Радиоактивный Гоголь

Сегодня на территории стран СНГ действуют 35 спецкомбинатов и пунктов захоронения радиоактивных отходов (РАО). 16 из них обслуживают важнейшие промышленные зоны России. 80% всех РАО вывозится из Центрального региона РФ.

Одно из самых опасных радиоактивных веществ для организма человека – радон-222. Этот газ – продукт распада природного урана и радия, он не обнаруживается без специальных приборов. Вреден также изотоп радона-222 – торон.

Я ШАГАЮ ПО МОСКВЕ

В столице наряду с известными опасными объектами и районами, такими как Курчатовский институт, МИФИ, Братеево, Поклонная гора, “фонит”, к примеру, памятник Гоголю на одноименном бульваре. Однако если вы не проводите дни и ночи кряду в обнимку с классиком, а степенно прогуливаетесь вокруг, вашей жизни ничего не угрожает. В Швеции, кстати, по утверждениям специалистов, 60% жилищ имеют повышенную концентрацию радона, в США таких домов 30%. По данным НИИ строительной физики, 10 – 15% будущих домов в Москве нуждаются в специальной защите от радона. Что делать со старыми “фонящими” постройками и сколько их в столице – неизвестно. Меж тем под гостиницей “Украина” на глубине 26 метров находится крупная подземная лаборатория, сотрудники которой отслеживают едва заметные изменения радиационного фона столицы. Результаты замеров отправляются прямиком в правительство Москвы для принятия в случае необходимости оперативных решений. Как часто они принимаются – тайна за семью печатями.

Пожалуй, самый серьезный источник излучения – ядерные исследовательские установки, которых в белокаменной не так уж и мало: 28 – в Курчатовском институте, 4 – в МВТУ, 7 – в МИФИ. Заметим, что это далеко не полный список. На юго-востоке города расположена ТЭЦ-22, работающая на твердом топливе, кроме того, по городу разбросаны 19 “складов” слаборадиоактивных отходов и грунта. Все эти “точки” (о военных объектах речь не ведем) в принципе считаются радиационно-опасными объектами.

В 1991 г. Моссовет принял специальное постановление “О прекращении эксплуатации ядерных реакторов в Москве”, но сейчас об этом документе никто не вспоминает.

В ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

До 40 – 50-х гг. почти все радиоактивные отходы попросту закапывали в землю, при этом, правда, замерялась мощность гамма-излучения. Если она не превышала 200 мкр/ч, то захоронение считалось безопасным. Ни учета отходов, ни карт могильников не было и в помине. Первая станция утилизации радиоактивного мусора появилась лишь в 1961 г. поблизости от подмосковного Загорска. Специальные исследования показали, что в 25 км от Загорска и 100 км от Москвы находится самое подходящее место для подобного “кладбища”. Но тут же встала другая проблема – как перерабатывать РАО в безопасные для человека вещества. Вопрос, кстати, острый и на сегодняшний день. В Японии, к примеру, РАО выбрасывают в космос. Другие специалисты предлагают закапывать отходы на глубину до 10 км, третьи уверены, что надежнее всего превращать “долгожителей” в короткоживущие отходы. Мы в 60-е гг. предпочитали цементирование, затем перешли на остекловывание – самый дешевый метод утилизации. Можно еще сжигать РАО, это эффективно для твердых и жидких горючих отходов, которые образуются в древесной, целлюлозно-бумажной промышленности. При этом объем отходов сокращается в 100 раз, а 90% активности остается в золе.

Для доставки к “кладбищу” каждого вида отходов подается специальный транспорт и вырабатывается особый маршрут перевозки. Кабины водителей защищены непроницаемым экраном и сигнализацией, которая подает звуковой сигнал, если уровень излучения повышен. Специалисты НПО “Радон” уверяют, что возможность попадания РАО в окружающую среду полностью исключена, и десятки тысяч кюри – такова суммарная активность РАО за один год – облетают нас стороной.

ПЕРЕЛЕТ С “ДОЗОЙ”

А может быть, не так страшен радиоактивный черт, как его малюют? В конце концов, радиация окружает каждого из нас повсюду – за 10 часов перелета до Нью-Йорка пассажир получает такую же дозу облучения, как и дезактиватор на спецобъекте. Радоновые источники Камчатки и Дальнего Востока – излюбленное место отдыха местных жителей, а рентгеновское обследование давно стало привычной процедурой в любом медучреждении. Все так. Но есть и другая сторона медали. Недавно на Алтае японцы получили долгожданное разрешение начать строительство образовательного центра. Приехали, сделали необходимые замеры уровня радиации и… повернули назад. В Камчатском городе Вилючинске, где находится завод по утилизации подводных лодок, продолжительность жизни не превышает 55 – 60 лет, а рак обнаруживается чуть ли не у каждого второго. Ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС в живых остались единицы.

Теперь вообразим иную ситуацию. Что, если объектом внимания террористов и диверсантов станут не вокзалы и поезда, а ядерные научные центры или “склады” радиоактивных отходов? Есть ли у нас системы защиты от подобных катастроф? Этот вопрос я задала Александру Ишкову, председателю Московского городского комитета по охране окружающей среды и природным ресурсам. Вот что он ответил: “Под патронажем Совета Безопасности разработана специальная программа по дополнительной ядерной безопасности таких объектов. Программа рассчитана на экстремальные ситуации, возникающие в стране, например, на период ведения боевых действий в Чечне. И заметим: ни один из ядерных объектов за это время не стал источником повышенной опасности”. Программа засекречена, известно лишь, что одним из ее авторов был академик Пирумов, эксперты Совбеза и секретных военных НИИ.

Итак, от глобальных катастроф государство нас все же пытается уберечь. Но радиация страшна не только ударной дозой, а еще и тем, что имеет свойство накапливаться в организме. Поэтому так важно вовремя ликвидировать ее очаги и утилизировать отходы. С этим у нас масса проблем. Например, уже не первый год нет денег на то, чтобы вывезти для захоронения ториевые отходы с берегов Москва-реки, не хватает средств для поддержания в рабочем режиме ядерных установок в Курчатовском институте – они находятся в небезопасном состоянии “горячего резерва”. Почти не финансируются работы по ликвидации загрязнений, которые проводит НПО “Радон” в Центральной России. А тем временем только за последние годы на 47 крупных исследовательских атомных реакторах России произошло более 800 событий, связанных с нарушениями ядерной безопасности. Сколько еще ЧП произойдет, неизвестно.

Наталья ЛИХАЧЕВА


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Что, по-Вашему мнению, стоит за перераспределением функций в правительстве?
Полпред СНПР на Эльбрусе
Развитие малых предприятий – дело государственное
Посчитали деньги в чужом кармане
Потому, что стыдно
Раздел продукции по-российски
ПРОГРАММЫ ПОВЫШЕНИЯ ЗАНЯТОСТИ
Ореол красоты
НЕ ХВАТАЛО ОДНОГО СТАНКА
Молочные реки
Развитие малых предприятий – дело государственное
Новый социализм для будущей России
В Багдаде пока неспокойно
Исключение из правила
А счастье было так возможно… после праздников
Рубль – да не тот…
Совещание аппарата СНПР
Недосол на столе
Перемена мест слагаемых
Зачем Центробанку деноминация


««« »»»