Владимир ЖИРИНОВСКИЙ
В обычае у российской реформаторской братии есть много мерзких свойств. Одно из них – не стоять за ценой. Заимствуя (или пытаясь позаимствовать) какое-либо устройство, нововведение, изобретение, учреждение, они стараются не смотреть на побочные последствия. А между тем любая из перечисленных нами вещей, как, впрочем, и все земное, неизбежно их имеет.
Впрочем, понять этих господ можно. Они привыкли жить чужим умом, списывать все у соседей. А если окажется, что побочные последствия слишком велики – тогда их замыслы о новой реформе и всем подобном могут и рухнуть. Для них же эти мероприятия и являются главной ценностью жизни.
Но лукавый с ними, со всякими гайдарами-федоровыми. Стараясь позаимствовать европейскую роскошную жизнь со всеми ее прелестями, наши доморощенные западники из свиты этих господ проглядели (или постарались не заметить), что в ней много и отрицательных сторон. Причем эти стороны по своей природе были таковы, что представляли опасность не столько для западного мира, худо-плохо, но отыскивающего средства для борьбы с ними или хотя бы удержания в определенных рамках, сколько для России, именно в силу переживаемого нашей страной переходного периода.
Поясним. Если какое-то лекарство имеет побочные негативные последствия (а их имеют, как правило, все лекарства), то эти последствия по-разному действуют на разных людей. То, что может вызвать легкое недомогание у здорового мужчины, способно убить у беременной женщины ребенка, а иногда и саму ее. И поэтому она НЕ МОЖЕТ, даже, если угодно, НЕ ИМЕЕТ ПРАВА принимать это расчудесное лекарство, которое укрепило бы ее здоровье, избавило от многих проблем, прибавило ей сил… “Бы да кабы”, если бы не побочные последствия. Мужчина – пусть принимает сие лекарство, расплатясь, может быть, легким повышением температуры, а ей – никак нельзя.
На современном Западе все яснее вырисовывается проблема преступности, причем в первую очередь преступности подростковой. Не говоря о серьезных исследованиях, сошлемся на довольно обстоятельную статью Е.Брагинской в “Коммерсант- Daily” от 28 октября сего года. В ней приводятся чудовищнейшие факты подросткового садизма. “Генералы песчаных карьеров” оказались живодерами. Е.Брагинская убедительно развенчивает этот образ.
Разумеется, как и положено в подобном издании, не обходится и без модного жупела фашизма – тем более, что ряд зверств действительно совершен подростками, принадлежащими к фашистским организациям. Но в контексте общего положения дел получается, что не фашизм развратил подростков – нет, они САМИ пришли к нему, как к источнику жесткости. Их “коллегам” не нужно было никакой идеологии – а результаты были те же.
Это явление, как оказалось, крепчайшим образом связано с нынешним вариантом “западного образа жизни”. По данным социологов (приводимым Е.Брагинской), значительная часть этого феномена объяснима падением авторитета отца в семье и повышением авторитета “старшего брата” (условно; им мог быть любой знакомый). Отличительные черты “братца”: “нигде не работает, но всегда имеет денег немеренное количество… Он раскатывает на роскошном BMW, у него масса дорогих женщин… Он очень, очень крут и, безусловно, достоин подражания”.
И это все заглотила наша образованщина. Справится ли Запад с сим феноменом – его дело. Но у Запада многое есть; многовековые традиции деловой честности, пуританизм (особенно в англосаксонских странах). Запад богат и имеет как развитую систему социальной защиты, так и еще более развитую полицию и прочие службы. У нас же, при приеме “западного образа жизни”, разрушилось и то немногое, что было. Но есть и другой фактор, заставляющий говорить о предрасположенности нашего нынешнего поколения подростков (да и всей страны в целом) к преступности.
Собственно говоря, основная часть истории России нашего века – история разрушения патриархального крестьянства. А такое разрушение всегда сопряжено с разрушением нравственных устоев в душах многих людей. У нас же последняя фаза этого разрушения была совсем недавно. В 1976 г. Т.Заславская добилась осуществления своего эксперимента – по уничтожению “неперспективных” деревень. Кроме того, остатки патриархальности были не только в селах – но и в глубинке. Начавшийся же процесс приглашения “лимитчиков” нарушал и эти остатки. Для жителей Москвы и Питера слово “лимита” несет особую наполненность. Конечно, нельзя ко всем людям подходить с предвзятым отношением. Но то, что известная закономерность была, наглядно свидетельствует о процессе разложения патриархальности.
И вот на эту, в высшей степени неблагоприятную, социальную динамику наложились еще и всяческие западные проблемы! Хуже не могло быть. Во-первых, синдром “старшего брата” сразу распространился на всех “западных людей” вообще – с понятными последствиями. Во-вторых, наше предпринимательство было молодым, начавшимся с нуля, без традиций – и, конечно, мгновенно попало под пяту “беспредельщиков”. Что мы и видим едва не каждый день…
Нельзя, нельзя России в НЫНЕШНЕМ состоянии, со склонностью значительной части общества к блатной жизни, перенимать западный образ жизни. Нельзя, ибо его побочные последствия, вроде описанного здесь, сильны и там – а в нашем нынешнем положении будут вдесятеро сильнее.
Надо все-таки, принимая лекарство, смотреть на побочные последствия. И на себя не забывать взглянуть: выдержим или нет?
