Кирилл РАЗЛОГОВ,
главный киновед “НВ”
С конца 80-х годов имя Анатоля Домана практически не сходит со страниц французской (да и мировой) печати. Сначала исполнилось 40 лет возглавляемой им фирме “Аргос-фильм” и прошел цикл ретроспектив в десятках стран. Затем вышел на экраны финансировавшийся им фильм Вима Вендерса “На край света”. Его размах и престижный успех в сочетании с коммерческим провалом заставили заговорить о трудных временах, переживаемых фирмой, а заодно и всем институтом независимого продюсерства Запада. И, наконец, совсем недавно в рамках грядущего столетия кино классические фильмы “Аргос-фильм” вновь оказались в центре внимания.
Отечественному зрителю (в том числе и широкому) известны если не все, то многие из произведений, созданных под эгидой Анатоля Домана: от “Жертвоприношения” Тарковского и скандально знаменитой “Империи чувств” Нагисы Осимы до обширной телеретроспективы в рамках “Киномарафона” на РТР.
Мне удалось взять интервью у Анатоля Домана незадолго до его отъезда в Японию на очередное чествование “Аргос-фильм”. В Париже еще шла ретроспектива его фильмов, только что был повторно выпущен на экраны шедевр Робера Брессона “Наудачу, Бальтазар”, не проходило и дня, чтобы где-нибудь не появлялось материала, посвященного его легендарной коллекции, вплоть до восторженной полосы в знаменитой “Le Monde”. Казалось бы, можно почивать на лаврах. Но, как убедится читатель, интонация разговора оказалась более чем пессимистической, ибо речь пошла о судьбах поискового независимого киноискусства в Западной Европе, и во Франции в особенности.
Это интервью для нас сегодня звучит особенно актуально, ибо речь идет о влиянии организационно-экономических решений на развитие экранного творчества. Чтобы читателю был понятен основной пафос этого и других выступлений Домана в последние годы, поясню, что именно в этот период резко пошла на убыль конкуренция между кинотеатрами, поскольку во Франции они оказались сосредоточенными в трех крупнейших сетях: “ЮЖС”, “Гомон” и “Патэ”. Если учесть, что последние две принадлежат братьям – соответственно Никола и Жерому Сейду, а они заключили между собой соглашение о разделе сфер влияния (“Гомон” перекупил у “Патэ” парижские кинотеатры и уступил свою сеть в провинции), то станет ясно, что свободная конкуренция (прямо по Ленину) уступила место биполярной монопольной по сути структуре. Ну, а далее “Гомон” стал партнером голливудской “Буэна Виста”, а “ЮЖС” – фирмы “XX век Фокс”, в то время как третьим гигантом среди прокатчиков осталась “Ю-Ай-Пи” (прокатывающая фильмы “МГМ”, “Парамаунт” и Юниверсал”) – и сокращение доли французских фильмов с 1990 по 1994 годы в национальных кинотеатрах с 50 до 30 процентов (а “независимых” – до менее 10 процентов) перестает быть загадкой.
Теперь послушаем Домана.
– Я начал предупреждать об опасности монополизации еще в конце 70-х годов. Тогда меня никто всерьез не принимал. Но, к сожалению, я оказался пророком. С того времени под лозунгами защиты национального кино реально велась политика запрограммированного убийства французского, более того – европейского киноискусства. Этот процесс, проводившийся и проводящийся ныне в интересах монополий, окружает мафиозный “закон молчания”.
Легендарное разнообразие европейского киноискусства, давшего миру шедевры “новой волны”, Висконти, Антониони и Феллини, великих немецких и английских режиссеров, шведской школы, прекратило свое существование. Сегодня “независимые” французские фильмы выпускаются на экраны в худшее время, большими пачками и проходят незамеченными. Эта ситуация возникла не сама собой. Она уже давно исподволь подготавливалась “длинными руками”. Начало этой последовательной деградации было положено в конце 70-х годов. Она была усугублена злоупотреблениями нескольких ведущих фирм, которые не были пресечены, более того – были поддержаны властями.
Именно власти дали возможность сосредоточить в одних руках вертикальную и горизонтальную монополии: кинопроизводство, кинопрокат и большую часть сети кинотеатров.
Началом наступления на независимое кино стало решение Рейгана в середине 80-х годов прекратить применение антитрестовского законодательства к сосредоточению в одних руках проката и сети кинотеатров. В результате стала возможной вертикальная интеграция производства, проката и сети кинотеатров в рамках крупнейших голливудских компаний. Но в Америке их все-таки около 10, а не две. Поэтому конкуренция сохраняется, хотя и здесь “независимые” переходят под контроль крупных фирм. Пример тому – судьба фирмы “Мирамакс”, работающей теперь под контролем “Буэна Виста”.
