ЯРОСЛАВ МОГУТИН
В нескольких статьях я рассказывал о своей пагубной привычке – воровстве книг. Думаю, это – довольно популярное занятие среди всех слоев населения: едва ли не в каждом читающем доме отыщется (и не один!) томик с библиотечными штампами. Клептоманией подобного рода страдали многие великие представители человечества, ярчайший пример – французский классик Жан Жене, неоднократно попадавший за решетку за “криминальную библиофилию”.
Когда появились сообщения о причастности Дмитрия Якубовского к краже уникальных книг и рукописей из петербургской библиотеки и о последующем его аресте по этому обвинению, всем здравомыслящим людям стало понятно, что дело тут не столько в книгах, сколько в самом Якубовском. В памяти возникли рассказы моего адвоката Генриха Падвы, как в 70-е годы нескольких диссидентов посадили по обвинениям в краже книг, и он ничем не мог им помочь: достаточно того, что у них были найдены книги с библиотечными штампами (не важно, что многие из тех библиотек давно закрылись).
Сейчас не 70-е годы, и предъявленные обвинения гораздо серьезнее, но схема – та же. Никак не вяжется загадочная и таинственная личность тридцатилетнего Якубовского, обладающего якобы криминалом чуть ли не на всю нынешнюю политическую верхушку и ставшего в последнее время одним из ведущих ньюсмейкеров, и та банальная уголовщина, которую ему сейчас так неумело “шьют”.
Вокруг Якубовского снова разгорелся ажиотаж, как после его возвращения из Канады полтора года назад. Апофеозом стал трехсерийный фильм о нем, снятый студией “Кинолента братьев Посельских” и “REN-TV” и показанный “Останкино” в prime time. Говорят, что во время эфира фильма в России останавливалась вся жизнь, даже рулетки в казино. Три вечера подряд к телевизорам припадали не только миллионы обывателей, но и самые влиятельные лица государства, когда-либо повстречавшие на своем жизненном пути этого молодого и энергичного “нового русского”, политического деятеля новой формации, и без того темная личность которого после фильма стала еще более загадочной и таинственной.
Воспользовавшись тем, что у нас с Димой общий адвокат, я попытался понять и самого Якубовского, и обстоятельства его “Дела”, задав несколько вопросов Генриху Павловичу ПАДВЕ:
— Как вы познакомились с Якубовским? Какие отношения у вас были до последнего времени?
— Я познакомился с ним в конце 80-х, когда он работал помощником председателя президиума Московской городской коллегии адвокатов. Это было очень поверхностное знакомство: “здрасьте – до свиданья”. Потом он ушел в прокуратуру, и я о нем ничего не слышал. Когда был создан Союз адвокатов СССР, мы пригласили Якубовского на должность секретаря Союза, поскольку он достаточно предприимчивый, хозяйственный, умелый и т.д. Уже непосредственно под моим началом он занимался общими организационными вопросами: помещения, автомобили, телефонизация и другие проблемы, которые он довольно умело решал. Отношения у нас были чисто деловые, не дружеские и не приятельские. Потом он ушел из Союза, и начались все его политические эпопеи, о чем я знал только понаслышке, поскольку мы не общались. Некоторые его действия меня смущали, как и всех остальных, так как они были не очень понятны и не очень известны. Потом он уехал в Канаду.
Когда Дима вернулся и поступил на работу в межреспубликанскую коллегию адвокатов, он позвонил мне и попросил помочь ему на адвокатском поприще. “Генрих Палыч, помогите мне встать на ноги!” – дословно. Это было даже как-то трогательно услышать от человека, о котором столько писали и говорили. Ему действительно нужно было все здесь начинать с нуля. Наши отношения с Димой всегда были такие: он меня – на “вы”, я его – на “ты”, и формально, и по существу. Он был мальчик по сравнению со мной, и мне всегда казалось, что он ко мне относится с достаточным пиететом.
— Юридического образования у него тогда не было?
— Он получил высшее образование, не знаю, когда и каким образом. Вероятно, заочно окончил московский юридический институт. Но диплом у него точно есть.
— Как вы оцениваете деятельность Якубовского с профессиональной и человеческой точки зрения?
