ВЧЕРАШНИЙ ГЛАВА ПОГРАНИЧНОГО ВЕДОМСТВА РОССИИ, А НЫНЕ ДЕПУТАТ ГОСДУМЫ И ЛИДЕР ДВИЖЕНИЯ “СОЮЗ НАРОДОВЛАСТИЯ И ТРУДА” УБЕЖДЕН, ЧТО ЗНАЕТ, ЧЕГО СООТЕЧЕСТВЕННИКАМ НЕ ХВАТАЕТ ДЛЯ СЧАСТЬЯ
Я ПО-ПРЕЖНЕМУ ОСТАЮСЬ ГЕНЕРАЛОМ
– Андрей Иванович, за что с Вами так?
– Умоляю, только не заводите разговор об отставке с поста директора Федеральной погранслужбы России. Больше не могу этого слышать. Все, иссяк. Полгода лишь об одном этом и спрашивают. Сколько же можно?
– Собственно, я не об отставке, а о Вашем досрочном увольнении из рядов Вооруженных сил. Президент Ельцин недавно подписал соответствующий указ, хотя Вы имели право до шестидесяти лет оставаться действующим генералом.
– Я же сам настаивал, предпринимал усилия, чтобы Борис Николаевич узнал об этом! Наверное, вы не знаете: когда я баллотировался в депутаты Государственной Думы, то сразу заявил: в случае избрания подаю рапорт об увольнении с действительной службы. На выборы шел генерал армии Николаев, а политикой будет заниматься рядовой гражданин Николаев. Как сказал, так и сделал: 12 апреля, после того, как стало ясно, что я победил, написал на имя Верховного главнокомандующего. Кстати, так и полагается поступать по закону, правда, большинство генералов, перешедших в политику, предпочитает не оставлять службу, а лишь на время приостанавливать ее. Я посчитал, что будет правильнее, если сведу свою зависимость от власти к нулю. Для меня завершился большой и важный этап жизни, я отдал ему тридцать один год, теперь же начинается новый период, и лучше входить в него свободным от долгов и обязательств.
– Значит, погоны сняли навсегда?
– Если не случится экстремальная ситуация, которую можно выразить одной фразой: “Родина зовет”.
– Не дай Бог!
– Это и от нас зависит. Если сможем гарантировать безопасность России, то Бог даст.
– У Вас после увольнения, наверное, и автомобиль служебный отняли, и дачу, и ординарцев?
– Абсолютно все. Но я не делаю из этого трагедии. Видите? Под окнами стоят машины. Если потребуется куда-то поехать, есть на чем. Но я могу и на метро. А что в этом такого? По выходным мы с женой нередко ходим на Новый Арбат в магазины. Иногда люди на улицах узнают, подходят. Некоторые удивляются: “А почему вы без охраны?” Я всегда спрашиваю в ответ: “А вы?”
Понимаете, всех этих внешних привилегий тяжело лишаться человеку, который морально не готов к таким переменам в своей жизни, а я выбор делал сознательно.
Я по-прежнему остаюсь генералом, никто меня звания не лишал, но момент выхода в отставку был принципиален. Представьте: завтра президент своим указом распускает Государственную Думу и все генералы, в том числе – оппозиционные, вынуждены будут просить критикуемую ими власть о трудоустройстве. Они пойдут за куском хлеба к тем, кого пинали. А я более не завишу от кремлевских чиновников, мне от них ничего не нужно.
– В Вашем голосе, Андрей Иванович, слышна обида.
– Наверное. Но это обида особого свойства. У нас часто пытаются свести все к личностному конфликту, однако я твердо заявляю: Николаев от других отличается тем, что всегда – напишите это слово большими буквами – ВСЕГДА личное ставит позади общественного, государственного. Да, мне обидно. Но не за себя, а за державу.
– Да-да, генерал Лебедь это уже говорил.
– И не только он! Важны ведь не только слова, но и то, что за ними стоит.
