В 90-е гг. сфера деятельности МВФ значительно расширилась, в том числе за счет стран Восточной Европы и СНГ. Одновременно с этим в условиях однополярного мира, возникшего после распада СССР, отсутствия влиятельных сдерживающих факторов Запад через свои международные финансовые институты: МВФ, ВТО, МБРР и т.д. начал оказывать беспрецедентное давление на развивающиеся и бывшие социалистические страны с тем, чтобы побудить их осуществить “либеральные реформы” в целях облегчения доступа транснациональных корпораций на их внутренние рынки. Любопытно, что это в равной степени относилось как к государствам, находившимся ранее в зоне социалистического влияния, так и к своим старым клиентам, поскольку и у первых, и у вторых исчезла возможность использовать противоречия между двумя сверхдержавами – так, как это было возможно ранее.
Однако уже в конце 90-х годов появились отчетливые признаки того, что масштабы и формы подобного давления вмешательства МВФ во внутриэкономические и политические процессы указанных стран привели к обострению внутренних проблем последних, росту социальной напряженности и антизападных настроений у их населения. Это не на шутку встревожило ведущих идеологов всеобщего свободного рынка, которые в последнее время выступили с весьма жесткой критикой сложившейся практики МВФ.
Один из ведущих современных теоретиков рыночной системы Дж. Сакс, чьи монетаристские идеи столь активно, но, по мнению самого американского профессора, крайне неудачно внедрялись в России правительством Е.Гайдара, в опубликованной британской газетой “Файнэншл Таймс” недавней статье перечисляет наиболее явственные промахи МВФ: “В последние годы МВФ плохо управлял реформами в России, подрывая политическую поддержку реформ; в Болгарии в июле 1996 г. МВФ подписал программу, предусматривающую экономический рост на 2,5 процента и 20-процентную инфляцию. Вместо этого Болгария столкнулась с настоящим падением ВНП более чем на 10 процентов и инфляцией в несколько сот процентов; МВФ проглядел кризис в Мексике в 1994 г. и кризисы в Азии в 1997 г.” и т.д.
Но самую негативную оценку руководство МВФ получило за меры по “спасению” кризисных экономик стран Восточной Азии, оказавшихся в пучине валютно-финансовых потрясений в 1997 – 98 гг. Хотя Фонд и выделил на их финансовую стабилизацию займы на сумму более 100 млрд долл. (только Сеулу было предоставлено 57 млрд долл.). Более всего пострадали преуспевающие экономики “восточноазиатских тигров”, которых журналисты быстро переименовали в “линяющих тигров” – Индонейзии, Тайланда, Южной Кореи, Малайзии, Филиппин, а также в меньшей степени – Японии.
Дж. Сакс предметно рассмотрел типовую схему МВФ по оказанию “массированной помощи в обмен на внутренние реформы” на примере Южной Кореи. Как извесно, 1997 – 98 гг. стали для Сеула периодом тяжелых потрясений фондовой и банковской системы, массовых банкротств (только в декабре прошлого года разорилось свыше 3 тыс. компаний). В число финансово несостоятельных фирм попали 8 из входящих в тридцатку крупнейших конгломератов Кореи: “Ханбо”, “Самми”, “Киа-моторс”, “Ссанъен-моторс” и др. На грани краха оказались крупнейшие банки: “Первый банк”, “Сеул банк”, не говоря уже о коллапсе многих мелких банков. Общий внешний долг страны достиг к началу 1998 г. астрономической цифры в 170 млрд долл.; курс национальной валюты упал в 2 раза.
Выполняя требования МВФ, Сеул пошел на 30-процентное сокращение рабочих мест, в результате чего при общем числе экономически активных граждан 21,2 млн человек уровень безработицы уже достиг 1 млн человек с реальной перспективой роста в ближайшем будущем до 2 млн человек.
Не удивительно, что южнокорейцы назвали день подписания соглашения с МВФ “днем национального позора”. В этой связи представляется не лишенным основания прогноз корреспондента газеты “Известия” А.Платковского , который высказывает серьезные сомнения в том, что президент “от оппозиции” Ким Дэ Чжун, занявший этот пост в декабре 1997 г., будет послушно выполнять все предписания МВФ. “Все будет зависеть, как считают наблюдатели, от высоты “болевого порога”. Смогут ли корпорации и банки смириться с потерей своих властных позиций в стране и добровольно поделиться собственностью с японскими и американскими конкурентами, дверь перед которыми распахивает МВФ? Смогут ли воинственные профсоюзы признать справедливыми и спасительными для страны массовые увольнения? Смогут ли правительственные чиновники согласиться, что их управлнческая функция больше никому не нужна?
Если не смогут – значит Ким Дэ Чжуну придется держать удары убийственной силы. Или возглавить единый фронт в борьбе против “империализма и неоколониализма.”
Подобная перспектива вызывает серьезное недовольство у наиболее дальновидных стратегов Запада, призывающих к срочной и серьезной корректировке деятельности МВФ.
При ее анализе Дж. Сакс находит, в частности, ненормальной ситуацию, когда МВФ принимает решения, от которых зависит судьба целых государств и народов, келейно, “без каких либо публичных обсуждений, тщательной проверки правильности того или иного выбора решений”. Профессор решительно возражает против идеи, согласно которой главные детали программ МВФ должны оставаться в секрете, хотя эти “детали” сказываются на благосостоянии миллионов людей. Он также критикует систему, при которой “не очень большая группа экономистов с 19-й стрит в Вашингтоне, насчитывающая тысячу человек, должна диктоватьусловия жизни 75 развивающимся странам, в которых проживает 1 млрд 400 млн человек”.
Дж. Сакс аргументированно подверг жесткой критике предложенную Фондом Сеулу антикризисную программу. Во-первых, он оценил как недопустимый тот факт, что МВФ настаивал, чтобы все кандидаты на президентский пост в декабре 1997 г. немедленно поддержали “соглашение”, в подготовке которого они не принимали никакого участия.
Во-вторых, американский экономист показал неадекватность, безосновательную чрезмерность суровых макроэкономических и финансовых мер, навязанных Фондом южнокорейскому руководству. Он подчеркивает: “Ни одна из этих драконовских мер не имеет смысла для экономики, которую “справедливо” рассматривали всего несколько месяцев назад как продолжающую проводить здоровую макроэкономическую политику”.
Для МВФ было бы лучше подчеркнуть скорее силу, чем слабость корейской экономики, стабилизируя тем самым обстановку на рынках. Несколько месяцев назад, когда начался финансовый кризис, МВФ мог бы спокойно убедить Японию, США и Европу оказать некоторую кредитную поддержку корейскому банку, поработать с крупными банками над тем, чтобы побудить их постепенно вернуть свои краткосрочные долги, не вызывая при этом паники. Приняв соответствующие меры, Корея могла бы отделаться небольшим сокращением экономического роста, избежать кредитных потрясений и обеспечить несколько спокойных лет для завершения необходимых финансовых реформ.
Столь нелицеприятные оценки деятельности МВФ в Восточной Азии, сделанные видным деятелем мировой капиталистической системы, вызывают неизбежные ассоциации с нашей действительностью, все более усиливая сомнения в оправданности стратегии отечественных реформаторов. В России тоже, несмотря на тяжелые последствия, проводится крутая ломка традиционных экономических структур и связей, безоглядно наращиваются внешние займы – и все это в духе слепого следования рекомендациям МВФ…
Александр ВОРОНЦОВ
кандидат исторических наук
