Скажу вещь непопулярную, странную для многих.
Обдумывая нынешние репрессии и приговоры, важно не путать координаты: а именно, следует опрокидывать эти события не на юридическую практику “цивилизованных стран”, с которыми у нас социально-экономически, исторически, географически и политически нет ничего общего, и не на морально-правовые нормы Российской Империи, которой, в сущности, правила колониальная элита, – но только и исключительно на жизнь и развитие русского деревенского народа.
Грубо говоря, ab ovo и вплоть до начала 1920-х годов русский деревенский народ мог просто убить тех, кто ему не нравился, убить анархическим порядком – пока власть не видела, когда власти не было или когда было наплевать на последствия.
В 1920-е – 1940-е годы русский деревенский народ делает свои первые шаги в рамках юстиции (своеобразной) и госуправления (тоже специфического). Тех, кто не нравился, теперь убивают уже в рамках псевдозаконности, королевой которой было “подписание протоколов”, этот спектакль, созданный людьми, который мыслили еще по-африкански, но уже знали, что “бумажка нужна”.
К середине 1950-х в жизни русского деревенского народа происходит революция, сравнимая с изобретением колеса или пенициллина. А именно, люди вдруг обнаружили, что расстреливать других людей по причине идейно-стилистического к ним отвращения нехорошо.
То есть можно убить такого человека из-за угла, но казнить – нельзя.
Повторяю, что такому огромных масштабов прорыву в русской истории – всего 50 с лишним лет (та русская история, которая была у Елизаветы Петровны и Льва Толстого – это не их русская история, это история господ).
Далее, в 1960-е – 1970-е страшные приговоры, уничтожавшие врагов экс-общины, а теперь слободы подчистую – меняются на сроки в 5-7 лет. Но свободно обсуждать и оспаривать их пока нельзя. Русский деревенский народ еще не дошел до следующей, тоже сравнительно прорывной идеи – что чьи-то критические слова, сопровождающие в публичном поле акт власти, не разрушают сакральность этого акта.
Ну и наконец, в начале XXI-го века мы видим, что русский деревенский народ поднялся еще на одну ступеньку. Приговоры теперь в подавляющем большинстве случаев уже по году-два, народная власть более-менее терпит свободное обсуждение своих действий, а эмоциональная раскованность подсудимых, адвокатов и их общественной группы поддержки уже почти на уровне столетней давности.
Если так пойдет дальше – вы не поверите, но к середине XXI-го века они научатся выносить оправдательные приговоры.
