С ПРЕДСЕДАТЕЛЕМ НЕЗАВИСИМОГО ПРОФСОЮЗА ГОРНЯКОВ РОССИИ АЛЕКСАНДРОМ СЕРГЕЕВЫМ БЕСЕДУЕТ НАШ ОБОЗРЕВАТЕЛЬ ТАТЬЯНА СУХОВА
– Александр Андреевич, как случилось, что недавний оплот “демократической” власти в России – шахтеры вышли сейчас с твердым требованием отставки этой власти?
– То, что происходит на Горбатом мосту – не спонтанное явление, а длительно вызревавшая позиция шахтерских лидеров и коллективов.
Начиная с февраля 1996 года в рабочем шахтерском движении пошли глубинные процессы по переоценке демократических ценностей. Естественно, те лидеры, которые были кооптированы во власть или в околовластные структуры, таким подвижкам сопротивлялись. Зато вполне почувствовать и выявить эти перемены смогли низовые лидеры, те, кто находится в непосредственном контакте с рабочими.
– В чем суть изменений шахтерской позиции?
– Если коротко: так больше жить нельзя!
Система власти, которая складывается у нас, и вся система экономики для простого человека хуже, чем старая система. Люди не хотят возврата к прошлому, потому что помнят еще талоны, распределители, бюрократическое всевластие. Но и так, как сейчас, рабочие жить больше не могут.
Все это накапливалось, обдумывалось и выразилось в выдвижении лозунга добровольной отставки президента, не соблюдающего конституционные права граждан России. В частности, право на труд и оплату труда, то есть в конечном счете – право на жизнь.
– Но власть заявляет, что она неответственна за невыплату заработной платы горнякам. Вся вина – на директорах и частных предпринимателях.
– Моя личная точка зрения: сейчас простой рабочий оказался между молотом и наковальней. Наковальня – это проблески национального капитала, а молот – компрадорский и западный капитал, который захватил практически все командные посты в экономике и политике и диктует свои условия.
Рабочий остается беззащитным, но и национальный капитал испытывает политическое и экономическое давление компрадоров.
Поэтому, на мой взгляд, национальный капитал может стать союзником рабочих. Национальный капитал понимает, что мы живем в одной стране. И если мы хотим жить нормально, нужно строить с рабочими партнерские отношения.
А для тех, кто выполняет волю Запада, Россия просто прибыльный плацдарм для выкачивания недр, полезных ископаемых, людских и финансовых ресурсов.
– Получается, что наш человек приравнивается к полезному ископаемому. Свое человеческое “Я” он вроде бы и не вправе иметь?
– Это действительно так. Более того, простым человеком пытаются манипулировать, как марионеткой.
Когда в мае пошла рельсовая война, для нас, лидеров НПГ, стало очевидно: возможно повторение 89-го года. Это был стихийный порыв рабочих, как и девять лет назад. Но мы уже люди ученые и помним, как был использован определенными политическими силами народный шахтерский порыв в 89-м и 91-м гг.
Стало ясно, что и сейчас стихийный народный протест могут использовать в своих интересах те или иные политические группировки. Поэтому нужно было придать этому недовольству четкую, осознанную цель, чтобы рабочие смогли достичь реальных результатов.
– Какие цели выдвигают шахтеры в качестве основных и программных?
– Необходимо изменить сложившуюся систему управления экономикой – бюрократический монополистический капитализм. Изменить систему власти, которая практически не подотчетна народу. Причем не только на федеральном, но и на местном уровне. Сейчас губернаторы имеют больше власти и полномочий, чем секретари обкомов. Их невозможно снять, они полностью контролируют свои регионы, финансовые потоки, СМИ.
Аналогичная картина и в центре. Оппозиция на деле только играет оппозиционную роль. Контроль за деятельностью исполнительной власти практически отсутствует.
Именно система власти является в России самым нерентабельным предприятием. Она довела государство до банкротства. Значит, нам нужно изменить систему власти, повернуть ее лицом к простому рядовому гражданину.
– Самые распространенные контраргументы, которые выдвигают против вас центральные СМИ: шахтеры-де убыточная отрасль, они сидят на горбу у бюджетников, им не хватает предприимчивости… Что Вы можете на это ответить?
– На самом деле это не так. При старой системе мы сознательно были поставлены в положение планово-убыточной отрасли. Для того, чтобы перейти в рыночные отношения, нам был необходим достаточно длительный период на модернизацию производства. Нужны были и совершенно другие формы хозяйствования. На это требуются время и инвестиции. Но даже те средства, которые выделялись, а это примерно миллиард долларов в год, в течение пяти лет были использованы руководством отрасли не по целевому назначению. Деньги вкладывались в развитие частных компаний, то есть использовались для первоначального накопления капитала узким слоем элиты угольной промышленности.
