Эдуард Лимонов
Завтра писателю ЛИМОНОВУ – 70. Издательство «Алгоритм» на этой неделе порадовало поклонников неординарного литератора, которого многие считают самым заметным из ныне живущих, переиздав прошлогоднюю работу Евгения Ю. Додолева «Лимониана. Неизвестный Лимонов».
Расширенная версия этой книги, появившаяся на книжных прилавках в понедельник, называется «Неистовый Лимонов. Большой поход на Кремль» (серия: «Кремлевский диггер»). В аннотации сказано: «К семидесятилетию легендарного писателя и политика журналист, участник команды «Взгляда», Евгений Додолев представляет опыт политической биографии Лимонова. Эдуард Лимонов – писатель с мировым именем и, одновременно, самый скандальный и принципиальный оппозиционер России, прямо и открыто отстаивающий свои убеждения уже третий десяток лет. Евгений Додолев – ведущий программы «Взгляд», один из основателей холдинга «Совершенно секретно» и автор термина «четвертая власть», по праву считается одним из лучших журналистов страны. Как появилось название партии и газеты «Лимонка», какую роль Лимонов играл в теневом кабинете Жириновского, и как вообще скандальный писатель стал не менее скандальным деятелем политической арены – обо всем этом детально рассказывает журналистское расследование Е. Додолева».
В книге, помимо мемуаров самого автора, собраны неизвестные широкой публики интервью и колонки Э.Л., которые он 20 лет назад писал для додолевского «Нового Взгляда». По мнению издателей, тексты эти не утратили своей актуальности и даже, напротив, звучат в нынешнем контексте жестче. Предлагаем нашим читателям ознакомиться с некоторыми образцами.
I – I. «Не путайте меня с Лимоновым». Первое интервью «Новому Взгляду» (1992, Андрей Ванденко).
Дверь гостевой квартиры в доме на Герцена открыл седеющий мужчина среднего роста. Галантно помог избавиться от верхней одежды, предложил разуться: «У меня туфли чистые, а вы с улицы. Если бы вы были сегодня единственными гостями, а то ведь еще люди придут. – И добавил, словно извиняясь. – Кстати, в Швеции тоже в квартирах обувь снимают». Леша Азаров, фотокорреспондент, попытался что-то спросить: «Эдуард… э-э, извините, как ваше отчество?» Ответ последовал без задержки: «Амвросиевич». Пока Леша приходил в себя, я решил перехватить инициативу:
– А действительно, какое обращение вы предпочитаете – господин, товарищ, сударь?
– Мне больше нравится собственное имя – Эдуард.
– Эрнст Неизвестный рассказывал мне, что в конце 60-х вы шили ему штаны, что какое-то время подрабатывали портным.
– Абсолютная правда. Перебравшись в 67-м году в Москву, я оказался без средств к существованию. Я ведь в Харькове не только коньяк попивал и магазины грабил, но и с 15 лет стихи писал. Прослышав, что в Москве существует СМОГ – Союз молодых гениев, рванул в белокаменную. Поэзия поэзией, но жить-то на что-то надо было. А у меня московской прописки нет, кто же без нее на работу возьмет? Вот и шил брюки. Научился этому совершенно без чьей-либо помощи, сам. Я никогда не стремился заработать много. Лишь бы хватало на еду да была тридцатка за комнату. Семь московских лет, пока меня не выставили из страны, были тяжелыми. Сегодня я вспоминаю их в романтическом ореоле, хотя моя первая жена Анна, она делила со мной все эти трудности, в конце концов психологически сломалась, долго лечилась, а в 90-м году покончила с собой, выбросилась из окна.
– Ради чего вы терпели эти лишения?
– Искусство превыше всего. Я ел состоявшие почти из одного хлеба микояновские котлеты по 60 копеек за десяток и мечтал о славе. За первую московскую зиму я похудел на 11 кило. Я несколько месяцев простоял у дверей Дома литераторов, чтобы попасть на семинар Арсения Тарковского. Меня не пускали, гнали, но я все-таки попал. Правда, выяснилось, что Тарковский абсолютно бездарный учитель, его лекции не представляли никакого интереса, более того, он не давал нам свободно читать стихи. А я ведь ехал в Москву, чтобы меня услышали. Словом, я устроил на семинаре восстание…
– Значит, вы не считаете Тарковского своим учителем?
