ЧТО ПРОИСХОДИЛО В ЕГО ЖИЗНИ, КОГДА О НЕМ НИЧЕГО НЕ БЫЛО СЛЫШНО?
— Ну, из всех этих событий, которые были со времен «Занозы», — окончание тура — и изнутри — запись пластинки — я сделал такой маленький документальный фильм «Наблюдатель». Он есть в Сети, а также продается вместе с дорогим изданием «Изнутри». Там все самые интересные моменты: и участие в театре Грымова (я играл Курта Кобейна в «Нирване»), и всякие мои проекты — от бобров-мутантов до продюсирования разных таких исполнителей… Ну и путешествовал по миру, дочка у меня родилась — много каких-то событий происходило. Наверное, самая глобальная моя задача была упасть на самое дно, грубо говоря. Я не имею в виду загулы, а вот так исчезнуть и для самого себя понять как бы кое-какие вещи. И как только я уложил все, что мне хотелось понять, как только возникли новые вопросы, мне снова стало легко писаться, и материал начал копиться, и началась работа над пластинкой, и сейчас я заканчиваю работу уже над новым альбомом, который появится где-то в начале будущего года. 10 ноября в клубе «16 тонн» мы начинаем новую историю мою. То есть 10 ноября — это как некая такая черта…
О НАСТРОЕНИИ СВОИХ ПЕСЕН
— У меня есть такие песни, например, с безысходкой совсем, но их очень мало, и мне такие песни нравятся меньше. Потому что они появляются не в самые удачные моменты в жизни… Некоторые из этих вещей мне играть на концертах сейчас совсем не хочется — они вызывают ряд таких негативных воспоминаний. И, думаю, как только они перестанут для меня существовать в реальном времени, тогда, возможно, я буду их исполнять на концертах. Но есть ряд вещей, которые сейчас чисто по настроению не очень подходят.
Новая пластинка более динамичная, в ней есть постоянный элемент взрыва и провокации, который и влияет на этот внутренний перелом в человеке. Это как некий антибиотик; условно, когда ты для того, чтобы у тебя начал организм бороться с болезнью, добавляешь еще болезни и организм начинает борьбу, так скажем. То есть вот это и есть как раз момент запуска твоего внутреннего потенциала. И мои новые песни, наверно, больше с точки зрения антибиотика можно воспринимать.
ОБ ОТНОШЕНИЯХ МОЛОДЫХ МУЗЫКАНТОВ И КОРИФЕЕВ
— Вот я помню, например, когда к Кальяну еще на радио 101 пришла группа «Машина Времени», по-моему, в полном составе, то есть это был 96-й год, и когда он у них спросил: чуваки, чего слушать будем? Все хором ответили: давай «Лошадку» поставь, например. Это очень приятно… Вот Женя Маргулис вообще занимается молодыми музыкантами очень много, и Андрей Макаревич тоже занимается. Ему нравится группа «Ундервуд», и он всем об этом говорит… Это абсолютно нормально и естественно… Если тебе человек приятен и у тебя с ним классный контакт, какая разница, если он какой-нибудь слегка злой? Это не принципиально.
О КОКАИНЕ В ПЕСНЕ «ЛОШАДКА»
— Да я уже много раз об этом говорил. Кокаин здесь как аллегория дорогого, так сказать, кайфа, к которому стремится тот, кто приезжает в Москву, например, в шоу-бизнес. То есть если он забивает себе ноздри коксом и запивает это дорогим шампусиком, это считается как бы некоей сладкой жизнью и т. д… Я эту аллегорию использовал как некое дно. Люди воспринимали ее по-разному, мне это тоже нравилось. Меня забавляют рецензии на мои песни. Но часто бывает так, что я совершенно другие вещи вкладываю в песни, а не то, что люди слышат и воспринимают. Каждый воспринимает, как говорится, в меру собственной испорченности. Часто мне просто забавно слушать то, как люди говорят, что вот эта песня об этом, да…
О ПЕСНЕ «ТРИ СЛОВА»
— Да не то чтобы это стеб такой… Честно говоря, для меня «Три слова» — до сих пор песня-загадка. То есть она настолько дурная, что ей позволено быть всем и ничем одновременно. Я заложил в нее столько элементов дури вообще — и в аранжировку, и в исполнение, и в текст, и в мелодию, — что это была больше такая чистая развлекуха. И многие моменты в тексте, например, для меня самого остаются загадкой до сих пор. Что значит «пакетик с киви», например? Это один из самых часто задаваемых вопросов в начале нулевых годов. У меня три ответа на этот вопрос. Это могут быть сухие фрукты. Это может быть мертвая новозеландская птичка. А мне вот кажется, что я это просто так написал, не запариваясь, мне показалось это смешным. Ну, это сюр такой, короче.