Сейчас по принципу “разделяй и властвуй” власть пытается натравить на шахтеров работников других отраслей. Но, оказывается, не только мы не рентабельны, но и оборонка, добывающая промышленность, атомщики – вся экономика. Все у нас не рентабельно, кроме правительства! А может быть, наоборот?
– Почему после рельсовой войны шахтеры сделали ставку на политические требования?
– Было сразу понятно, что рельсовая война и поездки вице-премьеров по регионам ситуацию не изменят. На сегодня долг по зарплате работникам угольной промышленности составляет 3,5 миллиарда деноминированных рублей.Из них более половины – это ответственность федерального и местных бюджетов, которые не профинансировали бюджетные организации – потребители угля и энергии.
Да, есть и недобросовестные посредники, и недобросовестные директора, которые действительно воруют, но это, скорее, следствие. Причина – в социально-экономической политике самого правительства, в бюджетном кризисе. Государство-банкрот не может расплатиться ни с людьми, ни с отраслью.
Если бы государство официально признало, что виновно в образовании задолженности по заработной плате, что эта задолженность обусловлена недостатком средств в бюджете, и оформило это признание через определенные долговые обязательства, тогда была бы хоть какая-то надежда. Можно было бы говорить, что правительство действует честно и открыто перед всем обществом. Но правительство категорически не хочет признавать свою вину и ответственность.
– Я думаю, что в нынешней ситуации оно просто объективно не может сделать этого.
– Не исключено. Если предприятие становится банкротом, оно идет с молотка. Тоже самое может произойти и с государством. Не случайно появилась информация о том, что условием предоставления пресловутого 15-миллиардного кредита может стать введение внешнего управления российскими финансами. То есть становится реальностью фактическая потеря суверенитета России. Что называется, доигрались!
– Но войну не ведут одним отрядом. И бороться за всю Россию силами одной отрасли тоже, наверное, трудновато?
– Дело в том, что шахтерский взрыв, который сейчас оформился в пикеты, политические партии и движения пытаются использовать в собственных целях. В своем обращении к партиям мы сразу же заявили: хватит спорить о будущем России. Сейчас речь идет о другом. Рельсовая война стала первым признаком радикализации основной массы населения России – наемных работников. Шахтеры выражают сейчас идею сохранения России, пытаются стать центром консолидации разных сил. Если ты левых взглядов, вставай слева, правых – вставай справа. Хватит спорить! Давайте добьемся цивилизованным мирным путем отставки президента, внесения изменений и дополнений в Конституцию с целью перераспределения властных полномочий от президента к парламенту, усиления контролирующих функций представительных органов. Давайте сначала сделаем так, чтобы не ставить судьбу России в зависимость от одной личности.
Если нам удастся найти союзников, удастся выдержать линию консолидирующего центра, тогда есть шанс, что Россия хотя бы на ступеньку поднимется к подлинной независимости и возрождению.
– Вы осознаете, что неудача вашей акции может стать знаковым событием?
– Мы это хорошо понимаем, и давление на нас оказывается огромное. Если здоровая часть общества сейчас не объединится, Россию ждут тяжелые времена. Несколько дней назад мы объявили о создании Координационного комитета в поддержку требований шахтеров, предложили войти в него по одному представителю от партий, движений и профсоюзов.
Ведь формы протеста могут быть разные – вплоть до начала процедуры объявления референдума по отставке президента.
– Если правительство пойдет вам навстречу, вы снимите политические требования?
– Наша позиция однозначна: снимать политические требования мы не будем! Хотя готовы вести переговоры по текущим экономическим проблемам.
На встрече с министром экономики Уринсоном мы заявили все свои позиции. Первое – политические требования не снимаются. Второе – решение проблем шахтеров не должно идти за счет бюджетников и работников других отраслей. Третье – правительство официально признает, что оно виновно в части задолженности по зарплате, сложившейся из-за дефицита федерального и местных бюджетов. Четвертое – правительство гласно проводит мероприятия по разрешению кризиса неплатежей. И ряд других позиций. Мы заявили, что выдвигаем свои требования как единый пакет и именно как пакет их нужно рассматривать. По отдельным позициям мы переговоры вести не будем.
К такой постановке вопроса правительство оказалось не готово.
– Вы чувствуете, что не одиноки в своей борьбе?
– Да, приходят представители от профсоюзов, партий. Вот вы с газетой подключились. Идет поддержка от рядовых граждан. Сейчас для нас очень важно прорвать информационную блокаду. Хотя мы понимаем, что СМИ олигархов могут пытаться использовать нас в своих интересах. Поэтому мы стремимся находить и использовать другие каналы информации.
– Сколько дней вы сможете продержаться?
– До 11 июля по крайней мере у нас есть заявка. На этой неделе мы подадим еще заявку – на месяц. Дальше все будет зависеть от действий властей. Уходить отсюда побежденными мы не собираемся. Есть хорошее выражение: если не мы, то кто же.
Александр СЕРГЕЕВ
