Ярослав МОГУТИН
(Часть вторая)
АМЕРИКАНСКАЯ “ПРАВДА”
New York Times по авторитету и престижу в Америке сравнима с Правдой в СССР до перестройки (аналогов в современной России пока нет, хотя на это место явно претендует Коммерсант – Daily). Это не только самая авторитетная, но и самая консервативная газета. Говорят, что вклад того или иного персонажа в историю определяется тем, сколько места, на какой полосе и каким шрифтом ему уделила Таймс. Во всяком случае, это единственная газета, которая может себе позволить просто “не замечать” некоторых личностей, какие-то события и явления, если они, по мнению экспертов, не дотягивают до нужного уровня.
Официальный язык Таймс не допускает никаких вольностей и сленговых выражений. По этому поводу недавно сострил Дэвид Леттерман в своем Late Show, спросив у публики, сколько раз в номере Таймс употребляется словечко sucks (“что-то неинтересное, плохое, скучное”; производное от suck – “сосать”). Шутка была принята публикой “на ура”, поскольку даже это невинное выражение – табу для авторов и редакторов газеты. Воскресный выпуск Таймс состоит из 13 секций: 1) основная, с рассказом о последних важнейших событиях; 2) Искусства и Досуг; 3) Деньги и бизнес; 4) Неделя в обзоре; 5) Путешествия; 6) NYT Magazine; 7) Книжное обозрение; 8) Спорт; 9) Недвижимость; 10) Объявления о работе; 11) Автомобили; 12) Телевидение; 13) Сити. Это три килограмма печатной продукции, читать и разглядывать которую можно в течение года. Плюс к этому – ворох рекламных буклетов, которые отправляются в мусор. Все удовольствие стоит $ 2.50.
“ПОРНОБИЗНЕС – ЭТО КРОВАВЫЙ БИЗНЕС!”
Гордон рассказал, как они фотографировали парня для их журнала прямо на веранде его лофта на 14-й стрит. Дело было днем, когда все соседи из ближних окон были на работе, за исключением пенсионерки Марго, живущей этажом выше. Чтобы дезавуировать и ее, Гордон позвонил ей и завел долгий разговор (ему вдруг захотелось узнать все подробности жизни полуглухой старушки!), в то время, как парень демонстрировал себя фотографу во всех видах и позах. Хорошо, что Марго увлеклась разговором с Гордоном и не выглянула в окно, а то бы она точно отдала Богу свою наивную душу!
ДЕНЬ МАМЕНЬКИНОГО СЫНКА
Раньше американцы отмечали Международный Женский День 8 Марта. Однако по вине проклятых коммунистов, регулярно устраивавших массовые беспорядки в защиту женщин, светлый весенний праздник был отменен. Вместо него каждое второе воскресенье мая отмечается национальный Мамин День (Mother’s Day). В репортаже CNN, посвященном Маминому Дню, прозвучала такая статистика: в 1970 году 2 миллиона взрослых американцев жили со своими родителями; в 1993 году – 6 миллионов. Из них 60% – мужчины. Удивительно, почему американцы не придумали День Маменькиного Сынка?
КРУТОЕ РУССКОЕ КИНО
В нью-йоркских видеотеках можно найти неплохой подбор советских фильмов. В каталоге одной из них я обнаружил более ста наименований, среди которых есть и первые послереволюционные фильмы, и самые последние. Практически весь Эйзенштейн, Тарковский, Параджанов, Михалков, Климов. Однажды в видеотеке я услышал такую реплику: “Ты смотрела этого Тарковского? О! Это крутой парень! Просто чума!” – говорил американец американке.
Я – “МАЛЬЧИК С ОБЛОЖКИ”!
Меня фотографируют для обложки газеты LGNY (Lesbian & Gay New York). Фотограф Блэндон Белушин – хозяин великолепной студии в дорогом районе Гренвич Вилландж. Съемка происходит на крыше в видом на весь Манхеттан. Блэндон спрашивает, работал ли я до этого с профессиональными фотографами. Я отвечаю вопросом на вопрос: “Работал ли ты с профессиональными моделями?” Холодно, ветер, я шучу, пытаясь согреться, чтобы не выглядеть уродом на обложке газеты, которую наверняка будут покупать только из-за меня, чтобы подрочить на мой портрет или повесить его на стенку. Выясняется, что предки Блэндона – русские – также, как я, эмигрировали в Америку, спасаясь от неправедного суда. “Это хорошая русская традиция – судить и сажать ни за что!” – неудачно шучу я, но все дружно смеются. Напоследок Блэндон говорит, что мне крупно повезло, что я буду на обложке их газеты, только-только приехав в Америку. “Это вам повезло, что я буду на вашей обложке!” – говорю я. Это приводит его в полный восторг: “О, дай пожать твою руку, мистер Cover Boy!”
