Правительственный кризис, начавшийся 7 октября постановкой думскими коммунистами вопроса о недоверии Правительству, завершился 28 октября внесением Правительством в Государственную Думу новой редакции проекта закона “О федеральном бюджете на 1998 год”. Поскольку эта редакция подготовлена на основании решения трехсторонней комиссии и имеет высокие шансы быть принятой Думой, очередной виток политического противостояния можно считать завершившимся. Самое время подвести итоги.
Формально все стороны могут быть довольны. Государственная Дума, отклонившая первоначальный проект бюджета и инициировавшая вопрос о вотуме недоверия Правительству, добилась существенного – на 27,5 млрд руб. в новых ценах, или на 8%, – увеличения доходной части бюджета. Есть все основания быть довольными и членам делегации Совета Федерации – большинство требований верхней палаты в части межбюджетных отношений формально удовлетворены. Нет нужды огорчаться и Правительству: приписка дополнительных доходов в федеральный бюджет не затронула основ проводимой Правительством экономической политики.
Последнее обстоятельство вызывает, однако, сомнения в успешности согласительных процедур. Если экономическая политика Правительства остается неизменной, то откуда возьмутся дополнительные доходы бюджета? Не повторится ли ситуация нынешнего года, когда Правительство, проигнорировав собственные обязательства и положения послания Президента, оказалось не в силах изменить политику пассивного приспособления к экономическому спаду и полностью “завалило” исполнение бюджета? Ведь и в прошлом году вроде бы нашли возможность получить дополнительные доходы, а премьер убедительно говорил о решимости Правительства изменить соответствующим образом экономическую политику, гарантировал строгое исполнение утвержденного Думой бюджета и обещал добиться перехода к росту. Но, как обычно, возобладали частные интересы обеспечения сверхдоходов приближенных к Правительству финансовых группировок, экономическую политику не изменили, исполнение бюджета сорвали. Разве что научились манипулировать со статистикой, заставив Госкомстат “нарисовать” ничтожный экономический рост путем вздувания “экспертных” оценок размера теневой экономики. Но от “надувания” цифр, как известно, дополнительных доходов бюджета не получишь.
Не обманываем ли мы сами себя, а заодно в очередной раз и всю страну, пытаясь спрятать за формально согласованной цифирью принципиальные разногласия в оценках проводимой и желаемой экономической политики? Попробуем в этом разобраться. Итак.
Будут ли дополнительные доходы?
1.
Из 27,5 млрд рублей дополнительных доходов, изысканных трехсторонней комиссией, по меньшей мере 24,5 млрд руб. вызывают большие сомнения либо по причине их слабой реалистичности, либо из-за низкой “политической проходимости”.
Источник самой большой прибавки – 7,8 млрд руб. – отмена льготной ставки НДС на продовольственные и детские товары и ее увеличение с 10 до 20%. Иными словами, эта прибавка может быть получена за счет дополнительного налогообложения самых бедных слоев населения, потребляющих основное количество неделикатесных продуктов питания, а также детей, большинство из которых и без того растут в бедности. Абстрагируясь от этической оценки этого предложения Правительства, состоящего, судя по газетным публикациям, из весьма богатых людей, позволим себе усомниться в том, что Государственная Дума его одобрит.
Весьма сомнительна проходимость через Думу и другого предложения Правительства: увеличения акцизов на товары народного потребления и введения акцизов на перекачку нефти, за счет чего в совокупности планируется получить 5,8 млрд руб. Наряду с непопулярностью этих мер отметим, что они напрямую означают увеличение цен и, следовательно, рост инфляции. Если даже ограничиться внедрением правительственных предложений по изменению акцизов на энергоносители и прокачку нефти, то ожидаемый рост цен на нефтепродукты составит свыше 20%. В этом случае возникает закономерный вопрос о реалистичности и без того крайне сомнительной оценки инфляции, заложенной в расчетах проекта бюджета на уровне 5,7% за 1998 год.
По оценкам ведущих экономических институтов РАН, ожидаемая в 1998 году инфляция составит никак не менее 8 – 10%. А если учесть всплеск инфляционных ожиданий в связи с предстоящей денежной реформой и предложения Правительства по изменению налоговой системы, то оценка вероятной инфляции увеличивается до 12 – 18%. Это означает необходимость установленной законом индексации ряда социальных расходов бюджета, что в свою очередь вызовет непропорциональное увеличение расходной части бюджета.
