ГУБИТ ЛЮДЕЙ НЕ ВОЗДУХ,
НО И НЕ ВОДА
Среди проблем, которые более всего волнуют жителей Юго-Восточного округа, состояние окружающей среды, пожалуй, стоит на первом месте, а потому беседу с председателем Государственного комитета по охране окружающей среды Москвы Александром Гавриловичем Ишковым наш корреспондент начала с такого вопроса:
– Александр Гаврилович, считаете ли Вы, что районы Капотни и Люблина – одни из самых неблагополучных в экологическом отношении? Если да, то что у Вас как у руководителя экологического ведомства вызывает наибольшую тревогу?
– Капотня – действительно, один из самых напряженных районов в Москве, но, уверяю вас, жить вблизи Садового кольца ничуть небезопаснее с точки зрения экологии. Сравните цифры: Капотненский нефтеперерабатывающий завод выделяет 300 тонн загрязняющих веществ в год, а автомобили, которые наводнили Москву, – 3000 тонн в день! Из окна моего кабинета в хорошую погоду виден факел завода: раньше он горел постоянно, а сейчас – наполовину реже, выделяя при этом газов на 18 – 20 процентов меньше, чем прежде. Так что экологическая обстановка в районе улучшается.
– Давайте вспомним недавний пожар на Капотненском заводе. Каков ущерб, причиненный им живой природе?
– Несколько десятков тонн мазута, которые тогда сгорели, причинили ущерб, равный малой доле вреда от выхлопных газов автомобилей. Так что считайте, будто в тот день на территорию столицы въехало на несколько процентов автомобилей больше, чем обычно. Я, конечно, понимаю озабоченность жителей округа последствиями этой беды, но те пожары, что бушуют сейчас в лесах России, в тысячу раз опаснее для каждого из нас.
– А фильтрационные поля, станции аэрации, которые расположены в Курьянове, Люблине, разве способствуют улучшению экологии в округе?
– На месте люблинских полей фильтрации давно вырос жилой микрорайон, идет строительство Марьинского парка, где будет 100 гектаров зеленых насаждений, неподалеку парк “Кузьминки”, и я не удивлюсь, если через несколько лет этот район станет самым чистым и благополучным в городе.
– Александр Гаврилович, на Ваш взгляд специалиста: москвичи дышат чистым воздухом, пьют качественную воду?
– Воздух любого города содержит техногенные примеси. Примерно 460 вредных веществ поступает в атмосферу от промышленных предприятий. Около 500 – продукты жизнедеятельности человеческого организма, а еще – выбросы автомобильных двигателей, пыль, озон. Вот и судите, чем вы дышите. Передо мной информация о состоянии воздуха в столице на начало октября: в районе Шаболовки – повышенное содержание углекислого газа, на Спартаковской улице – содержание окислов азота выше допустимого на 10 процентов. Но в основном концентрации – в пределах нормы.
– Что значит в пределах допустимого? Ведь, согласитесь, даже малые дозы ядов, регулярно поступающие в организм, вредят ему…
– Об абсолютной чистоте среды можно говорить только на необитаемом острове, да и то, если поблизости нет другого острова, где, скажем, идет чад от предприятия промстройматериалов, не оснащенного очистными сооружениями. Уже установлено, что человек за 70 – 80 лет жизни не накапливает в организме столько вредных веществ, чтобы они были смертельной дозой, поэтому на повышение количества окислов азота на 10 процентов мы и смотрим сквозь пальцы. Другое дело – максимальные разовые концентрации вредных веществ в том или ином районе. Если в течение дня замерить содержание окиси углерода или окислов азота, скажем, на Садовом кольце или Кутузовском проспекте, то, определенно, оно будет в 2 – 3 раза выше допустимого. Кстати, малые дозы ядов могут не только вредить организму, но и быть лекарствами.
Возвратимся к вопросу о воде. Питьевая вода в Москве довольно хорошего качества и соответствует всем нормативам. Басни о том, что водопроводную воду лучше не пить, распространяют производители питьевой воды, фильтров и напитков. А вот состояние водоемов, прудов, малых рек вызывает тревогу. Сюда ежегодно сбрасывается 6,5 миллиона кубов из канализации и еще 3 миллиона кубов сточных вод. Ежедневно на станциях аэрации задерживается около 1000 тонн взвешенных и растворенных загрязнений и около 30 тысяч кубов осадка. Начато строительство станции очистки сточных вод в Южном Бутове с полным удалением биогенных элементов. До 1974 года ряд территорий города не имели канализации и сточные воды сливались без всякой очистки в городские водоемы, а еще 5 – 6 лет назад все осадки канализации вывозились в Подмосковье, в Люблино и Марьино; последствия этого, к сожалению, сказываются до сих пор. К тому же многие предприятия нарушают природоохранное законодательство и сливают свои отходы прямо в речки, у нас на контроле более 6 тысяч предприятий, которые только в прошлом году мы оштрафовали за загрязнение природной среды на 3 миллиарда “старых” рублей.
– Есть ли хоть одно место в Москве, где можно купаться без опасений?
– Этим летом лучше всего купаться было на севере столицы. Из 300 московских прудов для этой цели пригодны 40 – 50.
– В городе идет большое подземное строительство. Есть ли гарантии того, что столица больше нигде не провалится, а то по Дмитровке уже стало страшно ходить?
– Подземное строительство будет продолжено, поскольку так называемый нижний уровень помогает разместить необходимые городу сооружения, не нарушая уже созданный ансамбль. Нет смысла говорить, как важно сохранить и его, и каждое дерево, каждую клумбу, парк, сквер. Но при этом надо признать, что при подготовительных работах строители часто перекрывают потоки грунтовых вод, а реки, выходя из привычного русла, могут подтопить все, что над ними. Город с многокилометровыми коммуникациями всегда сталкивается с этой проблемой.
– Что-то не приходилось слышать, чтобы в Берлине, к примеру, провалилась хоть одна улица…
– А вот именно в Берлине такое и случалось. Во время строительства туннеля под Королевским парком. Его предполагалось прорыть на глубине 14 метров. Грунт осел, строительный участок затопило, хотя все расчеты и измерения были сделаны правильно. При любых подземных работах нужна серьезная геологическая экспертиза. Если она не проводится в целях экономии, не исключены сюрпризы.
– А есть ли карты подземных рек, геомагнитных, аномальных зон? Насколько изучена сегодня подземная Москва?
– Плохо изучена. Наверное, лет сто назад наши деды знали больше, чем мы. Все карты, архивы тщательно скрывались, безжалостно уничтожались. Не сомневаюсь, что подземный город хранит немало тайн, хотя я ни в библиотеку Ивана Грозного, ни в аномальные зоны не верю.
Наталья ЛИХАЧЕВА