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ В ОКЛАХОМЕ?
19 апреля в результате взрыва грузовика с 2270 кг взрывчатки взлетело на воздух Федеральное Здание в Оклахоме. Погибло 168 человек, в том числе 19 детей. Власти поспешили взвалить ответственность на арабских террористов (точно так же у нас все сваливали на чеченцев, вплоть до обычных аварий на водопроводах!). Истинный террорист был задержан спустя 75 минут после взрыва. Им оказался Тимоти МакВэй, бывший военнослужащий, участник войны в Персидском заливе. Он приурочил теракт ко второй годовщине кровавого рейда отряда ФБР на территорию секты Branch Davidians (“Ветвь Давидова”) Дэвида Кореша в Вейко (Техас), в результате которого было убито 80 человек. В отместку за жестокость властей МакВэй убил вдвое больше народу.
Природа массовой психологии такова, что серийные киллеры всегда становились героями толпы, и чем больше жертв на счету убийцы, тем ярче его героический имидж и ореол. Особенно это характерно для американского менталитета. Непривлекательная физиономия МакВэя замелькала на обложках журналов и первых полосах газет. Его слава временно затмила даже О-Джей-Симпсона, поскольку Симпсон убил только двоих – бывшую жену и ее друга. Знаменитым стал не только МакВэй, но и его друзья и сослуживцы. Репортеры все ноги истоптали в поисках компромата на этого изверга рода человеческого. По традиции, его поспешили объявить психом, физически и психически неполноценным типом. Приходской священник сказал, что МакВэй не ходил в церковь. Ему припомнили даже “проблемы с девушками”! (Значит ли это, что все, у кого есть или были эти проблемы, способны на подобные “подвиги”?) Однако, вскоре выяснилось, что по всем данным мистер МакВэй был хорошим солдатом, законопослушным гражданином и нормальным, обычным американцем. Он горячо любил Америку и выступал за соблюдение прав всех ее граждан. Он был глубоко потрясен жестокостью, с которой агенты ФБР расправились с сектой Дэвида Кореша, и писал письма протеста в местную газету. Но его голос не был услышан, а письма опубликованы только сейчас, когда имя МакВэя узнала вся Америка. В одном из писем он спрашивал: “Неужели нам нужно применить насилие, чтобы восстановить справедливость?” Шокированные происшедшим, многие обозреватели задаются вопросом: “Сколько еще таких террористов скрываются в американской глубинке за личиной законопослушных граждан?” Таким образом большинство населения Америки было объявлено потенциальными террористами!
По свидетельствам адвокатов, общавшихся в МакВэем в тюрьме, он “не предполагал, что возможны такие жертвы и не знал, что в Федеральном Здании могут находиться дети”. Однако сейчас это уже не важно. МакВэй стал звездой, и ему явно грозит электрический стул. Память о нем навечно останется в сердце каждого американца и будет вдохновлять разных персонажей типа описанного мной Mad Max’a. История МакВэя наверняка станет хорошим материалом для многих книг и исследований, будет экранизирована и опубликована в следующем издании книги о самых знаменитых и жестоких убийцах в истории Америки.
БИТВА С АМЕРИКАНСКИМ ТАРАКАНОМ
Я никогда особенно не переживал по поводу тараканов. Практически вся моя жизнь в России прошла в соседстве с ними. Но американские тараканы! Когда я впервые увидел это существо размеров со спичечный коробок, раз в десять больше наших, отечественных, мне стало не по себе. Я вспомнил фильм Кроненберга Naked Lunch и понял, почему тараканы занимают такое важное место в его творчестве. Можно свихнуться от соседства с этими животными! Я свалил этого гиганта только с третьего удара. Наверняка его родственники будут жестоко мстить.
