Известно, голод не тетка. Если тебя ежедневно пугают холодной, да к тому же голодной зимой, поневоле забеспокоишься. Смогут ли российские крестьяне прокормить и себя, и жителей больших городов? Хватит ли на всех хлеба, молока и мяса? Вот вопросы, которые сейчас волнуют всех нас. За ответами мы обратились к специалистам.
Мы кормим американских фермеров –
СЧИТАЕТ ЗАМЕСТИТЕЛЬ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ КОМИТЕТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ПО АГРАРНЫМ ВОПРОСАМ, ДЕПУТАТ СЕРГЕЙ НИГКОЕВ
– Сергей Георгиевич, насколько соответствует действительности информация о том, что Россия сегодня ввозит 75 процентов продуктов питания?
– Информация близка к действительности. На самом деле до 60 процентов некоторых продуктов питания Россия импортирует. Между тем специалистами подсчитано: если страна импортирует больше 40 процентов продуктов питания, она теряет свою безопасность. Значит, сегодня надо признаться: свою продовольственную безопасность Россия в значительной мере потеряла.
В Советском Союзе надаивали, например, шестую часть от мирового производства молока. В 90-м году только в одной Московской области произвели два миллиона тонн молока. На каждого жителя получалось, таким образом, 140 литров молока в год. Это, кстати, уровень, который соответствует лучшим мировым стандартам. За истекшие годы производство молока в области упало в два с лишним раза. Точно так же обстоят дела и с производством яиц.
Что у нас всегда отставало, так это переработка сельхозпродукции. При хранении терялось до 40 процентов производимого молока. Но это решаемая проблема, если ею всерьез заниматься, и в конце 80-х как раз наметились пути ее решения. Но грянула перестройка, и в итоге ничего не было сделано.
Почему же это произошло? Политика нынешнего режима была направлена именно на то, чтобы отечественные товаропроизводители не были заинтересованы в производстве продуктов. Первоначально из-за границы, в частности из Америки, ввозили достаточно большое количество продуктов питания. Надо признать: там их себестоимость не ниже, чем у нас. Я это ответственно заявляю. Но на Западе каждому фермеру выделяют дотацию, а у нас дотировать сельского товаропроизводителя перестали. Первоначально импортные продукты, причем низкого качества, поставляли по демпинговым ценам. А наши продукты оказались несколько дороже и стали никому не нужны. В результате этого и развалилось наше производство.
Правда, со временем ситуация стала меняться. Сегодня в магазинах люди спрашивают отечественную колбасу, отечественное мясо. Потребители поняли: отечественные товары намного более качественны, чем импортные. Но в один год их производство не восстановишь – сельхозпроизводство растянуто по времени и потому довольно инерционно.
Чтобы в следующем году получить молоко, уже сегодня нужно построить коровник и запастись кормами. Нужно вкладывать средства. А их не только не вкадывали, а, напротив, отбирали. С 1991 по 1997 год отечественное сельскохозяйственное производство из-за диспаритета цен потеряло 320 миллиардов рублей (в новом, деноминированном исчислении). То есть за это время на оборудование, машины, другие материальные ресурсы, которые потребляет село, цены повысились в 6 – 10 раз, а на сельскохозяйственные товары – только в 1,7 раза. И эта разница погубила сельское хозяйство: производство стало нерентабельным.
Я сейчас занимаюсь подготовкой закона, который так и называется: “О компенсации потерь сельскохозяйственных товаропроизводителей из-за диспаритета цен”. Этот закон уже принят в первом чтении, и в нем предусмотрен определенный механизм, способный восполнить диспаритет цен.
Мы понимаем, что 320 миллиардов невозможно вернуть, – надо быть реалистами. Но то, что сегодня возможно и нужно сделать, в этом законе оговорено.
У сельского хозяйства накопились огромные долги – перед бюджетом, поставщиками, затем – пени и штрафы на эти долги. В общей сложности около 37 миллиардов. Мы ставим вопрос о списании этих долгов. За последние годы оборотных средств у сельскохозяйственных товаропроизводителей не стало почти совсем. Они просто изъяты из производства. Поэтому мы ставим вопрос о выделении селу кредитов через лизинговый фонд.
Эти кредиты нужны не для того, чтобы выплатить зарплату агрономам и дояркам. Они пойдут машиностроителям и химикам в уплату за трактора, комбайны, удобрения. Значит, появится возможность не только получать продукты, но и содействовать развитию смежных отраслей.
Я убежден, что село может оказаться локомотивом, который вытащит всю экономику. Начнут появляться рабочие места, заработает реальный сектор.
Но, самое главное, у нас будет свое продовольствие, граждане успокоятся, они будут уверены в завтрашнем дне.
– Складывается впечатление, что, если бы не экономический кризис, наше сельское хозяйство еще долгое время оставалось бы без внимания. Так ли на самом деле?
– Это не совсем так. Просто кризис предельно обострил ситуацию. Вы сами-то ели “ножки Буша”? Без аппетита? Вот яркий пример того, как за некачественные продукты мы платим полноценной валютой. По существу, долгое время мы кормили американских фермеров. Они и не мечтали о таком рынке! А своих производителей погубили.
За границей мы покупаем зерно по цене в среднем 140 долларов за тонну, а у своих производителей – в три раза дешевле. Разве это не безобразие? Вернее, не безобразие, а преступление.
Экономический кризис сделал ситуацию прозрачной. Он показал и дал возможность большинству россиян, а не только специалистам по сельскому хозяйству осознать всю опасность продовольственной зависимости.
Записала О.ТАРЫНИНА