– Нет, конечно. Им был скорее Евгений Крапивницкий, с ним я очень-очень дружил.
– Сегодня вы поэзию оставили?
– Да, совсем. Кстати говоря, то увлечение России поэзией было архаично, в ту пору молодежь всего мира жила уже другим – рок-н-роллом.
– Оказавшись в 74-м году на Западе, вы поставили перед собой цель зарабатывать на жизнь писательским трудом. Вслед за «Эдичкой», рассказывающим о ваших мытарствах в Нью-Йорке, вы издали, если не ошибаюсь, еще 12 книг, героем большинства которых являетесь вы сами. Чем вызван такой повышенный интерес к собственной персоне?
– Надо определиться, что считать автобиографическим произведением. Главное действующее лицо моих книг – Лимонов. Но ведь такого человека не существует в природе. По паспорту я Савенко Эдуард. Точка. А Лимонов, значит, это и герой, и автор. Автобиографические приемы были важны для меня при показе эпохи, среды. Например, в романе «У нас была великая эпоха» маленький сын лейтенанта Эдик только предлог, чтобы показать время конца 40-х. А «Молодой негодяй» – это Эдичка в Харькове 60-х. Понимаете, страна через героя, это эпопея.
– Кстати, почему Лимонов?
– Это родилось из литературной игры, дело происходило в Харькове, мне был 21 год. Мы с приятелями называли себя… как это называется по-русски?.. искусственными фамилиями. Кто-то стал Буханкиным, кто-то Одеяловым, я стал Лимоновым. Так ко мне и прилипло, превратилось в кличку, второе «я» быстро вытеснило первое. Привыкли все, я в том числе. Так и осталось, сегодня поздно уже избавляться. Но если бы мне не нравилась фамилия отца, я мог бы взять материнскую – Зыбина. Так что дело не в этом.
– Читатели меня не поймут, если я не спрошу вас о роли нецензурных выражений в вашем творчестве.
– Мат – нормальное средство характеристики героев. Во всех языковых стихиях подобные революции произошли в 30-е годы. Вспомните хотя бы «Тропик Рака» Миллера. Нечто похожее ожидало бы и Россию, но Советская власть со своим пуританизмом затормозила процесс. Мат – это колоссальное оживление языка.
Обложка книги Евгения Додолева «Неистовый Лимонов»
– Значит ли это, что вы таким же образом оживляете и собственную разговорную речь?
– Нет, я вежливый человек, ко всем обращаюсь на «вы». Но если меня обматерят, я отвечаю тем же.
– Тем более удивительно, что вы решили нарушить табу и напечатать непечатное слово.
– Знаете, мне неоднократно предлагали издать «Эдичку» с многоточиями на месте матерных выражений. Я отказывался и рад, что сегодня удалось сломать барьер. Для меня мат – не самоцель. В большинстве моих книг вы не встретите ненормативной лексики. В «Эдичке» же показан человек в стесненных обстоятельствах, в глубоком кризисе, на дне жизни. Естественно, что он прибегает к крепким выражениям. И чтобы упредить возможные вопросы, повторю еще раз: не следует отождествлять меня с Эдичкой. Я не ругаюсь в обществе женщин, я не наркоман и не гомосексуалист.
ПОСЛЕСЛОВИЕ. Через несколько дней я опять звонил в дверь с приклеенным липкой лентой номером. Я принес Лимонову готовое интервью на подпись. В этот день, 22 февраля 1992 года Эдуарду исполнилось 49 лет. Как водится, я поздравил именинника. Поблагодарив из вежливости, Лимонов заметил: «Я никогда не праздную собственный день рождения. Не вижу в этом событии ничего, кроме повода напиться».
Лимонов был трезв.
На столе лежали рукописи, газеты, книги.
Писатель работал.