MY LITTLE MOVIES ДЖОНА УОТЕРСА
На выставке моего любимого режиссера я с трудом удержался от приступа клептомании. Мне захотелось поиметь симпатичную фотографию Divine, разговаривающей по телефону (цена по каталогу – $650). Своровать эту небольшую картинку, висевшую вне досягаемости скрытой телекамеры, было элементарно просто. Я уже готов был снять ее со стенки и засунуть за пазуху, но в этот момент в галерею вошли несколько мужчин и дама с миниатюрной собачкой, испуганно и нервно озирающейся по сторонам. Собачка была похожа на крысу и на свою хозяйку, и одета так же дорого и нелепо в какие-то яркие тряпочки. В то время, как люди бегло осматривали искусство, собачка так переволновалась от увиденного, что присела на самом видном месте и напустила огромную лужу. Мужчины вопросительно посмотрели на хозяйку. Та смутилась, словно это она, а не крыса наделала лужу. Не в силах далее наблюдать эту психологическую коллизию, я покинул место несостоявшего преступления.
Так собачка-крыса спасла меня от воровства. Если бы я, политический беженец, попался на воровстве дорогостоящего элитарного искусства, – не видать мне политического убежища, как своих ушей. Меня бы запросто депортировали на Родину, на радость проклятых палачей и клевретов.
1 МАЯ
Гордон устроил вечеринку. По этому случаю от сделал пригласительные с “Рабочим и Колхозницей” и надписью по-русски: ”В ДЕНЬ МЕЖДУНАРОДНОЙ СОЛИДАРНОСТИ ТРУДЯЩИЕСЯ ВСЕГО МИРА ПРАЗДНУЮТ СВОЮ СОЛИДАРНОСТЬ. ДАЖЕ ГОРДОН”.
ТЯЖКОЕ БРЕМЯ СЛАВЫ
LGNY со мной на обложке продается во всех киосках и книжных магазинах Нью-Йорка. Заголовок статьи: “Бунтовщик или расист? русский топ-журналист, преследуемый за его разжигательную журналистику, просит политическое убежище в США”. Меня узнают на улицах, у меня просят автографы. Я чувствую себя крайне неловко. Звонит знакомый и спрашивает, видел ли я плакаты с моей физиономией, которыми заклеен весь Манхэттан. Я ничего не понимаю. Оказывается, ребята из LGNY решили использовать меня на всю катушку и отпечатали плакаты с моим портретом и рекламой газеты.
Я попросил Гордона сфотографировать меня на фоне нескольких таких плакатов. Пока он меня фотографировал, в течение нескольких минут ко мне подходили прохожие и говорили невероятные глупости типа “А мы тебя узнали!”, “Неужели это ты на афише!”, “Приятно быть знаменитым?” и т.д.
ЕЩЕ ОДНИ “РУССКИЕ КОРНИ”!
Вечеринка у Гордона. “Я очень люблю Россию, потому что у меня – русские предки!” – говорит мне педик со страшным лицом. Он думает, что нашел очень оригинальный предлог для знакомства. Он думает, что мне очень интересно выслушивать очередную историю про “русских предков”! Он думает, что я буду спать с ним только потому, что у него “русские корни”?
По ходу дела выясняется, что педикины предки вовсе не из России, а из Словении. Ну это уж совсем не по адресу! – думаю я, однако мне становится забавно, что у парня так туго с географией. “Я не хочу обидеть твоих предков, но Словения находится на территории бывшей Югославии”, – выдаю ему страшную правду. Эта новость настолько его потрясает, что он отказывается в нее поверить и думает, что я его разыгрываю. Ну пусть будет Россия, мне-то что!
“Я – ПУБЛИЧНЫЙ МУЖЧИНА!”
– говорил Пушкин. С полным основанием могу повторить это вслед за ним. Это не выбор и не прихоть. Это – судьба. (Шутка)
С кем меня сравнивали в России: Артюр Рембо, Василий Розанов, Жан Жене, Эдуард Лимонов.
С кем меня сравнивают в Америке: Пьер Паоло Пазолини, Салман Рушди, Ленни Брюс, Дэвид Войнарович, Микеланджело Сигнорил.
Who’s who:
Ленни Брюс – знаменитый американский комик, которого так же, как меня, судили за употребление “нецензурной” лексики и оскорбление общественной нравственности. Одна из культовых фигур 60-х. Умер от передозировки наркотиков в 1966 году (по другой версии – покончил с собой).
Дэвид Войнарович – американский фотограф, художник и прозаик, AIDS-активист. Один из самых яростных и ярких обличителей ханжества и пуританства американских властей, американской общественной морали. Так же, как я, обвинялся в пропаганде порнографии, однако в судебном порядке опроверг эти обвинения. Его работы находятся в крупнейших музеях и собраниях мира, его книги – “Воспоминания, пахнущие бензином” и “На острие ножа” – стали классикой. Умер от СПИДа в 1992 году.