— Человек он достаточно сложный, серьезный, неординарный, безусловно, способный, быстро схватывающий, с хорошей реакцией, невероятной энергией и работоспособностью. Оценивать другие качества своего клиента – моральные, нравственные – не считаю возможным. А оценить его с профессиональной точки зрения я не могу, поскольку он не работал юристом как таковым, а если и работал, то не со мной и не при мне. Его нельзя назвать профессиональным адвокатом, адвокатом он был без году неделю.
— А вообще можно ли назвать Якубовского профессионалом хоть в чем-то, в какой-то определенной области, в каком-либо жанре?
— А я разве назвал его профессионалом? Я не знаю, что это за жанр – администратор, близкий к политике? Есть такая профессия – “общественный деятель”?
— Допускаете ли вы возможность того, что Якубовский мог бы достичь подобных же успехов и высот на Западе, исполняя функции некоего политического советника?
— Не знаю, но мне кажется, что он был бы плохим советником. Он – лидер, сподвижник в каких-то делах, партнер. Якубовский – деятель, а не советник.
— Есть ли в его характере определенный авантюризм?
— Безусловно. Говорю это без всякого осуждения. Более того, в определенной мере авантюризм необходим каждому крупному, масштабному деятелю. Другое дело, чтобы это не перехлестывало за какие-то определенные рамки.
— Как Якубовский общается с людьми?
— Сложно. У него очень сильная воля. Он иногда подавляет собеседника так, что человек даже как-то не очень хочет сопротивляться этому. Его можно назвать настырным, яростным, настойчивым, властным, сильным. В разговоре он может навязать, заставить принять свою точку зрения, прикрикнуть, пригрозить чем-нибудь – не тем, что побьет, конечно, но штрафом, взысканием и так далее. Меня даже удивляла его грубость. Он очень требовательный, иногда – безжалостный и жестокий к подчиненным, он требовал полного порядка и выполнения всех его указаний. Но ведь это замечательно с профессиональной точки зрения! Все первоклассные руководители были такими.
— Оправдано ли существование ореола загадочности вокруг имени Якубовского?
— Безусловно. Даже мне многое в его деятельности казалось и до сих пор кажется непонятным и загадочным, вся эта его эпопея, когда он поехал в Германию и поднялся до очень высоких административных сфер, как он оказался в Канаде, что он там делал, каким образом на него вышли и т.д. Я иногда удивлялся, как он общался по телефону с самыми высокопоставленными людьми, первыми лицами государства – на “ты”, по имени, как будто он им брат или сват. Он знал всех. Я много раз встречался со Степанковым по разным делам, но мы не были практически знакомы. Он был достаточно вельможный, несмотря на свой вид, и мог пройти мимо и не поздороваться. А Дима был с ним на “ты”. Черт знает, как ему это удавалось!
— Не мешают ли вам эти загадочные пробелы, “белые пятна” в биографии Якубовского эффективно осуществлять его защиту?
— Абсолютно. И не мешают, и не помогают. Когда я вас защищал, я же не изучал всю вашу биографию!
— Но мое “дело” было более локальным.
— А “Дело Якубовского” тоже локальное: его обвиняют в соучастии в краже, и мне нужно узнать, есть ли доказательства этого обвинения. Для защиты это один из основных вопросов: если речь идет о конкретном обвинении, и мне нужно это обвинение оспорить, не имеет никакого значения – загадочный вы или незагадочный, хороший или плохой. Вы можете быть подлецом, но если вы не совершили этого преступления, к вам не может быть никаких претензий. Если участие Якубовского подтвердится и нужно будет объяснять, почему и как это произошло, тут уже мне придется выяснять все подробности его жизни.
— Близкий друг Якубовского, журналист Андрей Караулов назвал его “героем нашего времени”. Согласны ли вы с этим определением?
— Я ни в какой мере не могу назвать Диму героем нашего времени. Я бы героем нашего времени назвал Андрея Дмитриевича Сахарова. А Якубовского я считаю очень характерным, выдающимся представителем определенной плеяды наших современников. Только так.