I – II. В списках не значится
Лимонов дебютировал на страницах «Нового Взгляда» в жанре, который стал популярен у его последователей (и у жен №2 и №3, и у Славы Могутина) – ИНТЕРВЬЮ С САМИМ СОБОЙ. Подписано было: «сентябрь 1993 года, Париж – Москва». Воспроизвожу не по рукописи, а по варианту, опубликованному в «Новом Взгляде»:
«Первым, кажется, жанр самоинтервью употребил Дидро (1713-84), французский философ-энциклопедист. Я обращаюсь к этому жанру, когда мне хочется ответить на мои собственные вопросы, а мне их никто не задаёт, не догадывается. Или когда нужно врезать моим врагам. Раз в год, но больно.
– В тебе сомневаются, тебя оспаривают, тебя высмеивают, тебя ненавидит интеллигенция. Ты об этом знаешь? Как ты к этому относишься?
– Находиться под надзором, жить круглый год, двадцать четыре часа в сутки под въедливым взором неприятеля есть вторая профессия всякого известного человека. Звёзды, плывущие с общим потоком интеллигентного стада, разумеется, не избегают внимания, но их держат за своих, потому внимание к ним всегда доброжелательно. (Вообще же доброжелательность – чувство слабее ненависти)…
– Ты отвлёкся. Я тебя спросил о том, как ты относишься к тому, что тебя высмеивают, оспаривают и ненавидят?
– Насмешка – это не враждебность. Это недоумение, непонимание. Насмешка обращается обыкновенно на объект, который непривычен, непонятен. Насмешки меня не пугают – это хороший знак. Высшая форма насмешки – анекдот. Найдите мне политического деятеля, который не хотел бы, чтобы о нём ходили анекдоты. Дело в том, что я стал фигурой первого плана, одним из основных актёров на культурной и политической сцене России, стал интеллектуальной силой. Мои мнения и приговоры ценны, они замечаются, с ними считаются, даже если для того, чтобы высмеять или атаковать с крайней ненавистью. (Когда я молчу, меня просят высказаться!)
Ненависти, впрочем, на меня изливается много больше, чем насмешек. Так как коллеги-интеллектуалы – профессионалы пера, потому они свою ненависть имеют возможность выплеснуть читателю».
II – I. Лимонка в правительство
Все, что происходит в России с момента избрания Генеральным секретарем КПСС Горбачева, может быть охарактеризовано одним словом: НАСИЛИЕ. Насилие крикливого меньшинства над молчаливым большинством. НАСИЛИЕ все более крутое, все более бесстыдное. Интересно, что даже слово «демократия», так неумеренно употреблявшееся все эти годы (оппозиция ставила его в кавычки) исчезло куда-то, стало неупотребимо или малоупотребимо…
Большая часть насилия – дело рук самой власти. Она совершила или позволила совершиться крупномасштабным преступлениям, наказание за которые, увы, не предусмотрено уголовным кодексом. Состоялся 17 марта 1991 года референдум: 77% населения СССР высказалось за сохранение Союза. Уже в декабре того же года вопреки воле народов Союза власть в лице трех пожилых граждан (Ельцин, Шушкевич, Кравчук) разрушила СССР. Следствие этого разрушения: возникли горячие точки, войны, десятки и сотни тысяч убитых, миллионы беженцев… Цепь насилий, беспрецедентно антидемократическая для XX века, – вот история перестройки и «ельцинизма».
II – II. Ещё лимонка в лидеров
Почему трусливо, как школьник, выгнанный с урока, в 1991 году ушел Зюганов, лидер могущественной якобы партии, со Старой площади? Собрал портфельчик и ушел послушно.
Был господин Руцкой коммунист и таковым попал в депутаты, затем расколол коммунистов, был выгнан из компартии. За эти деяния стал подельником Ельцина, вице-президентом.
Власть и оппозиция. Белесая и бестелесая лужа, откуда по прихоти политической погоды выгоняет грязные массы лидеров во власть и обратно, в оппозицию.
Даже несгибаемый якобы Проханов, еще вчера называвший себя (с вызовом) «фашистом», стал с друзьями-соглашателями в центристскую позу и с удовольствием поговаривает о коалиционном правительстве.
Владимир Вольфович Эйдельштейн-Жириновский клеймит сионизм.
