ЗАГАДКИ КИТАЙСКИХ ИНВЕСТИЦИЙ

В середине января 1997 г. пекинские власти объявили о закрытии Китайской кредитной инвестиционной корпорации развития агробизнеса, известной в мире по своей английской аббревиатуре CATDIC. Этот факт не прошел не замеченным для тех, кто анализирует положение дел в экономике КНР: корпорация была одним из флагманов китайского инвестирования за рубеж. Официальная причина закрытия была объявлена весьма туманно: огромные потери, напрямую связанные с неэффективными капиталовложениями в Гонконге, Таиланде и Латинской Америке. Впрочем, несмотря на расплывчатость формулировок, картина была достаточно ясной: китайские власти фактически признали, что под видом зарубежного инвестирования через различные контрактные корпорации за рубеж безвозвратно уплывали огромные суммы народных денег.

ВНАЧАЛЕ БЫЛО РЕШЕНИЕ ПЛЕНУМА

События, происходившие в Китае в середине 60-х гг., значительно сократили связи КНР с зарубежными государствами. Нужно ли говорить о том, что до конца 70-х гг. правительство КНР фактически не осуществляло прямые зарубежные инвестиции в другие страны. Их начало следует отнести к 1978 – 1979 гг., причем точкой отсчета можно считать решения пленума ЦК КПК в декабре 1978 г. Этот пленум известен еще и тем, что именно он дал “третью жизнь” Дэн Сяопину, у которого уже было до этого два взлета на руководящие посты и два сокрушительных падения с них. Пленум заложил достаточно серьезную базу для нынешнего “китайского чуда”. Именно на его решения ссылались потом авторы законов, гарантирующих защиту инвестиций, поступивших в КНР из-за рубежа, а также регулирующих процесс вывоза китайского инвестиционного капитала из страны. Инвестиции были объявлены частью “политики открытости” и важным средством интеграции страны в мировую экономику. Преимуществом для внешнего инвестирования пользовались проекты, направленные на решение сырьевых проблем КНР и на получение доступа к передовым технологиям.

В конце 80-х гг. Госсоветом КНР было принято решение, по которому инвестиции за рубеж освобождались от налогов в течение первых пяти лет своего использования, после чего устанавливался налог на прибыль в размере 20 %. Если деньги шли в рамках межправительственных соглашений об оказании помощи развивающимся странам (особенно африканским), то капиталовложения на сумму менее 1 млн долл. освобождались от согласования. Если же инвестиции в предприятия электроники и машиностроения осуществлялись не деньгами, а техникой и оборудованием, то они освобождались от внесения так называемого “депозита обеспечения” в размере 5 % от суммы предполагаемых инвестиций.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ

К концу 80-х гг. в Китае насчитывалось около 60 специализированных организаций (не считая филиалов), так или иначе связанных с международными финансами, страховой деятельностью, трастом и лизингом. Некоторые из основанных Китаем транснациональных корпораций вошли в число международных гигантов.

В начале 90-х гг. в китайской печати появилось несколько статей, обосновывавших необходимость более активной инвестиционной политики. Кроме указаний на то, что такая политика соответствует современным тенденциям разделения труда, автор одной из таких статей, опубликованной в пекинском журнале “Гоцзи маои вэньти” (“Проблемы международной торговли”), И. Чжунмин пришел к выводу, что совместные предприятия за рубежом – это одна из специфических форм интернационального обобществления производства, что характерно именно для социалистической экономики. Так под процесс зарубежного инвестирования была подведена солидная марксистская идеологическая база.

Впрочем, идеология идеологией, но большая часть статьи посвящена именно практическим выгодам от размещения капиталов за рубежом. Автор, например, ссылается на опыт многих стран для доказательства того, что создание совместных предприятий в других странах – это эффективный способ преодоления торгового протекционизма (его меры, по оценкам автора, охватывают более 20 % мировой торговли).

Вступая заранее в полемику с возможными оппонентами, автор статьи в “Гоцзи маои вэньти” заявлял, что нехватка валюты не может служить оправданием для сдерживания процесса китайского инвестирования за рубеж. Он отмечал, что поскольку доля Китая в предприятиях, созданных им в других странах, составляет в среднем 56 %, то это значит, что фактически используемые им основные фонды гораздо больше его собственных инвестиций.