Микеланджело Сигнорил – скандальный журналист, прославившийся тем, что разоблачил нескольких знаменитостей – тайных гомосексуалистов, среди которых – по крайней мере один мультимиллионер – Малкольм Форбс (разоблаченный посмертно). Автор книги Queer in America, колумнист в нескольких популярных изданиях. Сигнорилу посвящена статья в книге 100 самых влиятельных геев в истории. Он – самый последний, сотый гей. А вот что здесь обо мне пишут: “Его журналистика очень стильна, смешна и абсурдна. Но также это – голос оппозиции, который иногда может быть реакционным. Сравнив его с Микеланджело Сигнорилом, можно составить некоторое представление о его публичной персоне. Но не совсем. Каждое его появление в свете – повод для сплетен и информации в колонках светской хроники. Прибавив к этому еженедельные письма поклонников и угрозы в его адрес, можно понять, что Могутин – тип знаменитого журналиста, не имеющий настоящих аналогий в Америке”.
ПЕДИКИНЫ СОБАКИ И СОБАКИНЫ ПЕДИКИ
Сентрал Парк. Педики выгуливают собак. Прогулка в Сентрал Парке – хороший повод для знакомства (и для собак, и для педиков). Время от времени собаки останавливаются и начинают нюхать и лизать друг у друга под хвостами. Я всегда думал, что животные похожи на своих хозяев: через некоторое время парнишки будут проделывать то же самое.
“НЕТ, НЕЛЬЗЯ”
– написано мелом на грифельной доске, которая висит в лофте Гордона под портретом Ленина. Гордон учит русский. Он уже знает несколько ходовых выражений типа: старый пердун. Кто-то из русских знакомых научил его всяким глупостям и гадостям, которых даже я никогда не слышал до этого. “Расскажу вам сказку, как мне насральи в глазку”, – старательно выговаривает он к общему восторгу слушателей. Вряд ли он до конца понимает смысл сказанного.
Пообщавшись со мной, Гордон пополнил свой словарный запас выражением “рабочий рот”. “Я знаю, что это значит, – сказал он. – У многих русских парней – рабочий рот”.
МУЗЕЙ МЕТРОПОЛИТЭН
Экспонаты выставлены, как продукты в супермаркете. Американский стиль: все продается, все покупается. А что, неплохой способ войти в историю – купить себе кусок Метрополитэн музея, который давно уже превратился в Кантри Клаб, клуб миллионеров?! Стоит это удовольствие “всего” несколько десятков миллионов долларов (это не преувеличение; принимаются только пожертвования такого порядка). Однако неписаный закон таков, что благодетелями (покровителями, то есть обладателями) музея могут стать только аристократы голубых кровей. Например, когда Ивана Трамп, чешская эмигрантка, жена мультимиллионера Дональда Трампа, пожелала сделать пожертвование, его не приняли. Может быть, случилось это потому, что Ивана непозволительно для ее статуса “засветилась” в рекламе пиццы, а может, просто “рожей не вышла”, происхождение подкачало! (Я бы на ее месте отомстил метрополитэновцам и купил на отвергнутую ими сумму все американские пиццерии одним махом! Чтоб знали, как обижать бедных миллионеров!)
Недавно Майкл Джексон обратился к руководству музея с просьбой разрешить использовать один из залов для интервью в прямом эфире с Дайан Сойер с АВС. Мистер Джексон обосновал свой выбор невероятной любовью к музею. (Понятно, что просьба эта была подкреплена более чем выгодными финансовыми условиями). Однако Джексон получил отказ. Причина прозвучала в прессе: метрополитэновцы не хотят иметь дело с педофилами, сколь бы знаменитыми и богатыми они ни были. Такой публичной пощечины Джексон, кажется, не получал никогда. Ему дали понять, что он недостаточно “крут” для того, чтобы считаться полноправным членом истеблишмента…
Новоиспеченный член Метрополитэн Клуба получает возможность видеть свое имечко высеченным в мраморе над парадной лестницей в длинном списке других благородных и громких имен, берущем начало в прошлом столетии. Благодетелю отводится участок (в зависимости от величины вклада), который также отныне носит его имя. При этом он (или она; чаще всего это престарелые вдовы мультимиллионеров, спускающие состояние своих супругов на удовлетворение собственного тщеславия) может диктовать условия, что, как и где выставлять. Не надо обольщаться: даже в самом знаменитом музее мира мы видим только то, что нам хотят показать.