Так что предлагаемые Правительством дополнительные доходы за счет увеличения действующих и введения новых акцизов, увеличения НДС на продовольственные и детские товары (в общей сумме на 13,6 млрд рублей) обернутся, в случае своего внедрения, непропорционально большим увеличением расходов, обусловленных спровоцированным этими мерами ростом цен.
2.
Вторую по значимости прибавку к доходной части бюджета – 7,2 млрд руб. – планируется получить за счет осуществления дополнительных мер по повышению собираемости налогов и сокращению задолженности по платежам в федеральный бюджет.
Оценивая реалистичность этого предложения, приходится констатировать два печальных обстоятельства, сильно затрудняющих его реализацию. Первое из них заключается в очевидной неспособности нынешнего Правительства поднять собираемость налогов. Не потому, что оно боится их выколачивать. Напротив, драконовские способы работы налоговых органов с использованием всевозможных средств устрашения налогоплательщиков хорошо известны. Но меры по ужесточению налоговой дисциплины и усилению карательных санкций мало что могут дать в условиях постоянного ухудшения финансового положения производственных предприятий. Последние остаются главным источником налоговых поступлений, которые сокращаются по мере разорения промышленности. В текущем году рентабельность в промышленности сократилась до 7%, а доля убыточных предприятий в производственной сфере достигла половины.
По всем показателям обеспечения доходов бюджета ситуация в каждом из месяцев текущего года хуже предыдущего. Так что с этим Правительством и с этим министром финансов надежд на преодоление бюджетного кризиса и устранение угроз разрушения российской государственности нет никаких. В этом смысле аргументация инициаторов вотума недоверия в Думе не вызывает сомнений.
Второе обстоятельство связано с многочисленными декларациями нынешнего министра финансов в отношении отказа от взаимозачетов и использования всевозможных денежных суррогатов как способа развязывания бюджетного кризиса. Однако доля денежных поступлений в бюджет в большинстве субъектов Федерации не превышает 40 – 50%, остальное составляют эти проклятые взаимозачеты, которые стали естественным дополнением проводимой рестриктивной денежной политики. По оценке бывшего министра финансов г-на Лившица, “с учетом того, что было обещано в будущем году отказаться от зачетных схем, ежемесячный недобор налогов может составить порядка 14 трлн руб.”.
Поэтому погашение задолженности по налоговым платежам в бюджет, которая за год выросла на 4%, потребует либо отставки несостоявшегося министра, либо признания им несостоятельности собственной политики. И то, и другое в рамках сложившегося баланса интересов в правящей олигархии представляется маловероятным. Следовательно, данное предложение Правительства относительно увеличения бюджетных доходов следует признать малореалистичным.
3.
Наконец, оценка третьей по значению из предложенных трехсторонней комиссией прибавок к бюджетным доходам – на 5,5 млрд руб. за счет увеличения объемов ВВП – требует ответа на более фундаментальный вопрос: будет ли в следующем году экономический рост?
Для реального экономического роста нужны реальные предпосылки. В частности, производственная деятельность должна быть выгодной или, по меньшей мере, безубыточной. Иначе в рыночной экономике нет стимулов делать инвестиции в развитие производства. Это очевидно, как и то, что в сложившейся структуре экономических оценок не только расширение, но даже поддержание простого воспроизводства невыгодно. Хотя ставки процента за кредит в текущем году ощутимо снизились, они по-прежнему намного превышают доходность операций в производственном секторе. Если за 9 месяцев этого года ставка рефинансирования Центрального банка снизилась с 48 до 24%, а средняя ставка по кредитам коммерческих банков нефинансовому сектору – с 43,5 до 28,4%, то рентабельность в промышленности упала до 7%, а в сельском хозяйстве, строительстве и на транспорте – еще ниже. С учетом повышенного риска кредитов производственным предприятиям становится очевидной невозможность наращивания производственных инвестиций при сложившемся соотношении оценок доходности. Это подтверждается сокращением объема инвестиций в основной капитал в первом полугодии на 8%.
Не ожидает Правительство роста инвестиций и в будущем году, прогнозируя их динамику на уровне -1% – +1%. При прогнозируемом дальнейшем снижении рентабельности в промышленности до 5-6% ожидаемая динамика ставки процента за кредит остается неопределенной. Если из прогноза Правительства можно заключить, что предполагается некоторое дальнейшее снижение ставки рефинансирования до 20%, то представленные Центробанком “Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 1998 год” не содержат на этот счет ничего определенного.
4.