Итак, подобные статьи в конце 80-х и начале 90-х гг. знаменовали собой новое отношение китайского руководства к инвестированию за рубеж. Излишне говорить, что в китайской печати по подобным важным вопросам, как правило, ничего просто так не публикуется. Этот поворот тем более заметен, что еще в 1988 г. китайские высокопоставленные чиновники, принимавшие участие в конференции в Бангкоке, заявляли о том, что в обозримом будущем по объективным и субъективным причинам Китаю трудно будет начать какую-либо программу по широкому инвестированию за рубеж и что Китай больше озабочен проблемами своего внутреннего развития.

После того как авторы статей доказывали читателю все положительные стороны инвестирования за рубеж, они призывали не останавливаться на достигнутом. И здесь предлагались проекты один другого грандиознее. Намечалось создать целую систему поощрения и организации вложения капиталов за границей. Планировалось выработать общий стратегический план инвестирования за рубеж, создать подчиняющийся Госсовету КНР специальный комитет и силами научных учреждений провести качественную исследовательскую работу. Одновременно планировалось совершенствование законов и проведение особой кредитно-финансовой политики, поощряющей капиталовложения за рубежом, налаживание качественной информационной работы, создание разветвленной, гибкой сети по сбору и обработке экономической информации.

ЛОЖЬ И СТАТИСТИКА

Лишь в середине 90-х гг. началось реформирование китайской статистики, продолжавшееся и в 1998 г. Ситуация сложилась парадоксальная: существовавшая в КНР система сбора данных не давала ответа даже на простой вопрос о масштабах китайской экономики и ее доле в мировом хозяйстве. А если и высказывались суждения на этот счет, то они, как правило, носили оценочный характер и цифры, фигурировавшие в них, расходились, по крайней мере, в десять раз.

В рамках преобразований китайское руководство начало и работу по составлению четкой картины того, какие китайские инвестиции размещены за рубежом и какова их экономическая эффективность. Ее проводит Министерство внешней торговли Китая. Министерство ведет исследования китайских инвестиций за границей, сосредоточивая внимание на Гонконге. Исследование должно охватить 139 стран и регионов, где министерство выявило инвестиции материковых компаний.

Руководитель отдела в департаменте министерства, ведающем вопросами политики и развития, Ван Чжихуа заявлял в начале 1997 г., что разрабатываются новые правила, которые должны создать рамки для облегчения внешних инвестиций. Но он также дал понять, что одна из целей проводимого исследования – ограничить злоупотребления, в том числе неразрешенные денежные переводы, разбазаривание государственных активов и коррупцию. “Новым законом будут введены строгие отборочные требования для капиталовложений за границей, чтобы попытаться обеспечить предприятиям возможность сохранять и увеличивать ценность государственных активов”, – заявил он.

ОБ “ОШИБКАХ И ПРОПУСКАХ”

Китайские официальные лица неохотно говорят о бегстве капитала из страны, осуществляемом в тех или иных формах.

Оснований к вывозу валюты за границу для китайских чиновников и предпринимателей достаточно. Среди них называют нестабильность курса национальной валюты КНР по отношению к твердой валюте, манипуляции этим курсом со стороны ЦБ, жесткий контроль за использованием валюты, обязательность продажи значительной суммы от экспортной выручки, жесткие и существенные ограничения покупки иностранной валюты.

Кроме того, режим процентных ставок, установленный ЦБ, мешает реальному росту доходов финансовых институтов: в 1994 г., например, ЦБ установил потолок кредитной ставки в размере 10,98 % годовых, а инфляция в этом году составила 24 %. Это вызвало появление неофициального рынка кредитов: государственные предприятия брали кредиты по ставке, установленной ЦБ, и подпольно перепродавали их под 25 % и более. При этом для максимально надежного сокрытия истинного процента по кредитам вполне подходили экспортные операции, контроль над которыми за границей со стороны властей КНР объективно затруднен.