— Одна из легенд, связанных с именем Якубовского, – его богатство, позволяющее содержать чуть ли не собственную армию телохранителей, роскошные дома, виллы и т.д. Насколько все это соответствует действительности? Известно ли вам что-либо об источниках его состояния?
— Не знаю, понятия не имею, но думаю, что тут многое преувеличено и искажено. Я отказываюсь обсуждать эту тему.
— Когда появились первые сообщения о причастности Якубовского к краже рукописей, у многих возникло недоумение, но не потому, что люди считали его безупречно честным человеком, не способным на такой поступок, а потому, что он, благодаря прессе, был наделен сказочным могуществом и богатством…
— Я сам был удивлен до крайности теми обвинениями, которые нависли над Димой. Но если говорить не конкретно о нем, а о так называемом общественном мнении, хотелось бы отметить, что мы, к сожалению, очень часто пытаемся судить о других по себе. Странно слышать, когда говорят: “Якубовский не мог сделать того-то, потому что…” или: “Да если бы у меня было столько денег, вилл, машин, разве бы я повез воровать какие-то книги?!” Или еще вариант: “Неужели, если бы я был адвокатом, я бы пошел на это и так глупо попался?!” Люди ставят себя на чье-то место и говорят, что этого не может быть! Но весь ужас (или все счастье) заключается как раз в том, что все люди абсолютно разные, и в одной и той же ситуации вы будете вести себя так, а я – совершенно иначе!
Существует другая жизнь, другие условия. Например, у нас публикуют сообщение, что некий мультимиллиардер после смерти оказался полным банкротом. И, между тем, он был богатейшим человеком. Потому что часто жизнь на Западе – это жизнь в кредит, он мог набрать кредитов и швырять деньги налево и направо, дарить своим любовницам роскошные гарнитуры. А на самом деле вы богаче его, потому что у вас есть на счету сто долларов, а у него – только долги. Я не могу сказать, был ли Дима действительно так богат, как о нем говорили, поскольку не хочу оценивать его такими обывательскими категориями. Меня интересуют доказательства, и только они.
— Если бы не деньги, согласились ли бы вы защищать Якубовского?
— Вот это интересно! У меня на днях брали интервью, и я чуть не поругался с интервьюером. Он меня спросил: “В чем заключается работа адвоката? Взять деньги – и постараться выкрутить закон, доказать, что белое – это черное?” и т.д. Я ему говорю: “Ну что же вы так оскорбляете всю адвокатуру и меня в частности?” Конечно, все думают, что я работаю только за деньги, но вам-то известно, что это не так! Ведь вы мой клиент, и наверняка говорят, что я ободрал Ярослава бедного Могутина, как липку, и он снял последние штаны, чтобы иметь такого адвоката! Может быть, сейчас уже я могу себе позволить заниматься бесплатно какими-то интересными делами, но, клянусь, что так было всегда: меня настолько захватывает профессиональный интерес, что в этот момент я могу и не подумать о деньгах. Не могу сказать, что я бессребреник: мне надо жить, зарабатывать, – это естественно, но в редких случаях я думаю, что, заработав на каком-то деле, можно потом заниматься интересными делами, не думая о деньгах.
Почему я согласился защищать Якубовского? Во-первых, это мой коллега. Не хочу хвастаться, но в моей практике было шесть дел, когда я защищал адвокатов, и все закончились благополучно. Во-вторых, это человек, которого я знаю около десяти лет и который недавно просил меня о помощи. В-третьих, дело интересное! А как же! Забавно, что во время одной из последних встреч Дима мне пересказал слова следователя: “Ты тут сидишь, не признаешь вины, а Падва в это время пожинает славу!” И это говорит человек, который все сделал для того, чтобы Якубовский сидел, а Падва “пожинал”!
— В чем суть обвинений, предъявляемых вашему подзащитному?
