Недавно я с небольшим опозданием посмотрел на DVD фильм Антона Сиверса «Качели». То ли запись была дефектная, то ли плейер давно не чистился, но проекция периодически «заедала», создавая парадоксальные компьютерные спец-эффекты: стоп-кадры, «пересказы» целых эпизодов прерывистыми изображениями, особо эффектными в сценах боевых действий, контрастный «монтаж аттракционов» лирического и приключенческого характера. Эти «приемы» идеально накладывались на сюжетную канву игры страстей в своеобразном любовном квадрате, как бы иллюстрирующем на современном материале строки известной напевной мелодрамы: «Я был батальонный разведчик, а он – писаришка штабной, я был за Россию ответчик, а он спал с моею женой…» Героиня в прочувствованном исполнении Марии Мироновой разрывалась между спецназовцем (Андрей Мерзликин) – мужем и отцом ее дочери и любовником – мягкотелым хамом-интеллигентом. А тут еще учительница танцев как всегда блестящей Ксении Раппопорт, всегда готовая утешить героя…
Не скрою, в «испорченном» варианте фильм произвел на меня сильное впечатление. Я даже задался вопросом, почему не заметил его в момент выпуска на экраны. Потом мне напомнили нелепый слоган «Наши чувства на пределе…», над которым не издевался только ленивый критик – реклама-то и затмила сам фильм и хорошие актерские работы.
Каково же было мое разочарование, когда некоторое время спустя я увидел «Качели» по телевидению: никаких тебе спецэффектов, скучное подобие телевизионного сериала, который не спасают ни мелодраматические коллизии (набившие оскомину в сериалах), ни даже актеры. Дефектный диск наглядно показал, что может дать достаточно элементарная работа над формой, если приемы резонируют со страстями на экране.
Именно форма, на мой взгляд, подвела и огромный коллектив создателей фильма «Адмиралъ». Грандиозный продюсерский проект, очевидно предназначенный для телевидения и требующий неспешного формата не столько сериала, сколько многосерийного телефильма, столь удачно вписавшегося в советскую традицию, в киноварианте превращается в набор фрагментов заранее известного сюжета – политической трагедии и любовной мелодрамы героя не нашего времени Александра Колчака. Не случайно на роскошной премьере фильма в кинотеатре «Пушкинский», где были воспроизведены боевой корабль, морское сражение и подводные мины, организаторы сочли необходимым напомнить собравшимся исторический контекст рассказываемой истории: от мин до архитектуры Гельсингфорса, от Балтики до глубин Сибири, от имперского величия России до трагедии «большевистского переворота».
Искушение имитации «большого стиля» соответствует декоративности героев извечного Константина Хабенского и по-кукольному очаровательной Лизы Боярской, как и старательному академизму режиссуры Андрея Кравчука – в его камерном «Итальянце» было куда больше эмоционального накала. Социологи и искусствоведы могут поразмышлять над эффектом «перевертыша» при сохранении модной ныне стилистики социалистического реализма: вчерашние злодеи стали героями, герои – злодеями, «Интернационал» сменили молитвы и церковные песнопения, а художественный язык остался практически без изменений, при этом новая версия чисто эстетически нередко проигрывала старой. Думаю, не я один предпочту атаку каппелевцев в «Чапаеве».
Страсти Анны Васильевны и Александра Васильевича разбиваются о скалы драматургического штампа в обрамляющей конструкции, вполне уместной в телесериале, но не в кинофильме, уже отмеченном дефицитом экранного времени – постаревшая с помощью грима героиня оказывается на съемках «Войны и мира» Бондарчука (в фильме сын изображает отца) и может, наконец, в воображении и при помощи воображения реализовать свою мечту – слиться с любимым в бальном танце. Будем ждать сериала – может быть, там форма и содержание сольются в экстазе.
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Полная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №38 (531) за 2008 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
