ЕВГЕНИЙ Ю.ДОДОЛЕВ,
Главный
Два года назад, в сентябре-93 власти дебютировали с прокурорским наездом на литератора Могутина за репортерскую его работу. С тех пор много воды утекло… Суд, скандал, еще скандал. Вроде дело грозное кануло в Лету… Потом, уже в начале года нынешнего – разборки вокруг “чеченской тематики”. Я позволю себе, в качестве иллюстрации к напечатанным слева материалам, напомнить пресловутые “тезисы” журналиста М., за публикацию коих (в “Новом Взгляде”) этот экстравагантный (не только в силу возраста) и, бесспорно, талантливый газетчик фактически лишился российского гражданства.
Итак, Я.М. утверждал, что “не “чеченская мафия”, терроризировавшая Москву, повинна в том, что врагом №1 среди так называемых “лиц кавказской национальности” для русских были, есть и будут чеченцы”. Самое удивительное, что приглашенные на разбор в СудПалату функционеры чеченской общины, призывавшие наказать журналиста М. по всей строгости военного времени, сами же и подтвердили этот тезис, рассказав, что всю свою жизнь чувствовали и чувствуют прессинг недоброжелательности (со стороны москвичей в частности и русских вообще – повсеместно и постоянно). Увы, это так. Право, вы не прочтете в газетном репортаже о беспределе “русских бандитов”, зато национальность чеченца непременно будет пропедалирована, будь это респектабельный еженедельник или бульварный таблоид. Советую перечитать кое-что из классической русской литературы, дабы удостовериться: русские и чеченцы не очень-то ладили с друг другом и в России, которую мы потеряли. Могутин не инициировал этот настрой, но лишь констатировал печальный факт. (Возможно, соглашусь, констатировал с позиций русского националиста. Но я что-то не слышал о подвигах палаточников из СудПалаты на поприще борьбы с шовинизмом; эти чиновники современного разлива все больше норовят подгадить в соответствии со своим мелкокалиберным масштабом).
Далее. Отправленный ныне в изгнание Я.М. утверждал: “Толстокожие москвичи готовы ради собственного сиюминутного благополучия согласиться с тем, чтобы границы России вообще сократились до размеров Московской области”.
Будучи коренным москвичом, воздержусь от комментариев, поскольку и без того в свое время сопроводил злополучную могутинскую публикацию достаточно, как мне кажется, аргументированными редакционными антитезами, однако, не могу не согласится со следующим из пресловутых тезисов: “Кровь русских солдат – это бездарность генералов. Война – звездный час любого солдата, когда солдат знает, что он герой, когда он знает, кого и ради чего он убивает. Когда солдат со всех сторон слышит, что он убийца и подонок, когда он знает, что выполняет команды мудаков, потерявших контроль не то что над страной – над собой, он деморализован, из героя войны он превращается в ее жертву. Бездарный министр обороны, имеющий только опыт стрельбы по безоружным русским демонстрантам и по русскому же парламенту, на весь мир опозорил и русскую армию, и русского солдата, и русское оружие. Кажется, и на сей раз никто не узнает правды и никто не будет наказан за то, что русских парней в Чечне убивают русским же оружием. Слава русскому солдату! Позор ворам в погонах!”
Если кто-то скажет, что автор перегнул палку, то лишь тот, кто не разглядит за юношеской яростью импульсивную обиду за провокационную бойню и сырую боль, причиненную никчемной гибелью двух его одноклассников во время неудачного штурма российского города Грозного.
Следующий из могутинских тезисов во многом созвучен тому, о чем твердят политические поклонники Говорухина: “Запад выступает в качестве провокатора. По CNN с первых же дней войны сообщали о многих тысячах жертв среди мирного населения и многих сотнях убитых русских солдат. Конечно, цифры “приблизительны” и никем не подтверждены и не опровергнуты, зато эффект грандиозный: “русские – агрессоры”, “русские – убийцы”, “русские – оккупанты” и т.д. Профессиональная вдова Боннер, покуривая “сигареты для настоящих мужчин”, – говорит об опасности, грозящей юной советской демократии, просит оказать давление. “Мучитель лягушек” Ковалев (открытие Лимонова: оказывается, “правозащитник” в 1964 году защитил кандидатскую диссертацию по теме “Электрические свойства миокардинальных волокон сердца лягушки”!) более десяти лет провел в советских лагерях. Известно, что лагерный опыт еще никого не облагораживал (кажется, только Солженицын считает иначе). Кого-то этот опыт сломал, как Шаламова, посвятившего весь свой недюжинный талант “лагерной теме”, для кого-то стал испытанием на духовную и физическую стойкость (Синявский и Даниэль), кому-то открыл блестящую карьеру на Западе (тот же Солженицын, Бродский), а кого-то озлобил и сделал врагом собственной Родины, собственного народа, как Ковалева. Со всех сторон он чувствует теплое дыхание Запада и поддержку братьев-”демократов”… и если он в качестве гонорара за свое предательство вслед за Сахаровым и Горбачевым получит Нобелевскую премию мира, это будет очередным доказательством враждебности Запада по отношению к России. Впрочем, этих доказательств и так более чем достаточно”.