— Тут я могу очень мало сказать. На сегодняшний момент его обвиняют в том, что он был пособником хищения этих рукописей. В самом хищении он не участвовал. Пособничество, по мнению следствия, заключается в том, что он обещал похищенное переправить через границу. Обвинение достаточно неопределенно: не сказано, куда и как именно он обещал переправить. В наших делах существует двойная секретность: первая даже мне, адвокату, не дает возможности ознакомиться со всеми материалами, вторая требует от меня неразглашения даже тех ничтожных данных, которые я знаю. Я дал подписку, запрещающую мне говорить об этом. Поэтому я могу говорить только о том, что уже опубликовано. В одной из публикаций говорится, что эти рукописи были привезены из Тибета, что это очень ценная коллекция и т.д. Сейчас существует версия о том, что эти книги были украдены израильтянами. В Израиле по этому делу было арестовано шесть человек. Насколько я знаю, все они освобождены, и сейчас вроде бы пытаются арестовать кого-то еще.
— Существует ли политическая подоплека “Дела Якубовского”? Кому нужен этот процесс и какие политики за ним стоят?
— Вокруг этого сейчас много разговоров, спекуляций, гаданий на кофейной гуще, беспочвенных предположений. Какие только фамилии не назывались: и Шумейко, и Лужков, и Ильюшенко, и Гусинский, и другие политики и предприниматели! Упоминаются и те, о ком Якубовский давал показания раньше – Баранников и Дунаев. Эти фамилии прозвучали несколько дней назад на официальном допросе, который вел другой следователь, приехавший из Москвы. Оправдываются самые худшие предположения: при помощи Димы пытаются либо реанимировать кого-то, либо, быть может, окончательно угробить. Но при чем же тут рукописи? Впрочем, вне зависимости от того, имеется ли политическая подоплека у этого дела, оно будет иметь политический резонанс. Все эти разговоры неизбежны хотя бы потому, что Дима действительно был причастен к каким-то тайнам. Я не хочу сказать, что следователь выполнял чей-то социальный или политический заказ, но как бы он ни хотел строго ограничить это дело уголовными рамками, арест и содержание под стражей Якубовского кому-то выгодны и кому-то не выгодны из власть имущих. Кто-то в этом безусловно заинтересован. Я не хочу называть конкретных фамилий, но отмечу, что политическое значение “Дела Якубовского” иногда преувеличивают, но иногда и преуменьшают.
— Почему арестованный Якубовский был переправлен в Санкт-Петербург?
— Я не знаю, что хотел следователь, арестовывая Диму, но с самого начала эта акция была расценена как политическая. В первый раз, когда я поехал к Якубовскому, мы подъезжаем к Санкт-Петербургу, включается радио, важнейшие новости: “Задержан Якубовский и, учитывая, что петербургская милиция менее коррумпирована, чем московская, его немедленно направили в Санкт-Петербург, поскольку если бы он содержался под стражей в Москве, он бы давно уже был на свободе”. Кто дал такую информацию и что имели в виду? Это же мазок по всей московской милиции, которая “более коррумпирована” (то есть, признается, что петербургская милиция тоже коррумпирована, но не так, – реже берут взятки и не в таких суммах)!
— Не нанесло ли ущерб “Дело Якубовского” вашей собственной репутации?
— Я слышал, что есть некоторые люди, которые предпочли не обращаться ко мне, чтобы не подумали, что они тоже связаны с Димой: “Тут – большая политика!”
— Как ощущает себя в сложившейся ситуации сам Якубовский?
— Нормально. Он чувствует себя адекватно той ситуации, в которой оказался: не слишком оптимистично, не слишком пессимистично. Как чувствуют себя в тюрьме? Похуже, чем дома. Содержится он на общих условиях, как все уголовники, может быть, немножко хуже. Ведь если в тюрьме десять камер, есть камеры чуть-чуть лучше и чуть-чуть хуже. Якубовский находится в самой худшей. Есть определенные сложности в его содержании, но я не хочу их обсуждать.
— Помог или помешал защите Якубовского и вашей конкретно работе недавно продемонстрированный “Останкино” фильм о нем?
