МИХАИЛ ДОДОЛЕВ
23 марта 1819 года ударом кинжала отставной студент Карл Занд убил в Мангейме талантливого писателя, драматурга и публициста Августа фон Коцебу, исполнявшего обязанности “литературного комиссара” при российской миссии в Веймаре. События, связанные с этим убийством, не нашли освещения в российской печати. На “глубокое молчание” Александра I тогда же обратил внимание статс-секретарь Австрии Ф.Генц, утверждавший, что убийца ошибочно возложил ответственность за поворот политики России в германских делах на Коцебу, якобы неправильно информировавшего царя. Судебный процесс над убийцей, состоявшийся спустя год, также не внес ясности в вопрос о причинах убийства. Не разбирая мотивов покушения, российская печать ограничивалась намеками на то, что ими могли стать “разные, весьма недавно случившиеся в немецких университетах происшествия”.
Тем не менее, это трагическое событие вызвало отклики в кругах дворянского общества России. Молодой Пушкин под впечатлением от известия о нем написал, как известно, стихотворение “Кинжал”. Бывший канцлер Н.П.Румянцев, на деньги которого О.Е.Коцебу в 1803 – 1806 гг. совершил кругосветное путешествие, назвал поступок Занда “наглым убийством”, заметив, что “покойный не был уже на службе, никакому начальству по ней не принадлежал” и просил царя назначить семье покойного пенсию. Наоборот, молодой дипломат П.К.Мейендорф (впоследствии посол России в Берлине и в Вене) в своей записке о политическом положении в Германии (июнь 1819 г.), не скрывая своего сочувственного отношения к стремлению немцев к объединению страны, даже не упомянул о происшествии, случившемся в Мангейме.
Единственным человеком, попытавшимся оценить убийство Коцебу глубоко и объективно и сделать из него правильные выводы, был великий русский историк Николай Михайлович Карамзин…
В последние годы жизни участник Отечественной войны 1812 года Коцебу сблизился со своим российским коллегой. Поводом послужил выход из печати первых восьми томов “Истории Государства Российского”, которую уже в 1816 – 1817 гг. некоторые наиболее образованные представители русского общества (А.И.Тургенев, П.А.Вяземский и др.) рассматривали как шедевр.
Узнав об убийстве Коцебу, историк сразу же осудил совершившееся злодеяние: “Коцебу зарезан в Мангейме, – писал он, – за его немодный образ мыслей”.
Великому русскому историку, вопреки мнению большинства его современников, сразу же стало ясно, что нагромождение сплетен и клеветнических измышлений относительно деятельности Коцебу служило убийце лишь предлогом.
Великая Французская революция и антинаполеоновские войны оказали влияние на формирование общественно-политических взглядов русского историка. Работая над “Историей Государства Российского”, он следил и за современными событиями. Он мечтал написать работу о войне 1812 – 1813 гг. и Венском конгрессе и утверждал, что “победами славна лишь справедливая война”.
После трагического происшествия в Мангейме внимание Карамзина все чаще обращалось к Варшаве. Он с беспокойством ожидал решений Александра I относительно восстановления Польши.
Сразу же после возвращения царя в Россию между ним и историком 17/29 октября 1819 года в Царском Селе состоялась многочасовая беседа. Ее содержание нашло отражение в знаменитой записке Карамзина “Мнение русского гражданина”, предназначавшейся для потомков. Записка хорошо известна: еще в XIX веке она распространялась в списках.
Мы приведем лишь заключительные слова историка, сказанные императору по-французски и хорошо раскрывающие его взгляды:
“Государь, я презираю либералистов одного дня: я люблю только свободу, которую никакой тиран не сможет у меня отнять. Я не прошу больше у Вас благосклонности. Быть может, я говорю с Вами в последний раз”.
Таким образом, позиция Карамзина по отношению к убийству Коцебу не была случайной и вытекала из совокупности взглядов историка на исторический процесс, роль государств в системе международных отношений. Не разделяя дилемму “свобода или рабство”, на что в одной из личных бесед ему указал молодой А.С;Пушкин, Карамзин скептически относился к “либералам на один день”, не верил в возможность установления республиканских режимов в сравнительно отсталых странах. Считая себя в душе “республиканцем” и свободным человеком, он отстаивал право быть независимым гражданином. Его идеалом было “просвещенное государство”, противостоящее тирании.
Демократия, по его мнению, часто вырождалась в анархию, покрываемую красивыми фразами и сопровождавшуюся клеветой и убийствами лиц, не разделявших “модный образ мыслей”, как это показало трагическое происшествие в Мангейме.