Понимаете, я разошелся с нынешней властью по принципиальным позициям, но не стал делать свой развод скандальным. Поводом для рапорта об увольнении послужили те самые тысяча триста метров российско-грузинской границы, которые нам пришлось оставить, подчиняясь приказу. А причины моего ухода из армии – они совершенно иные. Я не мог больше работать с властью, которая довела страну до предела. Даже если бы я продолжал делать все абсолютно правильно (или стремиться к этому), если бы руководствовался в работе исключительно интересами государства, это все равно не спасло бы страну. Один участок, на котором наведен полный порядок, не в силах противостоять всеобщему развалу. Для меня совершенно очевидной стала задача по изменению власти. Без решения этого вопроса рассчитывать на какие-либо позитивные изменения не приходилось. Но я не мог полемизировать, а тем более бороться с властью, оставаясь на государственной службе. Поэтому и зашел разговор о переходе в публичную политику. Когда решение созрело окончательно, я как порядочный человек положил президенту рапорт на стол. Считаю, что людей за такие поступки надо уважать. У нас ведь в публичную политику зачастую идут после того, как лишаются прежнего места работы в исполнительных структурах. Много Вы знаете случаев, когда чиновники добровольно покидают занимаемый пост? А должность у меня была, как Вы догадываетесь, не последняя…
– Как мне кажется, военным по роду занятий положено быть прагматиками…
– Не только военным, но и любому ответственному лицу.
– Так вот, продолжу вопрос. Как прагматик Вы должны были прекрасно понимать: возможности исполнительной власти не соизмеримы с тем, что Вам давал депутатский мандат. В конце концов, директор ФПС один, а депутатов сколько? Верно, четыреста пятьдесят…
– Величайшее заблуждение, будто публичная политика хоть в чем-то ограничивает мои действия. Сегодня я могу позволить себе говорить то, чего никогда не сказал бы, останься на службе.
СВОБОДА ДОРОГОГО СТОИТ
– Но речь-то не о словах, а о делах. Согласитесь, что прежде властных рычагов у Вас имелось поболее.
– Не соглашусь. У меня есть свобода, она дорогого стоит.
– А что же все так бегут от этой свободы, стремясь нацепить на шею хомут исполнительной власти? Стоит поманить депутата пальцем, и он уже мчится: хоть в министры, хоть в заместители…
– Я не побегу… Да, вернуться в исполнительные структуры могу, но не раньше, чем власть вернет себе доверие людей. Посмотрите: сегодняшнему правительству не верит никто – ни красные, ни белые, ни правые, ни левые. Статистика показывает, что с Кабинетом Кириенко надежды на перемены к лучшему связывает менее десяти процентов населения страны. Куда это годится?
– Откуда у Вас такие цифры?
– Элементарные подсчеты: суммарный рейтинг доверия депутатам Госдумы составляет двадцать процентов. Дума половиной голосов утвердила Сергея Кириенко в должности премьера – вот и вся арифметика.
Получается, интересы подавляющей части россиян во властных институтах вообще никто не представляет. Кому нужно такое правительство? Работать в нем – значит, дискредитировать собственное имя. А я им дорожу. Нет, с такой властью мне не по пути.
Можно вопрос? Вот Вы лично что хотите от власти?
– Пожалуй, ничего. Чтобы жить не мешала.
– Правильно! Пусть создаст нормальные условия для работы и жизни, а мы уж сами себя прокормим, оденем, обуем.
В то же время никто не хочет содержать армию нахлебников. Налогоплательщики готовы пополнять бюджет своими кровными, если будут уверены, что чиновники не бесцельно штаны протирают и о взятках мечтают, а занимаются конкретными делами, призванными облегчить и улучшить жизнь граждан. Важно, чтобы обладатели самых важных постов помнили: они всего лишь наемная сила, нанятая для защиты своих интересов теми, кто исправно платит налоги. Азбучный тезис: правительство для народа, а не народ для правительства.
Только что в этом Кабинете я встречался с одним из богатейших людей России. У человека есть бизнес, но как его развивать в нынешних условиях, если вместо законов в стране всем правит произвол? Пока не наведем порядок, пока власть не обретет силу, любые планы и антикризисные программы так и останутся благими пожеланиями, изложенными на бумаге.
Кстати, этот самый посетитель подарил мне сборник стихов своего отца, ныне покойного. Пролистал я книжку и поразился, насколько написанное созвучно моим мыслям. Хотите прочитаю?
– Пожалуйста. Только сначала назовите фамилию автора.
– Нет, этого делать пока не стану. Еще не время обнародовать имена наших партнеров и союзников.
Так вот стихи:
Главенствовать в державе должны закон и труд,
И ни одной персоне нет исключенья тут.