— Этот фильм фантастически бездарен, глуп, ужасно вреден, он искажает все: и позицию героя, и его личность. Это совершенно кривое зеркало. Авторы замахнулись на то, чтобы объяснить, что из себя представляет Якубовский, но вместо этого напустили еще больше тумана. Из-за их творческой беспомощности получилось все глупо, все неправильно! По этому фильму совершенно нельзя судить о Диме. Я знаю, как рождался этот фильм. Он был их замыслом , а не Диминым. Но он сделан так, что у всех возникает уверенность, что он заказан им. Я с ними скандалил: “Не смейте демонстрировать эту мерзость по телевидению!” – “Нет, мы его уже продали!” Я к этому фильму отношусь резко отрицательно. И с точки зрения защиты он скорее ухудшил положение. Хотя наверняка после этого нашлись какие-нибудь дамы (и не только дамы), которые стали больше сочувствовать Якубовскому.
— Как вы оцениваете реакцию прессы на “Дело Якубовского” и официальную позицию по этому поводу?
— Официальная позиция выражена только в действиях правоохранительных органов. Говорили, что исполняющий обязанности генпрокурора Ильюшенко как-то вяло высказывался по радио. Больше никаких официальных заявлений не было. Нулевая реакция. Пресса в данном случае проявила тот интерес, который должна была проявить. Но я очень переживаю за неточности и ошибки во многих публикациях. Где-то было сказано, что Якубовский – председатель коллегии адвокатов Москвы! Последнее время часто используется определение “генерал Дима”. Он никогда не был никаким генералом, откуда это взялось?! Где-то я прочел, что его жена, девочка-канадка, которая даже по-русски плохо говорит, была председателем профсоюза адвокатов Москвы! У меня как у профессионала это вызывает недоверие к прессе в целом.
— Каков срок максимального заключения по статье УК, в нарушении которой обвиняют Якубовского, как долго он может провести в петербургских “Крестах” до суда?
— Все хищения у нас сейчас объединены в статью 144, но введена новая статья – “хищение ценностей, имеющих особое значение” – историческое или художественное. По этой статье жуткое наказание – до 15 лет. Но ведь Якубовского обвиняют в самом минимальном соучастии, какое только можно придумать, – преступное намерение, которое даже не удалось осуществить, то, что на юридическом языке звучит как “неосуществленное покушение на соучастие в преступлении”. А максимальный срок содержания под стражей по предварительному следствию по нашему законодательству – до полутора лет. Это варварство, пришедшее из жутких времен, нарушение элементарных прав человека! Вина человека не доказана, а он сидит! По международным нормам, есть два основания для содержания человека под арестом до суда: если он может скрыться от следствия или продолжить свою преступную деятельность. Конечно, надо изолировать убийцу, насильника, разбойника. Но почему должен сидеть Якубовский? Как бы к нему ни относились! Куда он убежит, ведь его сейчас уже весь мир знает в лицо? У него трое маленьких детей, о которых он заботится. Он вернулся в Россию, когда против него было возбуждено уголовное дело, и добился своей реабилитации! Какую опасность он представляет сейчас, до суда? Ведь существуют же цивилизованные способы решения этой проблемы: например, пусть он внесет какой-то большой залог, или даст подписку о невыезде, или предоставит поручительство десятков уважаемых людей!
— Ваш прогноз: как долго будет длиться следствие по этому делу и чем оно закончится?
— Прогнозы – вообще дело неблагодарное, а в нашей работе особенно. У меня по многим делам возникают какие-то интуитивные предчувствия, но это дело совершенно непредсказуемое. Нам неизвестны дополнительные доказательства вины Якубовского, но, быть может, что-то там есть, если прокурор продлевает срок содержания под стражей. Когда следователь объявил по телевидению, что намерен закончить следствие за полтора месяца, я сразу сказал, что за такой срок такое дело не поднять.
Генриха Падву, известного еще по диссидентским процессам 70-х годов, по делам о наследии Пастернака (“Дело Ольги Ивинской”) и Шаляпина, по защите Анатолия Лукьянова на процессе о ГКЧП, по скандальному “Делу Тристана Дэла” и многим другим, по праву называют “адвокатом для адвокатов”. Далеко не каждый адвокат рискнет защищать другого адвоката, так же, как не всякий врач согласится лечить врача. Для этого нужно быть профессионалом экстракласса, каковым является Падва. На его счету уже шесть успешно завершенных дел подобного рода. Посмотрим, чем закончится седьмое.
