именно с позиции российского менталитета и советского здравого смысла.

Именно поэтому после всех этих громких разборок ничего не происходит. Да, пельмени так и остаются плавать в кастрюле, просто перемещаются с поверхности на дно, а по прошествии некоторого времени, как им и положено, всплывают вновь.

ГКЧПисты героически сходили в тюрьму и с почетом (и приобретенными за время заключения фанатами) вернулись обратно в большую политику. Следом за ними туда же сходили Руцкой и Хасбулатов. Оба ныне при деле. (Поэтому и “левоционерка” Лера Новодворская так остервенело рвется туда же, в Лефортово, раздувая уголовное дело, возбужденное по поводу пары достаточно забавных публикаций в “Новом Взгляде”).

Так что труп в России не может быть политическим, разве что политик может быть трупом. А что касается вечно голодного медиа-монстра, то “свобода слова и печати может означать либо исключительную доброту правителя, либо полное рабство народа; свободно высказываться позволяют только тому, кто ничего не может”. Это не я придумала, это тезис неглупого тов. Дидро.

Но что же произошло с любителем минетов Грантом? Чем дело-то закончилось? Мастерски перемежая шарм и униженность, смазливый Грант публично извинялся в одном ток-шоу за другим. Это был образцовый случай успешного damage control, настолько безупречный, что несчастный случай с Грантом не смог помешать “Девяти месяцам” собрать в совершенно ханжеских Соединенных Штатах семьдесят миллионов непахнущих долларов.


М. Леско


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ПРАВОВОЙ ФАРВАТЕР ДЛЯ ТЕЛЕКОРАБЛЯ
АЛЕКСАНДР ЛЕБЕДЬ
КРИМИНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА
ЭКОЛОГИЧЕСКИ ЧИСТЫЙ БЕНЗИН – ЭТО РЕАЛЬНО
ЗАЧЕМ ДЕПУТАТУ МАНДАТ?
“ГОРЬКИЙ ПАРК“ ПРЕЗЕНТОВАЛ “STARE”
АРТИСТЫ И ЖУРНАЛИСТЫ “НА СКОВОРОДКЕ”
КАЖДЫЙ ВОСЬМОЙ МОСКВИЧ ПОПРОБОВАЛ “ИВ РОШЕ”
НОВОСТИ ХОРОШЕГО ЗВУКА


««« »»»