Судьбу родной России мы не поворотим,
Пока закон не станет для всех неотвратим.
Российский свод законов – святейший документ,
Пред ним мы все в ответе – парламент, президент.
Тогда лишь благоденство народ наш обретет,
Когда в делах порядок законом наведет…
И – так далее. Можно читать до бесконечности. Впечатление, будто кто-то подслушал мои мысли и перенес их на бумагу, между тем автор родился много лет назад, в начале века, его уже нет с нами… А сын пришел ко мне и принес эту книгу, ибо разделяет взгляды отца. Тех, кто думает так или примерно так, много – среди рабочих, интеллигенции, предпринимателей. Важно, чтобы люди объединились и поставили управлять страной тех, кто может, хочет и умеет защищать их интересы.
ДОГОВАРИВАТЬСЯ НАДО!
– Верно говорите, Андрей Иванович. Лишь один нюанс: на словах все правы. Покажите мне программу любой партии, общественно-политического движения или даже независимого депутата – везде найдем красивые фразы о благе народа и так далее и тому подобное. Короче говоря, объясните, чем Вы лучше всех прочих, сулящих мне, избирателю, рай земной взамен за поддержу на выборах?
– Начнем с того, что я постараюсь Вас разуверить в ошибочном тезисе: не все программы одинаковы. Возьмем, к примеру, то, что декларирует КПРФ, по сути, единственная на сегодняшний день массовая партия в нашей стране. Если вы не коммунист, то вы не наш. С учетом того, что за компартию голосует не более четверти населения страны, получится, что семьдесят пять процентов россиян для коммунистов остаются чужаками.
– Разве КПРФ обещает выписывать входной билет в коммунизм только членам партии? Не встречал и утверждений, что инакомыслящих будут высылать, истреблять или делать с ними еще что-нибудь в этом роде.
– Вы не поняли. Коммунисты намереваются строить счастливую жизнь именно для тех, кто разделяет их взгляды и идеологию. В первую очередь, КПРФ позаботится о своих, а затем уже обо всех остальных. Если до них, остальных, очередь когда-нибудь дойдет.
Понимаете, в стране сейчас зарегистрировано около двухсот партий и движений, каждое из которых тянет одеяло на себя. Кто не с нами, тот против нас. В результате вся страна состоит из не наших. Белым не по дороге с красными, красным с зелеными, правым с левыми, левым с правыми… Заколдованный круг!
– И именно Вы готовы его разорвать?
– Да. Все очень просто: для нас нет чужих. Мы не собираемся никому ничего навязывать. К примеру, у Вас есть собственные убеждения?
– К примеру, есть.
– А есть в Ваших взглядах такое, что может нас с Вами объединить?
– Наверное.
– Наверняка! Стоит нам только заговорить о земле, о собственности, о системе государственного управления в России, о будущем нашей страны, и, не сомневаюсь, по принципиальным вопросам мы сумеем найти общий язык. Расхождения могут быть только в частностях.
Договоримся с Вами, потом с Вашим соседом, затем – с моим… Если разобраться, всем нормальным людям нужно одно.
– Зря Вы, Андрей Иванович, пренебрегаете частностями. На уровне общих понятий союзников найти – не проблема, но как только встанет вопрос конкретики…
– Мы дошли до точки, когда не можем позволить себе роскошь утопить страну в согласовании деталей. Надо договариваться об основополагающих правилах игры. Сегодня не время для нюансов. Людям есть нечего, а мы частности обсуждаем! Общество расколото, правительство бесконечно сочиняет новые планы, президент заверяет, будто в стране нет кризиса… Пока мы не консолидируемся, эти двести партий и движений и будут плодить ряды наших и не наших. Это путь в никуда.
– А Вы, значит, учредите двести первую партию, которая и объединит всех?
– Во-первых, я не создаю новых партий, во-вторых, не собираюсь объединять старые. Зачем? Нужно привлечь на свою сторону тех людей, кто сегодня не доверяет ни одним, ни вторым, ни третьим.
Скажем, Вы входите в какую-нибудь политическую организацию?
– Уже нет. С 91-го года.
– А есть в обществе сила, отражающая Ваши взгляды?
– Надеюсь, я их сам в состоянии отразить.
– Но Вы хотите, чтобы к власти пришли те, кто наведет порядок страны?
– Кто бы стал возражать?