II – III. Лимонка в Ленина
В 24-м томе собраний сочинений Ленина (издание Полит. литературы, 1961), на стр. 324 – 326 в статье «Еще о национализме» Владимир Ильич полемизирует с членом Гос. Думы и представителем «Всероссийского национального союза» Савенко. Так как моя настоящая фамилия Савенко и я председатель национал(+большев.)истской партии, то сквозь время (статья датирована февралем 1914 г.) Ленин, получается, полемизирует если не со мной лично, то с идеями, высказанными 80 лет назад под моим именем.
Цитирую Владимира Ильича: «Член Государственной Думы Савенко прочел доклад [...]. Докладчик считает особенно опасными стремления к сепаратизму [...] среди белорусов и украинцев. Движение украинское в особенности представляет большую и реальную опасность для единства России. Ближайшая программа украинцев сводится к феодализму и автономии Украины. Украинцы связывают свои надежды на осуществление автономии с разгромом России в будущей войне с Австро-Венгрией и Германией. На развалинах великой России будут основаны под скипетром Габсбургов в пределах Австро-Венгрии автономные Польша и Украина. Если украинцам удастся, действительно, оторвать 30 миллионов малороссов от русского народа, тогда наступит конец великой Российской империи. (Аплодисменты.)».
Эдуард Лимонов
Спустя столько лет я с удовольствием присоединяюсь к аплодисментам, которыми собравшиеся на 2-й съезд «Всероссийского национального союза» наградили Савенко. Он был прав так безошибочно, так четко и ясно прав. Уже в 1914 г. началась война с Австро-Венгрией и Германией, и в 1918 г. были поспешно сооружены и Польша, и самостийна Украина. И не кто иной, как Владимир Ильич, вынужден был ценою крови многих сотен тысяч русских солдат свергать, убирать эту самостийность. Ибо Ленин на практике власти убедился, что великой России без Украины не быть. Без Кавказа быть, почему нет, без среднеазиатских республик – быть, а без Украины не быть.
Без берегов Черного моря Россия – захолустная континентальная страна, прижатая к Ледовитому океану на манер Канады, и только. Черное море – естественная граница России на юге.
Что же, какие аргументы противопоставил тогда, в феврале 1914 г., Ленин Савенко? Слабые, демагогические и ошибочные. «Почему же этот «федерализм» не мешает единству ни Соединенных Штатов Америки, ни Швейцарии? Почему «автономия» не мешает единству Австро-Венгрии? Почему «автономия» даже укрепила на долгое время единство Англии и многих из ее колоний?» – упоительно аргументирует Ленин и атакует Савенко: «Г-н Савенко особенно нелепо представил защищаемый им «национализм», так что облегчил опровержение своих идей до крайности. Единству России, извольте видеть, «угрожает» автономия Украины, а единство Австро-Венгрии укрепляет всеобщее избирательное право и автономию отдельных ее областей! Что за странность такая? Не придет ли в голову читателям и слушателям «националистической проповеди», почему невозможно укрепление единства России посредством автономии Украины?»
Тут Владимиру Ильичу так легко врезать, что даже неудобно за него. Всего лишь через месяц после написания им статьи «Еще о национализме» началась 1-я мировая война, и именно с Австро-Венгрии, «укрепленной», по мнению Ленина, всеобщим избирательным правом и автономией. В результате через четыре года ее автономии разорвали Австро-Венгрию на части. Капут ей настал! И сегодня, 80 лет спустя, те же автономные эмоции свирепо воюют меж собой на тех же землях. «Единство Англии и колоний», укрепленное «на долгое время» автономией, трещало по всем швам уже и к 1914 г., а Британская империя развалилась через несколько десятилетий. Что касается США, то тут Ленин вообще пальцем в небо попал. Каждый штат там населен многонациональным эмигрантским сбродом из Европы в более или менее равной пропорции. Своей «Украины» в США нет. Швейцария тут тоже не пришей кобыле хвост. Она сформировалась как государство не на принципе нации, но на принципе территории. Горцы, шпрэхающие на германском, французском или итальянском, воинственно отстаивали свои горы от очень сильных и опасных соседей – Франции и Германии. Сплотила их в государство эта общая опасность. (Если уж сравнивать Швейцарию, так с Приднестровьем, где русские, молдаване и украинцы объединились в государство под давлением единой опасности – агрессии соседей «румын». Ясно, что Ленину этот пример был недоступен.) Аргументация Ильича, как видим, в данном случае неглубокая и ошибочная.