Иногда музей закрывается раньше обычного. Это значит, что в одном из бесконечных интерьеров этого гигантского дворца будет проходить какая-нибудь вечеринка или прием в честь нового члена Метрополитэн Кантри Клуба. И ни Мадонны, ни Майкла Джексона не будет в гостевом списке.
“ТОЛСТЫЙ И ТОНКИЙ”
– так можно короче всего охарактеризовать парочку Даг и Эрик. Бритый наголо Даг болезненно худого вида – вегетарианец (вегетарианство очень популярно среди американских голубых и лесбиянок). На левом плече у него татуировка JOE, точно такая же, как у любимца Энди Уорхола, “самого красивого мужчины в мире” Джо Далессандро (который сейчас превратился из секс-символа в заурядного животастого актеришку). Даг принадлежит к тому истероидному типу людей, которые постоянно о чем-то переживают, сокрушаются. Я ни разу не видел Дага спокойным. Он все время пребывает в состоянии взвинченности и, кажется, готов разрыдаться или устроить сцену. Даг – главный редактор порноиздательства, в котором работает Гордон.
Меланхоличный и медлительный Эрик некогда тоже был тонким юношей, но, как он сам о себе говорит, “Я ЕГО СЪЕЛ!” Эрик – непревзойденный циник, время от времени он вяло произносит очередную свою шуточку. Он работает в солидном и консервативном Library Journal.
Оба считают себя интеллектуалами и ценителями искусств. Оба чрезвычайно озабоченны экономией денег. (Недавно нам удалось почти бесплатно пройти на концерт Мэриан Фэйтфул. Это радостное событие для Дага и Эрига было предметом обсуждения в течение нескольких дней. Конечно, главным для них был не к концерт, а экономия денег на билетах, которые стоили от $15 до $25). Оба курят так много и часто, что некоторые знакомые не в состоянии этого вынести. Они буквально не выпускают сигарету изо рта. Гордон считает, что, обкуривая себя и других, Даг и Эрик, как животные, метят территорию. Однажды, не выдержав этого истязания, я предложил им перейти на какие-нибудь сильнодействующие наркотики: эффект тот же, что и от потребляемого ими количества никотина, но окружающим, по крайней мере, будет легче. Они восприняли это предложение как ущемление их личных свобод и обиделись на меня.
СМЕРТЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ
Энди Уорхол за свою жизнь наговорил и написал много такого, что еще долго будет удивлять, возмущать и шокировать мир. “Я бы не стал ее останавливать, – сказал он о самоубийстве Мэрилин Монро. – По-моему, каждый имеет право делать все, что он хочет делать!” В одной этой фразе – весь смысл знаменитого американского индивидуализма. Твоя жизнь – это твой личный бизнес. И твоя смерть – тоже. Независимо от твоего возраста, пола, вероисповедания, цвета кожи, социального статуса и материального положения… Кроме этого, Уорхол, конечно, имел в виду, что Мэрилин “удачно умерла”, умерла вовремя, оставшись вечно молодой, сексуальной и соблазнительной и избежав судьбы десятков других звезд, чья долгая жизнь и некрасивая старость перечеркнула успех их молодости (как это произошло, например, с Элизабет Тейлор, превратившейся в последнее время из объекта всеобщей любви в объект всеобщих насмешек). Смерть Монро была ее самой правдоподобной и запоминающейся, самой удачной и звездной ролью, – также, как смерть Джимми Дина, Джими Хендрикса, Дженис Джоплин, Джима Моррисона, Джона Леннона, Курта Кобейна, Ривера Феникса и других культовых персонажей американской поп-культуры.
Сам Уорхол умер совершенно нелепо – в больнице, по вине врачей, из-за аллергической реакции на какое-то лекарство. А ведь у него был блестящий шанс войти в этот пантеон, если бы он не выжил после покушения на него в 1968 году, за два дня до убийства Кеннеди. В него стреляла Валери Соланас, основательница “антимужской” террористической организации S.C.U.M. (“Общество по Зарезанию Мужчин”). Эта организация состояла из одного человека – ее самой – и прекратила свое существование сразу после ее поимки и посадки.
ЧТО ЭТО, ЕСЛИ НЕ НЕКРОФИЛИЯ?
Оригинальный и популярный в Америке способ увековечения памяти близких – купить скамейку и поставить ее в каком-нибудь общественном месте. Табличка на скамейке сообщает, в память о ком она установлена. В Сентрал Парке множество таких “мемориальных” скамеек. Сидишь, как на кладбище, и думаешь, на ком сидишь: на хорошем человеке или на плохом.