О РЕАКЦИИ ПЭТЭУШНИКОВ НА «ТРИ СЛОВА»
— Да, и им это очень нравится. Это прямо песня-гимн. Мне рассказывали друзья, что проводился какой-то фестиваль где-то в центре Москвы или нет, не помню… И вот стоят два человека без шеи, с такими вот плечами, набычившись смотрят на сцену во время моего выступления, и между ними лежит еще один такой же, невменяемый совершенно. Когда начинается песня «Три слова», они меняются в лице, ставят этого своего чувака, вешают его на себя и начинается у них колбасня своя… Песня заканчивается, они также кладут своего приятеля назад и опять набычившись, не реагируя ни на что, ждут, когда все это кончится.
О СТРАННЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЯХ
— Как-то было еще даже до того, как я стал известным и знаменитым, был это 95-й или 96-й год, у меня были нечастые выступления в Москве. И вот после концерта в одном из клубов ко мне подошел подобный человек (а тогда вот эти малиновые пиджаки, цепи на шеях были) и с ним его девушка. И он говорит: «Хочешь ее? Забери». Прямо со слезами на глазах такой… Ну, это было приятно с точки зрения того, что так человека проняло. Но я не за этим музыкой занимаюсь, мне просто нравится музыкой заниматься. И потом были такие странные предложения — это уже в нулевых годах. Как-то я выступал на одном из корпоративов, ко мне подсел какой-то мвдэшник или что-то подобное (и такой, типа — ну какой-то бухой базар у него) и говорит сначала: «Уважаю, — а потом началось: — а у тебя нет ордена Героя России? Хочешь, я тебе сделаю?». И назвал какую-то смешную сумму — около $5.000… Для меня такой патриотизм — это как бы очень странная вещь. Я считаю, что это жесть полная, то есть абсолютная шляпа как бы, и я в этом участвовать не хочу. Все-таки карма — штука очень важная.
ОБ «ОБЫДЛИВАНИИ» НАСЕЛЕНИЯ
— Все верно. То есть это политика. Большую страну тем, кто находится у власти, вот этот народ русский, им невыгодно делать его умным и продвинутым. Наоборот, удобней управлять серой массой, которая бухает и тупо работает на тебя. И все. Кому интересно управлять умными людьми? Они же постоянно спорят с тобой, они все время чем-то недовольны. Это чистая политика. Как только началась вот эта волна рок-музыки — концерты на телевидении начали играть, появилось очень большое количество программ, журналов и т. д., — то в этой концепции, когда народ держат как серую рабочую массу, я думаю, правители того времени испугались — и появилась сразу вот эта американская модель «Фабрики звезд». И сразу это с поддержки Первого канала, это крутая реклама… И как бы постепенно музыка, в которой надо думать, которую дорого привозить, потому что там живые составы, нужно заморачиваться по аппаратуре, по привозу этих музыкантов, а они еще пьянствуют постоянно или еще чего похуже… А эти приехали вдвоем с менеджером, под фанеру спели, никакой тебе возни, заплатил ему 300 евро и нормально себя чувствуешь. То есть пошла волна некачественного мейнстрима абсолютно… Я вот это сравниваю с камбоджийским панком, скорее всего…
О ТРАДИЦИЯХ
— Я люблю традиции. Традиции — это всегда весело. Если традиция приятная и позитивная, почему нет? Понятно, что это все чисто праздник — его ждут люди, к нему готовятся. И если традиция имеет некий культ, почему нет? Людям нужна какая-то отдушина, какое-то торжество, волшебство. Человек — животное стадное, поэтому здесь логично все. Я, честно говоря, не любитель тусовать по клубам и прочее — мне скучно, я не понимаю вот этого… А если это какой-нибудь концерт классный, то с удовольствием посещаю. Люблю, когда качественно и громко.
МОЖНО ЛИ НЕЗАВИСИМЫМ АРТИСТАМ ВЛИТЬСЯ В СИСТЕМУ ШОУ-БИЗНЕСА?
— Что-то живое всегда пробьется сквозь асфальт, и поэтому я не напрягаюсь совершенно. Талантливые люди заметны, и их всегда слышно. Вне зависимости от того, крутят их по телевидению или нет. Сейчас есть Интернет, где люди просто выкладывают свою музыку, и им наплевать, продаются у них пластинки или нет. Они на концертах ими торгуют и нормально себя чувствуют. Сейчас воспитывается такое поколение музыкантов — вот уже они начали появляться, и я этому очень рад, — которое музыку чувствует и именно играет чувствами, а не нотами. Если они прыгают и танцуют, то это действительно шаманизм какой-то… Эти группы выступают, собирают нормальные залы, ездят по Европам. К сожалению, очень мало на русском языке поют. Потому что им неинтересен в принципе контингент российский, потому что большинство воспринимает треш абсолютный и качество их совершенно не волнует, и настроения не совпадают. И какой смысл кого-то там учить, лечить? Люди просто едут туда, где это воспринимается хорошо и за это платят деньги. И все. На мой взгляд, это логично. И пока воспитание людей не начнется на общенациональном и на государственном уровне в нужную сторону — повышать уровень восприятия, уровень патриотизма, воспитывать на любви к родине, к семье, к своей земле…
(«Комсомольская правда», 07.11.12)