Судя по этому основополагающему документу денежной политики, Центральный банк, как и прежде, демонстрирует свою полную беспомощность в части регулирования денежных потоков в экономике и в создании условий для подъема инвестиционной активности. Обилие банальных пассажей и наукообразных рассуждений о сложном сочетании факторов денежного предложения и спроса для предприятий реального сектора экономики завершается странным выводом о том, что “спрос на кредитные ресурсы этого сектора экономики, а также их предложение зависят не столько от стоимости кредитов, сколько от неэкономических факторов, таких, например, как стабильность экономической ситуации, степень проработанности законодательной базы, в значительной мере определяющих уровень кредитных рисков”.
Этот по меньшей мере спорный вывод основывается на обобщении данных, которые свидетельствуют о том, что “эластичность кредитов коммерческих банков нефинансовым экономическим агентам по процентной ставке остается низкой”. Но не нужно быть специалистом в экономико-статистических измерениях, чтобы догадаться: при разрыве в доходности операций в реальном секторе и ставках процента на кредитном рынке в несколько раз эластичность и не может быть высокой. При сложившемся в последние годы соотношении этих величин производственные предприятия не имеют возможности возвращать заемные средства, поэтому практически не пользуются кредитами коммерческих банков. Только когда процентные ставки на кредитном рынке сблизятся с доходностью операций в производственной сфере, можно будет говорить о какой-либо эластичности кредитов реальному сектору по процентной ставке.
К сожалению, степень обоснованности представленных Центральным банком “Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики на 1998 год” оставляет желать лучшего. На ключевые вопросы планирования экономической политики нет не только ответа, но и сколько-нибудь внятных прогнозов.
Тем не менее откровенно слабые и беспомощные размышления не слишком компетентных руководителей Центрального банка ложатся в основу государственной макроэкономической политики. Неудивительно, что у правительственных ведомств концы с концами в макроэкономической политике не сходятся. Так, согласно принятой в этом году среднесрочной программе Правительства, рост инвестиций в будущем году прогнозируется на уровне 8%. В прогнозе же Правительства и Центрального банка на будущий год содержится оценка -1% – +1%. То есть, согласно терминологии премьера, получается “как всегда” – рост производства и инвестиций только на словах, когда надо “втереть очки” Президенту или Федеральному Собранию. А на самом деле – как выйдет. И ведь никакой ответственности за выполнение обязательств Правительство и Центральный банк не ощущают.
5.
Может быть, не прогнозируя роста инвестиций, Правительство планирует достигнуть двухпроцентного экономического роста в будущем году за счет стимулирования спроса и увеличения загрузки простаивающих производственных мощностей предприятий? Вполне возможно, учитывая, что загрузка производственных мощностей в промышленности в среднем не превышает 50%. Однако никаких мер для этого в планах Правительства не заявлено. Едва ли для этого достаточно простого роста доходов населения, прогнозируемого Правительством на уровне 3%. При сложившейся структуре потребительских предпочтений более половины прироста доходов населения направляется на приобретение импортных товаров и иностранной валюты и почти не оказывает влияния на рост производства. Поскольку Правительство намерено продолжать линию на ухудшение положения отечественных товаропроизводителей путем дальнейшего снижения импортных пошлин и относительного повышения реального обменного курса рубля, положительное влияние роста доходов населения на динамику производства будет незначительным.
Стратеги денежной политики Центрального банка делают вывод об “устойчивом насыщении экономики деньгами” и увеличении денежного предложения реальному сектору экономики.
Однако реальное увеличение денежного предложения в производственной сфере происходит только в фиктивном капитале, который “раскручивается” чисто спекулятивными методами, не трансформируясь в производственные инвестиции. Это отражается и в продолжающемся быстром росте неплатежей: кредиторская задолженность в первом полугодии выросла в 1,5 раза, дебиторская – в 1,2 раза. Одновременно убытки предприятий промышленности выросли в 1,4 раза. Это означает продолжение процесса перетока капитала из производственной сферы в спекулятивный сектор и за рубеж. На фоне продолжающегося ухудшения финансового положения производственной сферы, неплатежеспособности половины предприятий в спекулятивном секторе продолжается бум, характеризующийся высокой доходностью операций – в 100 – 300% годовых. Любопытно, что на этот раз он происходит на основе раскрутки курсовой стоимости акций производственных предприятий (большинство из которых имеет неудовлетворительное финансовое состояние), рост которой никак не связан с реальными производственными инвестициями и обогащает только обладателей акций.
Сергей ГЛАЗЬЕВ
доктор экономических наук
