Нет смерти для меня? Нет смерти для меня! Жаль, что за названием фильма редко следует знак препинания, который, порой, мог бы пролить свет на творческий замысел создателя картины. Особенно, когда этот замысел ускользает от самого творца.
С завидной регулярностью канал РТР демонстрирует режиссерский дебют Ренаты Литвиновой на славном поприще документалистики.
Но успех картине “Нет смерти для меня” обеспечила вовсе не блистательная режиссура, коей, увы, не наблюдается, а кинематографическая масштабность литвиновских героинь.
Нонна Мордюкова, Татьяна Окуневская, Лидия Смирнова, Вера Васильева, Татьяна Самойлова – все это великие актрисы, каждая из которых одним своим присутствием может вытянуть любой проект. А уж загнав в один флакон сразу всех упомянутых див прошлых лет, дива дней нынешних ловко прибила сразу двух зайцев: картине обеспечила высокий рейтинг, а себе – лояльность критики.
Поэтому вопросами формы, то есть организацией отснятого материала в некое драматургическое целое, можно было не заниматься вовсе… А посвящать зрителя в лабораторию своих тайных мыслей тем более не было нужды. Рената отделалась банальным выводом о том, что отраженное экраном – бессмертно.
Однако полностью скрыть свои раздумья, равно как присутствие в фильме еще одной дивы, актрисе, писательнице, а теперь еще и режиссеру все же не удалось. Речь идет о великой Грете Гарбо, на которую сильно смахивает новоиспеченная документалистка. Причем сходство это не носит случайного характера, поскольку кроется не во внешнем подобии, а в пластике, мимике, прическе, макияже и… размышлениях на тему красоты и смерти!
– Прозвище Божественная было не просто данью голливудскому культу звезд. Оно как будто подразумевало неподвластность актрисы смерти… Ее непроницаемое лицо называли “маской”, и единственное, что могло символизировать лицо Гарбо, изваянное, по словам Роланда Барта, “из снега и одиночества”, – это именно смерть.
Этими словами начинается статья о Грете-Луизе Густафсон в книге “Первый век кино”. А заканчивается фрагментом из воспоминаний Бергмана:
– В полумраке тесной комнатки ее красота была вечной, как если бы передо мной сидел ангел из какого-нибудь Евангелия. Я бы сказал, что красота витала вокруг нее.
На тот момент великой актрисе было шестьдесят пять. Но кинематограф она покинула значительно раньше, в возрасте тридцати шести лет. И прожила до восьмидесяти пяти затворницей.
Про Мерилин Монро злые языки говорят, что она увековечила свой образ ранней гибелью (заметим, тоже в возрасте тридцати шести лет). Однако Грета Гарбо наглядно доказала, что образ – есть нечто астральное, требующее смиренного служения, как и всякий божественный дар, но жертвовать физической жизнью во имя его сохранения вовсе необязательно. Гордость Голливуда сумела покинуть мир, оставаясь в нем. Все “внешнее” о ней было хорошо известно и при жизни, а “внутреннее” хранится за семью печатями и теперь уже в Вечности.
Но ее красота победила старость.
По всей видимости ,личность и судьба великой шведки глубоко проникли в сознание Ренаты Литвиновой. Поэтому, не имея практической возможности вступить в коммуникацию с самой Гарбо или ее киносоперницей Марлен Дитрих, Рената обратила свой взор на тех, переживших собственную молодость и красоту актрис, которые были ей физически доступны. А фильм с их участием оказался не более чем побочным продуктом процессов внутренней жизнедеятельности РЛ, любимицы московской тусовки.
А ведь собранного материала хватило бы, к примеру, на разработку весьма любопытной темы “звездности”. Ведь популярность великой драматической актрисы Сары Бернар принципиально отличается от звездности Мерилин Монро или Брижит Бардо, каждая из которых породила ровно один образ, но зато целые поколения влюбленных подражательниц и вздыхателей. Существенная разница между поклонниками таланта и поклонниками персонажа, который сливается в одно целое с личностью его создателя – феномен доселе внятно не описанный, но весьма любопытный.
Из героинь Ренаты Литвиновой ровно одна отпечатала поколение – Татьяна Самойлова. После выхода на экраны фильма “Летят журавли” у нее появились настоящие “фанатки”.
– Ровесницы и младшие современницы Татьяны Самойловой примеряли на себя ее черный свитер, подводили глаза, внутри себя искали сходства с ней. (“Первый век кино”)
Но вокруг оказались лишь последователи Станиславского и ни одного коммерсанта от искусства, поэтому русская “звездность” бесславно скончалась в момент своего рождения.
Но эта тема, как и многие другие, вскользь задетые в фильме, так и остались нераскрытыми. Потому что бесконечно одинокая талантливая девушка с нетривиальным личностным содержанием, мучительно пыталась найти ответ ровно на один вопрос “Нет смерти для меня?”
Все остальное на тот момент ее совершенно не интересовало.
Советуем младшей сестренке Греты Гарбо сделать еще десяток картин на базе собранного материала. Причем, желательно привлечь к работе профессионального режиссера, который сумеет придать четкую форму смутным ощущениям потенциальной героини своего времени.
Потому что идея – это одно, а оформление оной во что-то внятное и законченное – совсем другое.
