О ТОМ, КАКУЮ РОЛЬ В ЖИЗНИ ПОДМОСКОВНОЙ ДЕРЕВУШКИ ИГРАЕТ ФРАНЦУЖЕНКА МАДАМ БАЛЕ, ЗА ЧТО ДЕД АНДРЕЙ ЦЕНИЛ КАПАЛОВУЮ ПАЛЬМУ И ДЛЯ ЧЕГО ХУДОЖНИКАМ НУЖНЫ БЕЛИЧЬИ ХВОСТЫ
“Далеко ли до Жостова?” – обратилась я к пожилой женщине, которую приметила еще на автовокзале в Мытищах. Такие бабульки обычно все знают и охотно помогают несведущим гражданам. “Небось, за подносами едете? – оживилась она. – Я их, считай, полвека на фабрике писала, подскажу тебе, где выходить, сама в деревне живу”. Полчаса за разговором пролетели незаметно. Выяснилось, что баба Клава в прошлом – художница, а сейчас пенсионерка, каждую неделю ездит в Мытищи за хлебом: там он на сорок копеек дешевле. Берет пять буханок и считает себя рачительной хозяйкой. “Прежде-то подносы весь район кормили, а теперь вон как жизнь повернулась,” – вздохнула баба Клава и заторопилась, сойдя с автобуса, к сугробу, где у нее были припрятаны санки: в ее возрасте и буханка хлеба – тяжелый груз. А я отправилась указанной дорогой.
ТАЙНА ДЕДА АНДРЕЯ
В Жостове одна улица. Если долго идти по ней прямо, а потом повернуть налево – упрешься в фабрику. Заблудиться мудрено: в деревне на 150 дворов нет ни церкви, ни клуба, ни промтоварного магазина. До недавнего времени почти все жостовцы, а также осташковцы, чивиревцы, никульские (Осташково, Чивирево и Никульское – окрестные села) работали на фабрике и писали подносы (баба Клава еще в автобусе растолковала мне, что подносы не расписывают, а именно пишут). Теперь большинство бывших художников занимается этим ремеслом дома: сами грунтуют, покрывают металл черной краской, лакируют, украшают поле цветами, орнаментом, фруктами и даже иной раз сами куют заготовки. А потом сами же и торгуют самоделками на рынке.
Только на первый взгляд кажется, что все жостовские подносы похожи. На самом деле у каждого художника свой почерк, своя роза (это непременный элемент букета), свой блик, краски. Кстати, именно бликование придает букетам объем, о кистях для блика вообще отдельный разговор. Лучшие делают в Кировской области. Годятся только беличьи хвосты, причем разобранные на отдельные волоски, потом сбитые мастерицами вручную один к одному. И упаси Боже подрезать или обломать волос: кисть, считай, бракованная. Вместо легкого блика на металле застынет грубый белый мазок.
Качество красок в Жостове опять же особое. Как-то бывший главный художник фабрики Раиса Благова, будучи в командировке в Японии, решила сделать двум сотням своих коллег подарок: купила 200 тюбиков краски и столько же кисточек. И что вы думаете? Не подошли они нашим мастерам: синтетические краски никак не ложились на металл, не играли, а из кистей то и дело сыпались волоски.
Лак для настоящего жостовского подноса – тайна за семью печатями. Говорят в 50-е годы его рецепт унес с собой в могилу дед Андрей, который самолично варил лак из смолы капаловой пальмы, привезенной из Саудовской Аравии. Когда дед колдовал над чаном, никто не смел к нему подойти, чтобы не дай Бог не отвлечь от серьезного дела, а резкий запах лака подолгу стоял над деревней. Готовность варева дед определял с помощью травинки: опускал ее в чан и быстро выхватывал, глядя, блестит или нет. Если искрится и форму держит – лак готов, если капелью исходит – еще надобно покашеварить. Тот капаловый лак не боялся никаких температур, и подносы, покрытые им, служат не меньше ста лет.
Теперь, конечно, лак не тот, капаловая смола давно стала на вес золота, но при надлежащем обращении и фабричный поднос проживет не один десяток лет.
Кустарный, изготовленный в домашних условиях поднос, конечно, отличается от фабричного: как правило, гремит, будто медный таз, к тому же “лицом”, бывает, не выходит. На фабрике подносы сушат в специальных камерах, а дома где же их взять? Приходится сушить чуть ли не на печке, а там, понятное дело, пыль, соринки, которые прилипают к непросохшему лаку… Да что там пыль! При домашних технологиях и до беды рукой подать. В Жостове вам расскажут немало историй о том, как один кустарь обварился горячим лаком, а другой отравился угарным газом. Зато букеты и узоры одинаково ярки и праздничны что на домашних, что на фабричных изделиях.
“ОСОБО ЦЕННЫЙ ОБЪЕКТ”
Еще каких-нибудь десять лет назад расписанные розами, маками, водосборами подносы приносили в казну ежегодно более 300 тысяч “зеленых” чистой прибыли, рубли в ту пору и вовсе никто не считал. Теперь фабрика едва наторговывает на 250 тысяч “деревянных”. Прежде фабричным в районе завидовали многие: и деньги, и слава, и мастерство у них. Теперь сочувствуют: где в такой глухомани найдешь другую работу? Хорошо, хоть зарплату, которую задерживают уже четыре месяца, выдают все же деньгами, а не подносами. Иначе – хоть дороги цветастой продукцией мости.
Конечно, металлический поднос – отнюдь не предмет первой необходимости, а, поди ж ты, прежде продавали их в 20 стран мира, вагонами отправляли в Германию, Францию, Италию, США. Да и у нас они красовались чуть ли не в каждом сельпо. Сейчас традиционную русскую “сувенирку”: жостовские подносы, федоскинские шкатулки, хотьковскую резьбу, загорскую матрешку, богородскую игрушку – днем с огнем не сыщешь. Уникальные мастера, каким цены нет, разбредаются потихоньку по домам, чтобы в одиночку прокормиться ремеслом предков. Постепенно забываются традиции, теряются секреты. Говорят, уже разбежалось Федоскино, теперь на очереди Жостово. И что толку от признания фабрики “особо ценным объектом” наряду с Госфильмофондом и Мариинским театром, если от государства ей нет никакой реальной поддержки? Пока что собственным кошельком поддерживают народный промысел заграничные заказчики, такие, например, как мадам Бале, владелица нескольких магазинчиков в Париже. Но и ей удовольствие выставить в витринах жостовские букеты влетает в копеечку: ведь пока товар пройдет все российские экспертизы и обзаведется документами “на выезд”, из металлического превращается в золотой. Даже в России торговать сувенирной продукцией, не запросив с покупателей втридорога, не выгодно. Так что промысел с двухсотлетней историей напоминает сегодня тяжело больного, лекарств для которого нет, а лишить страдальца жизни – вроде негуманно.
Решив не на словах, а на деле поддержать отечественного производителя, я приобрела в небольшом магазинчике при фабрике два изумительной красоты подноса разных художников (на настоящем жостовском подносе, хоть кустарном, хоть с фабрики, всегда можно найти фамилию художника). Так что из Жостова я увозила кусочек сочного яркого лета.
Наталья ЛИХАЧЕВА
