Опять меня сегодня мучила бессонница, но Дебатов на Дожде на этот раз смотреть не стал, зато посмотрел шесть серий подряд «Жизни и судьбы» Сергея Урсуляка – зрелище не сильно более художественное. Сериал этот сейчас идет по телевизору, о нем говорят, я чувствовал себя выпавшим из контекста, но слава торрентам, с их помощью удается следовать завету Ахматовой – я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был.
Побывав ночью с народом, решил поделиться впечатлениями, но сначала почитал коллег. Радзиховский в своем блоге на «Эхо Москвы» сравнивает фильм с романом Гроссмана и пишет, что у создателей экранизации Анна Каренина не бросается под поезд. Не совсем точная метафора. Правильней было б сказать: Анна Каренина не изменяет мужу. Главное в романе Гроссмана – тождество советского и немецкого фашизма – из фильма Урсуляка исчезло напрочь. Понятно, что телевизор ему такого не заказывал и даже тень этого никогда бы не пропустил. Гроссман, из которого, как рак и метастазы, аккуратно вырезали весь смысл, повис где-то с боку бессильной тряпочкой, а на экране возник классический советский фильм про ВОВу в жесткой стилистике ВОВ-нуар.
Но исчезнувший смысл за себя отомстил – нет ни образов, ни характеров, потому что нет внутреннего развития, есть какие-то маски, хуже или лучше сыгранные, все ожидаемо и предсказуемо, как в трэше, на первый план выходит сам жанр в траншее по шею. Роман все же полностью не уничтожен, он торчит обрывками веревок, но идущая от него нудная повествовательность, как полагается в жанре, нашпигована кульминациями, и хорошо, если кого-нибудь убьют; иначе это просто монтаж эмоций, драматургически не обеспеченных, поэтому за кадром безостановочно звучит музыка: Бах, Вивальди и примкнувший к ним композитор Василий Тонковидов работают и за сценариста, и за постановщика, звуковым допингом взбадривая содержательные пустоты.
Даже не знаю, что к этому добавить. На openspace висит обширная рецензия Антона Долина, из которой можно узнать, что это эпохальное произведение, равных которому уже не было несколько десятилетий. Такие дела.