– Вы поддержите усилия, направленные на возрождение великой России?
– Конечно, да. Но к чему эти вопросы? Мы поменялись ролями, и теперь Вы берете интервью?
– Хочу понять Вашу гражданскую позицию. Вы ведь не с Марса прилетели.
– Нет, поэтому и говорю, что Вам не избежать решения конкретных вопросов, не обойтись без упоминания фамилий.
– Каких фамилий?
– Людей, чьим именем Вы будете рекрутировать сторонников своего движения.
– Вы опять тянете меня к персонификации.
– А Вы можете…
– Могу!
– Уверены, что…
– Уверен!
– И как же Вам это удастся?
– Вы спросите: кого из известных политиков я готов взять в союзники? Отвечу: если они известные, почему до сих пор не сделали того, что предлагаю я, почему не объединили людей?
– У каждого найдется объяснение: у Явлинского – это, у Лужкова – то…
– Заметьте, фамилии назвали Вы – не я… “Яблоко” ведь возникло не вчера, Явлинский имел возможность доказать всем правильность своих идей. Не смог. А Лужков.. Он не представляет никаких партий, а защищает интересы всех москвичей, горожане платят ему доверием. Как раз Юрий Михайлович представляет прообраз того, к чему мы стремимся. Его, Лужкова, не волнуют всякие “измы”, он доказывает собственную состоятельность делом.
– Это ведь тоже своего рода идеология – мужик с пониманием.
– Лужков – прагматик, он хочет, чтобы Москва не выживала, а жила. Юрий Михайлович строит, реконструирует, ремонтирует, создает новые рабочие места. Занимается той самой конкретикой, о которой Вы говорили. Юрию Лужкову не хватает лишь политической силы за спиной, гарантирующей преемственность проводимых преобразований.
– Знаком с Вашим, Андрей Иванович, умением не отвечать на поставленные вопросы…
– Нормально. Так и должен вести себя политик. А Вы хотели, чтобы я распахнул душу? Другое дело, что надо всегда говорить честно. Так и поступаю, чем отличаюсь от многих, считающих, будто политика – грязное дело, поэтому можно сказать одно, думать другое, а делать третье.
НЕ В КОМАНДЕ, А ВМЕСТЕ
– Правильно. Но я продолжу вопрос в надежде получить конкретный, а не округлый ответ. Можно ли говорить, что с недавних пор Вы, Андрей Николаев, и Ваше движение входят в предвыборную команду Юрия Лужкова, который пока, правда, не заявил о желании выставлять кандидатуру на пост президента России?
– Вы неправильно формулируете. Мы – не в команде, мы – вместе. Если Вы спросили бы мое мнение о том, может ли Юрий Михайлович баллотироваться на президентскую должность, я ответил бы утвердительно. И следующий вопрос: поддержите ли вы его? Ответ: да!
– Третий вопрос: в каком качестве?
– Руководителя движения. Могу считать себя единомышленником Лужкова.
– А что Вы имеет против команды?
– Это некрасиво. Такие вещи надо понимать.
– Честное слово, не доходит.
– В командах обязательно существует подчинение, а мы с Юрием Михайловичем – вместе.
– Это до первого листа бумаги.
– Какого листа?
– На котором придется писать фамилии, выстраивая их в определенном порядке.
– Куда писать, кому?
– Да хотя бы мне, вашему потенциальному избирателю.
– Вот когда придет пора писать, тогда и с порядком определимся…
Вы все время говорите о выборах президента, совершенно забывая, что не за горами 99-й год, в котором будет избираться новый состав Государственной Думы. Кто получит доверие народа, тот и окажется вправе вести речь о кандидатуре на пост президента.
– Боюсь, никто не получит, опять голоса избирателей окажутся распылены.
– Зря боитесь. Через полтора года в обществе появится сила, которую поддержат не менее половины россиян.
– Есть такая партия?
– Хотите, чтобы я процитировал Ленина? Могу сказать, что уже сейчас идет работа над тем, чтобы наше движение получило необходимое преимущество на выборах.
– Допустим, вы получите большинство. Но репутация у Думы такова, что…
– А причем здесь репутация? Вам не нравится Дума?
– Нет.
– А кто ее выбирал? Что хотели, то и получили.
– Не я один выбирал, но и Вы тоже. И в 99-м, кстати, не нам двоим голосовать.