Ленин – гениальный политик-практик, но в национальном вопросе он поработал халтурно, поверхностно, и теперь из-за неправильных теоретических посылок, на которых он основал Советское государство, мы проигрываем. Полемизируя с Савенко, Ленин позволяет себе демагогию. «Объявляя инородцами белорусов и украинцев, гг. националисты забывают добавить, что великоруссов [...] в России не более 43 проц. населения. Значит, «инородцы» в большинстве! Как же меньшинство может удержать большинство, не представляя выгод этому большинству, выгод политической свободы, национального равноправия, местной и областной автономии? Травя украинцев и др. за «сепаратизм», за стремление к отделению, националисты тем самым отстаивают привилегию великорусских помещиков и великорусской буржуазии на «свое» Государство. Рабочий класс против всяких привилегий; поэтому он отстаивает право наций на самоопределение. Сознательные рабочие не проповедуют отделения; они знают выгоды больших государств и объединения крупных масс рабочих. Но большие государства могут быть демократичны только при самом полном равноправии наций, а такое равноправие означает и право на отделение. Борьба против национального гнета и против национальных привилегий неразрывно связана с отстаиванием этого права».
Письмо Эдуарда Лимонова Евгению Додолеву
Через три с половиной года, придя к власти, Ленин (как позднее Ельцин) размахнулся было: «Берите отделения и самоотделения, сколько хотите!» И его взяли: Финляндия, Польша, земли Прибалтики, Кавказ… и Украина. Тут-то свежая Советская власть и Ленин во главе ее и испугались. Одно дело сочинять стройные, благородные теории на бумаге, другое – видеть страну растерзанной на сотни республик и автономий, все они воюют против России и между собой. Слава Богу, и в этом величайшая заслуга Ленина, он вовремя опомнился, отбросив свои выведенные в швейцарских пробирках теории, и стал гениально и трезво силой собирать Российскую империю под большевистским флагом. Уже 13 ноября 1918 года Совнарком аннулировал Брестский мир, «что позволило Советской России оказать братскую помощь украинскому народу». А 28 ноября 1918 г. в Курске было создано Временное рабоче-крестьянское правительство Украины… И Ленин собрал Россию. Поступив вопреки теоретическим выкладкам и собственной склонности к вульгарному марксизму. Владимир Ильич с 1918 г. и до смерти в 1924 г. был собирателем, спасителем. За эти годы он повторил в головокружительном темпе все подвиги русских великих князей и царей – от Ивана Калиты до Екатерины. В этом его гениальность. А по части умного прозрения, предвидения, понимания член Гос. Думы Савенко был умнее и глубже Ленина и как в воду глядел.
Собрав к 1922 году Россию если не в прежних границах, то в близких к прежним, Ленин, к нашему несчастью, не позаботился о том, чтобы сменить ущербные идеальные установки, и это проклятое право наций на самоопределение осталось нам в наследство вместе с автономиями и национальными республиками. Далее он заболел и умер, а мы остались с этой миной замедленного действия в самом фундаменте нашего государства. Во время 2-й мировой войны украинские националисты сами лезли в объятия Германии (вспомним предсказание Савенко, сбывшееся второй раз: «связывают свои надежды с поражением России в будущей войне с Австро-Венгрией и Германией»); да Германия высокомерно их не захотела. Во 2-й мировой одиннадцать наций из бывших автономий с удовольствием убивали русских…
С 1991 года Российского государства не существует. Мина, заложенная еще в 1914 г., взорвалась… А ведь Савенко предупреждал…
И еще одно замечание. Ленин трагически ошибался и оказался слеп и еще вот в чем. Национальное, «свое», русское государство нужно более всего не «великорусским помещикам и великорусской буржуазии», но, напротив, нужно простым классам общества: крестьянам, рабочим, пенсионерам, военным, учителям. (У «предпринимателя» родина там, где его деньги, предпочтительно в Швейцарии, деньги же защищают великорусскую буржуазию лучше всякого государства.) От отсутствия национального русского государства они и страдают в 1994 году, безжалостно эксплуатируемые на своей национальной земле мерзавцами из национальных и социальных меньшинств.
