Может быть, я встал не с той ноги,
Но сегодня я грущу, как евнух.
Я не написал российский гимн,
Не придумал слов таких душевных.
Помню, как меся ногами ил,
В ночь, когда бродил я по болотам,
Говорил мне Глинка Михаил:
– Напиши, старик, не ссы, чего там…
И когда шальной звезды свеча
Над полями зажигалась на ночь,
Я ему тихонько отвечал:
– Напишу, не бзди, Михал Иваныч!
Сочиню стихи про нашу Русь,
Про зарю, что кумачом пылает.
Если как поэт не обосрусь,
Про меня еще страна узнает!
Про полет загадочной души
И красу космических скафандров…
– Ты уж постарайся, напиши, –
Повторил за Глинкой Александров.
– И давай уже без дураков.
А не сочинишь, клянусь могилой,
За тебя напишет Михалков
Или Резник, Господи помилуй!
К сожаленью не сдержал я слов,
Не создал стихов о синеокой.
Видно, был морально не готов
В ту эпоху к миссии высокой.
И теперь, хоть это и грешно,
Я под гимна пафосные такты
Без заветных слов хожу в кино,
Совершаю половые акты.
И не помня на свою беду
Про присягу, данную Отчизне,
Без зазренья совести веду,
В общем, бездуховный образ жизни.
И во сне лишь только став другим,
В оправданье признаюсь мессии:
– Я не написал российский гимн.
Как я много сделал для России!