– Только не надо все валить на людей. Ведь за Лужкова девяносто два процента москвичей голоса отдали.
– Вы же не хуже меня знаете, что Москва – это не вся Россия.
– У народа выбора не было! Часто голосовали против всех, по принципу: чем хуже, тем лучше. Наша задача в том и заключается, чтобы показать: есть люди, которым можно верить. Многие беды наших политиков проистекают от того, что они не в состоянии отрешиться от текущих проблем, поднять голову и заглянуть хотя бы на пару лет вперед. Когда нет перспективы, любой шаг воспринимается правильным. Только позже замечаешь, что топчешься на месте. Посмотрите, к примеру, на действия правительства Кириенко. Именно так ведет себя пожарная команда, которую вызвали на объект. Да, пожарные знают, как бороться с огнем, они готовы залить все водой и сбить пламя, но не требуйте от них заново отстраивать вам сгоревший дом. Это не их забота.
Сегодняшний Кабинет министров решает аварийные задачи. Допустим, аврал закончится. А дальше что? Нам не продвинуться вперед, пока не будут найдены ответы на вопросы: кто мы, откуда и куда идем.
– Вы нашли?
– Конечно.
– Скажете?
– В программе все прочитаете. Мы готовим концепцию вывода России из кризиса, с которой пойдем на выборы 1999 и 2000 годов.
МЫ ПРИДЕМ И ЗАЛЬЕМ БЕНЗИН
– Вы богатый человек, Андрей Иванович?
– Очень.
– И чем же, интересно?
– В первую очередь, тем, что родился в России. Ощущаю себя представителем великой страны, переживающей временные трудности.
Если же говорить в бытовом смысле, то богачом себя не чувствую, живу весьма и весьма скромно.
– Я спрашивал не о дачах, квартирах, машинах, а о тех программах, на которые Вы замахиваетесь. Представляете, какие средства понадобятся, чтобы прийти к власти?
– Для меня власть не цель, а средство.
– О том и речь: по средствам ли Вам это средство? Власть – дорогая игрушка.
– Если мы получим поддержку 80 процентов россиян, то любая задача окажется выполнима.
– Но ведь как-то Вы продекларировали, что не возьмете ни копейки у тех, кто сегодня входит в российскую финансовую элиту, в том числе, у так называемых олигархов. Где же тогда отыщете деньги, Андрей Иванович, на убеждение и агитацию?
– Я говорил, что ни при каких условиях мы не будем иметь дело с теми, кто нажил богатство неправедным путем.
– Значит, окажетесь в изоляции.
– Напрасно так думаете. Знаю массу людей, которые занимаются коммерцией, предпринимательской деятельностью, но при этом не подвержены коррупции.
– Полагаете, они скинутся и Вам хватит?
– Без всякого сомнения. Общество готово востребовать идеи, которые я Вам сегодня изложил. Люди хотят объединиться, они устали от бесконечных противопоставлений, выяснения отношений. На первом этапе общенациональной идеей должна стать мысль о консолидации.
– Вы готовы к тому, что Вас будут по-всякому прессовать?
– Обязательно. Давить попробуют и слева, и справа.
– В своем избирательном округе Вам удалось сплотить против себя всех, включая даже центристов.
– Нет, их как раз и не было. Мне войну объявили только крайние радикалы, то есть те, кто может рассчитывать на поддержку не более двадцати процентов населения. Со всеми остальными можно было договориться.
– На центристов, людей умеренных взглядов делают ставку и нынешние обитатели Кремля и Белого дома.
– Господь с Вами! У них нет ни опоры в обществе, ни сильной партии власти.
– Но рычаги управления по-прежнему находятся в руках Ельцина и его команды.
– А что толку, если в баке нет бензина, двигатель давно заглох, а колеса голые, без резины? За ручки дергать и баранку крутить можно сколько угодно, но машина-то все равно не поедет!
– Но Вы же понимаете, что никто добровольно не покинет салон пусть даже стоящего автомобиля.
– Ничего, придется уйти. После выборов – парламентских и президентских. Все будет сделано легитимно.
А мы придем и зальем бензин, отладим механизмы, наденем шины, посадим за руль опытного водителя.
– А Вы, кстати, рулить умеете?
– А как же! У меня большой водительский стаж. Езжу я хорошо, не сомневайтесь.
Беседовал
Андрей ВАНДЕНКО
