Когда Новоладожский канал был пройден, мы решили основательно отдохнуть и попытать рыбацкого счастья на многочисленных протоках при слиянии Свири и Паши. А по рыбным косточкам, оставленным у кострища, мы поняли, что место стоянки мы выбрали правильно.
Утром побежал к берегу, где с вечера установили бутылку для ловли мальков. Сидят родимые, штук пять соблазнились на геркулесовую подмазку. Живо их на крючки, донки, и грузило полетело на мелководье плеса. Прошла минута-другая, звякнул колокольчик, и после подсечки я ощутил желанную награду. Щука шла прямо на меня, ничуть не сопротивляясь. И вдруг резко выскочила из воды, и я даже увидел, как, опережая ее, пронесся свинцовый грузик. После акробатического пируэта щука шлепается в родную стихию. И сразу обвисла леска, с языка сорвалось непереводимое междометие. А за спиной тяжело дышит Юрий Андреевич, уже вооруженный спиннингом:
– Что у тебя за поводки?
– Японская леска ноль два…
– Пижон! – сплевывает он. – Не за понюх табаку потеряли щуку.
На свою музыкальную струну-поводок он уже насадил живца и кидает туда же, где только что была моя донка. А я выбираю, наконец, всю леску и вижу на ней только блестку карабинчика.
Почуяв щучий бум, из палатки выскользнула команда. Затрещали катушки, послышались всплески брошенных грузил.
Но в этот раз кастрюли нам не потребовались. Подержав час-другой щук в соли, мы разложили их по решеткам жестяной коптильни и поставили на огонь. Через несколько минут повалил ароматный дымок, раздалось соблазнительное шипение рыбьего жира, и уже через полчаса на клеенку легли бронзовые щучки, по одной на каждого члена команды.
Ничего не ел вкуснее свежей закопченной щуки! Позднее нам попалась старая восьмикилограммовая хищница. По оценкам ветеранов рыбной ловли, она годилась разве что на корм животным. Но “фирменно” перетянутая шпагатом, эта щука после копчения превратилась в деликатес, которым насытились и мы, и наши менее удачливые соседи палаточного городка.
Вообще, по моему твердому убеждению, на наших северных водоемах в летнее время лучшее начало рыбалки в предрассветных сумерках, когда едва виден поплавок, а конец – с восходом солнца. За эти три-четыре часа поймаешь столько же, сколько за целый день. Да и рыба в эти ранние часы берется покрупнее.
Основное условие для успешного лова леща – это подкормка. Разумеется, при знании места, где лещ обитает. Основу ее составлял жмых. Подкормка расфасовывалась вместе с камешками (для утяжеления) в шары величиной с теннисный мяч.
Встали на якорь. Первым делом аккуратно под киль сбросили часть подкормки. Затем сплавились ниже этого места на всю длину якорной цепи. Мы забросили свои спиннинги, оснащенные под донку. Каждый со своего борта. Наживкой служили черви и опарыши. Поводки мы подготовили из моей импортной лески диаметром 0,2 мм, прозрачной и очень прочной на разрыв. Поводки специально сделали удлиненными, не менее чем по метру каждый.
Сложнее оказалось с поплавками. Легкие сносились по течению, а потом уходили в пучину. Успешнее проявлял себя вариант из двух поплавков: тяжелый нижний поплавок притапливался, а легкий верхний верно обозначал поклевку на поверхности. Но, как потом показала практика, леща на Свири проще ловить без всяких поплавков. Натренированная рука сама почувствует поклевку, а спешить с подсечкой осторожного леща никогда не имело смысла. Пускай проверяет ваше терпение, слегка подергивая наживку. А когда убедится, что подвоха нет, возьмет так, что потом, чтобы высвободить крючок, придется пользоваться ножом.
На Свири лучший груз – свинцовая отливка в ложку. Хотя это грузило и тяжелое, но крепим мы его все равно к основной леске диаметром до 0,5 мм. Тонкими должны быть только поводки. Лещ сопротивляется плавно, без особых рывков, а когда вдохнет воздух, так вообще замирает. Эта беззащитность леща несколько снижает спортивный интерес, но и приносит нередко сюрпризы. Один раз, например, подтягивая леща к лодке, я уже больше следил за другими удочками, уверенный, что лещ не сойдет. И тут увидел, как проплывающая щепка задела его бок. Этого оказалось достаточно, чтобы он вышел из оцепенения и без труда порвал мою хваленую японскую леску.
И все-таки, как нередко восклицает один из моих коллег: “Лещ – это вещь!”. Ловишь ту же плотву или окуня, вроде бы и поймал много, а веса нет. А прибавишь к улову двух-трех лещей, и он выглядит настолько внушительно, что садок несешь не таясь.
А.ШЕВЦОВ