Итогом этих процессов явилось создание за границей крупных холдингов китайских структур, при этом капитал только тех из них, которые доступны для исследования, достиг уже к 1992 г. 7,1 млрд долл. Кроме того, возникло рекордное количество оффшоров. По оценке Всемирного банка, к началу 90-х гг. возникли многочисленные каналы легального и нелегального оттока капитала в Гонконг. Размеры этих капиталов значительно превосходят официально ввозимый инвестиционный капитал в КНР, так что Китай, по мнению экспертов Всемирного банка, в годы пика инвестиций на самом деле являлся нетто-вывозящей капитал страной.

В печати КНР приведено немало примеров лихой деятельности разного рода аферистов. Например, региональное отделение одного из крупнейших банков Китая в провинции Хэбэй в 1994 г. выдало по поддельным документам аккредитивы на общую сумму более 10 млрд юаней. По итогам расследования было вынесено несколько смертных приговоров, но казнены только непосредственные исполнители.

Даже китайские исследователи признают, что подобного рода факты – это всего лишь мелочь и верхушка айсберга, что настоящие объемы экономической преступности намного больше и что они затрагивают интересы многих крупных китайских чиновников. Чтобы отвадить иностранных аферистов, помогающих уводу капитала из страны, в декабре 1993 г. Госсовет КНР принял специальные дополнения к уголовному кодексу, согласно которым китайским гражданам разрешается дарить иностранным гостям только предметы народного промысла, а стоимость подарков иностранных гостей не должна превышать 200 юаней (в то время – примерно 23 долл.). Примечательно, что если подарок превышает указанную сумму, то его следует отдать непосредственному начальнику.

Что же касается более ощутимых следов увода капитала, чем предположения и догадки, то их следует искать в ежегодно публикуемом платежном балансе КНР. А в нем за один только год зарегистрировано удвоение суммы в печально известной каждому бухгалтеру графе “Ошибки и пропуски” (примерно с 10 млрд долл. в 1994 г. до 20 млрд в 1995-м). Незаконная утечка капитала за границу считается экспертами основной причиной появления столь крупной цифры.

Россия, как известно, сталкивается с подобной проблемой. Но если средства, уведенные из нашей страны, как правило, гуляют по миру и редко пересекают российскую границу в обратном направлении, то с китайскими деньгами дело обстоит как раз наоборот. Причины этого очевидны. Самая главная из них – инвестиционная привлекательность самого Китая, характеризующаяся относительной стабильностью ситуации в КНР и благоприятной законодательной базой. Уведенные из Китая деньги, потеряв свою национальную принадлежность и став “гражданами мира”, снова возвращаются в страну.

Петр КОЗЬМА


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

ТРЕХСЛОЙНОЕ ОБЩЕСТВО
ПРАВО НА НАУКУ
ЗАКОН ПОЛИТИЧЕСКОГО РАВНОВЕСИЯ: ЧЕМ ВЫШЕ ПОДДЕРЖКА МАСС, ТЕМ СИЛЬНЕЕ НЕНАВИСТЬ ОЛИГАРХИИ
МАРШ ПРОТЕСТА НА КОСТЫЛЯХ
МИР СЕГОДНЯ И СУДЬБА РОССИИ
За кого проголосуют барнаульцы
В России предлагается установить “единый европейский порядок”
ПРАВЫЙ ХРЕН НЕ СЛАЩЕ ЛЕВОЙ РЕДЬКИ
ЧТО ПОДЖИДАЕТ ВАС В ЛИФТЕ
Отношение к заявлению всех ветвей власти
К ПРЕДСТОЯЩИМ ПАРЛАМЕНТСКИМ ВЫБОРАМ
МЕСЯЦ, ТЫ МЕСЯЦ, ПОДУЙ НА ОПАРУ
БЛИНЫ
ТРЫНЦЫ-БРЫНЦЫ, ПЕКИТЕ БЛИНЦЫ,
Детовщина
Письмо Гомеру
МОЖНО ЛИ ТРИСТА ЛЕТ НАСТУПАТЬ НА ГРАБЛИ?
Сладчайшая Арина


««« »»»