В некотором царстве, далеком государстве, жил-был царь с царицей,
у них был сын Иван-царевич, с роду немой. Было ему лет двенадцать, и
пошел он раз в конюшню к любимому своему конюху. Конюх этот сказывал
ему завсегда сказки, и теперь Иван-царевич пришел послушать от него
сказочки, да не то услышал:
- Иван-царевич! – сказал конюх. – У твоей матери скоро
родится дочь, а тебе сестра; будет она страшная ведьма, съест и отца, и
мать, и всех подначальных людей; так ступай, попроси у отца что ни
есть наилучшего коня – будто покататься, и поезжай отсюдова куда глаза
глядят, коли хочешь от беды избавиться.
Иван-царевич прибежал к отцу и с роду впервой заговорил с ним; царь так этому возрадовался, что не стал и спрашивать:
зачем ему добрый конь надобен? Тотчас приказал что ни есть
наилучшего коня из своих табунов оседлать для царевича. Иван-царевич
сел и поехал куда глаза глядят.
Долго-долго он ехал; наезжает на двух старых швей и просит, чтоб они взяли его с собой жить. Старухи сказали:
- Мы бы рады тебя взять, Иван-царевич, да нам уж немного
жить. Вот доломаем сундук иголок да изошьем сундук ниток – тотчас и
смерть придет!
Иван-царевич заплакал и поехал дальше. Долго-долго ехал, подъезжает к Вертодубу и просит:
- Прими меня к себе!
- Рад бы тебя принять, Иван-царевич, да мне жить остается
немного. Вот как повыдерну все эти дубы с кореньями – тотчас и смерть
моя!
Пуще прежнего заплакал царевич и поехал все дальше да дальше. Подъезжает к Вертогору; стал его просить, а он в ,ответ:
- Рад бы принять тебя, Иван-царевич, да мне самому жить
немного. Видишь, поставлен я горы ворочать; как справлюсь с этими
последними – тут и смерть моя!
Залился Иван-царевич горькими слезами и поехал еще дальше.
Долго-долго ехал; приезжает, наконец, к Солнцевой сестрице.
Она его приняла к себе, кормила-поила, как за родным сыном ходила.
Хорошо было жить царевичу, а все нет-нет да и сгрустнется: захочется
узнать, что в родном дому деется? Взойдет, бывало, на высокую гору,
посмотрит на свой дворец и видит, что все съедено, только стены
осталися! Вздохнет и заплачет.
Раз этак посмотрел да поплакал – воротился, а Солнцева сестра спрашивает:
- Отчего ты, Иван-царевич, нонче заплаканный? Он говорит:
- Ветром в глаза надуло.
В другой раз опять то же; Солнцева сестра взяла да и запретила ветру дуть.
И в третий раз воротился Иван-царевич заплаканный; да уж
делать нечего – пришлось во всем признаваться, и стал он просить
Солнцеву сестрицу, чтоб отпустила его, добра молодца, на родину
понаведаться. Она его не пускает, а он ее упрашивает; наконец
упросил-таки, отпустила его на родину понаведаться и дала ему на
дорогу щетку, гребенку да два моложавых яблочка: какой бы ни был стар
человек, а съест яблочко – вмиг помолодеет!
Приехал Иван-царевич к Вертогору, всего одна гора осталась;
он взял свою щетку и бросил во чисто поле; откуда ни взялись – вдруг
выросли из земли высокие-высокие горы, верхушками в небо упираются; и
сколько тут их – видимо-невидимо! Вертогор обрадовался и весело
принялся за работу.
Долго ли, коротко ли – приехал Иван-царевич к Вертодубу,
всего три дуба осталося; он взял гребенку и кинул во чисто поле;
откуда что – вдруг зашумели, поднялись из земли густые дубовые леса,
дерево дерева толще! Вертодуб обрадовался, благодарствовал царевичу и
пошел столетние дубы выворачивать.
Долго ли, коротко ли – приехал Иван-царевич к старухам, дал
им по яблочку; они съели, вмиг помолодели и подарили ему хусточку;
как махнешь хусточкой – станет позади целое озеро!
Приезжает Иван-царевич домой. Сестра выбежала, встретила его, приголубила:
- Сядь, – говорит, – братец, поиграй на гуслях, а я пойду – обед приготовлю.
Царевич сел и бренчит на гуслях; выполз из норы мышонок и говорит ему человеческим голосом:
- Спасайся, царевич, беги скорее! Твоя сестра ушла зубы
точить. Иван-царевич вышел из горницы, сел на коня и поскакал назад; а
мышонок по струнам бегает: гусли бренчат, а сестра и не ведает, что
братец ушел. Наточила зубы, бросилась в горницу, глядь – нет ни души,
только мышонок в нору скользнул. Разозлилась ведьма, так и скрипит
зубами, и пустилась в погоню.
Иван-царевич услыхал шум, оглянулся – вот-вот нагонит
сестра; махнул хусточкой – и стало глубокое озеро. Пока ведьма
переплыла озеро, Иван-царевич далеко уехал.
Понеслась она еще быстрее… вот уж близко! Вертодуб
угадал, что царевич от сестры спасается, и давай вырывать дубы да
валить на дорогу; целую гору накидал! Нет ведьме проходу! Стала она
путь прочищать, грызла, грызла, насилу продралась, а Иван-царевич уж
далеко. Бросилась догонять, гнала, гнала, еще немножко… и уйти
нельзя! Вертогор увидал ведьму, ухватился за самую высокую гору и
повернул ее как раз на дорогу, а на ту гору поставил другую. Пока
ведьма карабкалась да лезла, Иван-царевич ехал да ехал и далеко
очутился.
Перебралась ведьма через горы и опять погнала за братом… Завидела его и говорит:
- Теперь не уйдешь от меня!
Вот близко, вот нагонит! В то самое время подскакал Иван-царевич к теремам Солнцевой сестрицы и закричал:
- Солнце, Солнце! Отвори оконце,
Солнцева сестрица отворила окно, и царевич вскочил в него вместе с конем.
.Ведьма стала просить, чтоб ей выдали брата головою; Солнцева сестра ее не послушала и не выдала. Тогда говорит ведьма: ^
- Пусть Иван-царевич идет со мной на весы, кто кого
перевесит! Если я перевешу – так я его съем, а если он перевесит -
пусть меня убьет!
Пошли; сперва сел на весы Иван-царевич, а потом и ведьма
полезла; только ступила ногой, так Ивана-царевича вверх и подбросило,
да с такою силою, что он прямо попал на небо, к Солнцевой сестре в
терема; а ведьма-змея осталась на земле.