Но думаю, что не эти тезисы, при всей их спорности и рыхлости, смутили “палаточников”, нет. Их, жадною толпой стоящих у “демократического” трона, надо думать, задел за живое этот вот пассаж:
“Дудаев был любимцем наших “демократов”, закрывавших глаза даже на то, что Чечня превратилась в мировой центр терроризма, торговли оружием (русским) и наркотиками. На этих трех статьях (плюс экспорт российской нефти) и держался бюджет этого “государства”. “Демократы” вспоили и вскормили дудаевский режим, взлелеяли его банду. (Достаточно только вспомнить, сколько вопила о необходимости признания независимости Чечни оголтелая демократичка Новодворская). Сейчас “демократики” разыгрывают из себя миротворцев, хотя они сделали все для того, чтобы обнаглевший от безнаказанности Дудаев спровоцировал этот конфликт. Сейчас они старательно изображают благородство, “в упор не замечая” дудаевского вероломства”.
Впрочем, ребята из этой самой палаты, сами того не желая, поставили Я.М. на высокий эшафот жертвы режима. Его оценили высоко. Достаточно сказать, что первый наезд “судебной” структуры на журналистов (и дебютировал тогда, увы, тоже именно “Новый Взгляд”) вызван был изложением в популярной форме забавных идей Артура Шопенгауэра (Schopenhauer), Фридриха Ницше (Nietzsche), Джеймса Фрезера (Frazer), Эрика Берна (Berne), Эриха Фромма (Fromm), Зигмунда Фрейда (Freud) и др. Могутин лишь стал в очередь. Вполне почетную.
И, наконец, еще одна цитата. Сфальсифицированная.
“Его ненавидят, потому что боятся, ведь он так не похож ни на кого из многотысячной армии писак, озлобленных и жалких, беспомощных и бездарных. Конфликт налицо. С одной стороны, мало кто сейчас сомневается в его писательском таланте, в том, что он является уникальным в своем роде литературным явлением. С другой – как избавиться от этого тинейджерского, подросткового демократического запала и задора, понять и принять его политическую позицию? “Меня многие хотят, но боятся”, – говорит он, и это действительно так, ведь единицы способны преодолеть тот животный страх, ту физиологическую ненависть, которую у большинства вызывают его личность и его образ”.
Объясню в чем, собственно, фальсификация. Это текст самого Я.М. Отрывок из его статьи о Лимонове, где фамилия писателя заменена местоимением “он”… Вот ведь что интересно. Произошла забавная рокировка. Могутин уехал, а “Эдичка” тусуется здесь… Лимонов, отказавшийся печатать в свое время наглые могутинские тезисы и знающий ему цену лучше, чем кто-либо (духовный, понимаешь, отец), не пытается организовать что-либо в защиту изгнанного. Оно и понятно. Сейчас дела лихие, не до мелочей. А все-таки жаль. И дело не в том, что “Новый Взгляд” потерял самобытного автора. Ведь аутсайдер отечественной журналистики М. писал полосные работы не только для меня, но и в “Независимую” Третьякова, и в газету “День” Проханова, публиковался в “Столице” Мальгина и работал в “АиФ” у Старкова. “Иных уж нет, а те далече”.
Но нужен ли Я.М. вообще? По мне, так – несомненно. Хотя бы для того, чтоб было чем заниматься “палаточникам”, ведь Леско (не раз зло критиковавшая Могутина) абсолютно права, отмечая, что неординарный, неопытный, внесистемный юный одиночка им, сменившим агитпроповских бонз, вполне по силам. И надо, надо номенклатурным единичкам что-то делать. Надо успеть. Ведь время не ждет. А ответить придется лишь перед Судом, в который у подонков – веры все равно нет. Только кара от этого не будет мягче, нет. “Но есть и Божий Суд, наперсники разврата! Есть грозный Суд: он ждет…”