А ведь во Франции и по сей день существуют законы, запрещающие такую интеграцию, и они применяются по отношению, например, к торговым комплексам. В кино же на это смотрели сквозь пальцы, за что мы теперь и расплачиваемся. Здесь действовали по законам дикого либерализма, который столь же отличен от либерализма подлинного, как героизм первых христиан в Древнем Риме отличается от нынешней политики католического Ватикана. И в политическом правлении, и в религии наблюдается аналогичный упадок: принципы по-прежнему чисты и благородны, но реальность ежесекундно входит с ними в противоречие. Западный мир руководствуется глобальным лицемерием.
Что касается будущего, то оно безрадостно. Это показывают цифры падения и французского кинопроизводства и результатов проката, работы тех самых кинотеатров, которые сконцентрированы в биполярной системе, ибо две из трех компаний контролируют братья, объединенные кровью и жаждой прибыли, которая отнюдь не поставлена на службу национальному кино. В результате выход любого фильма на экраны Франции зависит, в конечном счете, от двух руководителей прокатных служб, которые вполне могут сговориться между собой. Именно этим мы – независимые продюсеры и прокатчики – возмущаемся уже двадцать лет, а положение, тем временем, с официального благословения становится все хуже и хуже.
Причина тому – блокировка применения законов о свободной конкуренции.
У меня могут спросить:”А как же быть с рекламируемыми мерами по спасению французского и европейского кино?” Отвечу: в Париже и Брюсселе, в переговорах с американцами по поводу Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ) так называемое “исключение для культуры” касается аудиовизуальной сферы (то есть телевидения), а не кинематографа. Но ведь карьера любого фильма начинается в кинозале и зависит именно от результатов проката. Дело в том, что крупные французские компании и следовавшие друг за другом министры, говоря о защите французского кино, на деле служили американским интересам. Жак Ланг под всеобщие аплодисменты провозглашал разнообразие и плюрализм и одновременно благословлял “ЮЖС” на концентрацию проката в одних руках.
В результате кинорынок монополизировался американской продукцией, поступавшей к нам в привлекательной обертке коммерческого успеха и вытеснявшей европейские фильмы, которые вполне могли бы добиться успеха у зрителей, если бы их показ сопровождался соответствующими организационными и рекламными усилиями. Эти усилия готовы были приложить независимые прокатчики и собственники кинотеатров, но и те, и другие были обречены официальной политикой монополизации. Именно поэтому я считаю себя вправе говорить о политике экономического и культурного геноцида по отношению к французскому кино и о его неминуемой и запланированной гибели.
Недавние соглашения “Гомон” – “Буэна Виста” и “ЮЖС” – “Фокс” сделали тайное явным, сколько бы нас ни убеждали, что этот сговор направлен на использование коммерческой мощи американцев во благо французского кино. Нет худшей формы тоталитаризма, чем тоталитаризм в области культуры, лишивший людей, искренне любящих кино, тех фильмов, которые они хотели бы смотреть.
Могут спросить: почему не протестовали творческие работники, режиссеры, актеры, влияние которых весьма значительно? Дело в том, что они оказались заложниками этой ситуации и не могли выступать против монополистов-работодателей. “Что нам до наших товарищей, если у нас контракт с “Гомоном”, может быть, и выживем”. Кстати говоря, именно усилиями этих художников создавались и создаются отдельные выдающиеся произведения французского кино.
Самое парадоксальное то, что французские налогоплательщики и зрители способствуют господству американских фильмов своими собственными средствами. Как это возможно? Ведь все хором кричат о защите национальной идентичности, об исключении культуры из прямого действия законов рынка. Но посмотрите, как Национальный киноцентр Франции расходует деньги, предназначенные для поддержки французского кино. Благодаря существованию франко-американских конгломератов они идут на печать копий… голливудских фильмов.
Итак, в течение двадцати лет я и мои коллеги предупреждали об опасности того, что сегодня стало фактом: почти полной колонизации экранов кинотеатров. Будущее грозит нам мегакомплексами: многозальными кинотеатрами (число залов ограничивается 10, если бы их было больше, независимые фильмы, возможно, и могли бы туда просочиться) вкупе с торговыми предприятиями, воздвигаемыми на муниципальные и государственные средства во имя полного господства американских фильмов. Да здравствует национальная культура!
Дух подлинного кино отсюда будет изгнан, и зрителей сюда будут загонять как стадо. Когда же второсортные американские фильмы (ибо в США производится далеко не только первоклассная коммерческая продукция) утомят публику и она вовсе покинет кинозалы, последние уступят место залам торговым, ибо правила игры будут диктовать монополии, ориентированные исключительно на прибыль. И вот уже фирма “Патэ” объявила как о своем достижении о строительстве в рамках мегакомплексов полифункциональных залов, где экран можно будет быстро заменить прилавком.
Но надежда есть, ибо я остаюсь оптимистом. Положение может поправить только новый закон, который однозначно запретит монополизацию кинорынка.
