Неудачи российской внешней политики, катастрофическое социально-экономическое положение страны, угроза краха федеративных отношений в России – таковы фундаментальные, глубинные причины кризиса российских верхов, ставшего особенно заметным на последней неделе, насыщенной яркими политическими событиями.
КРИЗИС ВЛАСТИ НА СТАДИИ “А ПОШЛО ОНО ВСЕ…”
Возвращение Ельцина в большую российскую политику не стало ее стабилизирующим фактором. Ельцин, рассматривающий основные проблемы, стоящие перед страной, прежде всего через призму политических интриг, нацеленных на укрепление его личной власти, на минувшей неделе перешел в решительное наступление в сфере контроля над силовыми структурами. В стратегии и тактике президента России оказались фактически слиты широковещательная кампания по так называемому “очищению власти” (борьба с коррупцией) и борьба за силовые министерства. Ряд обвинений в коррупции, предъявленных в последнее время высокопоставленным представителям российского военного истеблишмента (самая заметная фигура – личный друг президента, генерал К.Кобец), были использованы как один из поводов для отстранения от должности министра обороны РФ И.Родионова.
Отставка Родионова является сигналом опасности для руководства силовых и близких к ним структур. Слухи о скором смещении ряда высших чиновников в российском правительстве (кроме главы МВД к будущим отставникам причисляют министра иностранных дел Е.Примакова, генерального прокурора Ю.Скуратова, директора ФСБ Н.Ковалева, директора СВР В.Трубникова) угрожают парализовать работу важнейших политических институтов государства.
Судя по всему, Б.Ельцин разыгрывает сегодня многоходовую комбинацию под условным названием “Последняя гастроль”. Ее цель – в настоящем обеспечить надежную опору патриарху российской политической интриги, а в будущем – позволить его клану удержать политическую власть в стране.
Заметно усилилось присутствие в сфере управления Вооруженными Силами наиболее вероятного, по данным социологических опросов минувшей недели, преемника Ельцина на посту президента первого вице-премьера Немцова. Действия Немцова в этой области явно рассчитаны на то, чтобы к моменту, когда может начаться реальная борьба за ельцинское политическое наследство, в руках молодого претендента оказались основные нити управления важнейшими силовыми структурами. По-видимому, далеко не случайно Ельцин попросил Немцова неформально курировать работу комиссий А.Чубайса (экономические аспекты военной реформы) и В.Черномырдина, (структура Вооруженных Сил) которые, по замыслу Ельцина, должны форсировать процесс так называемого реформирования армии. Как полагают эксперты, Немцов в кооперации с Советом обороны должен будет контролировать основные кадровые назначения в ходе реформы ВС. Иными словами, Немцов может приобрести фактически решающее слово в кадровых и структурных переменах в российских Вооруженных Силах, не беря на себя реальной ответственности за негативные последствия реформ. Некоторые аналитики полагают, что отставка Родионова была форсирована именно политическими планами Ельцина в отношении Немцова как своего преемника (на последнем заседании Совета обороны Родионов намеревался представить президенту список генералов – кандидатов на замещение должностей в высшем эшелоне МО; между тем, подобные назначения резко ограничили бы свободу маневра Немцова как одного из главных кураторов российской армии).
Открытый публичный конфликт между Верховным главнокомандующим и министром обороны, какими бы мотивами не руководствовались его участники, продемонстрировал глубоко кризисную ситуацию и нестабильность внутри высшего российского руководства. Более того, этот конфликт угрожает стать причиной дальнейших осложнений внутри российского политического класса.
Скорее всего, нынешняя конфигурация в руководстве МО отражает политический стиль самого президента Ельцина, склонного при расстановке кадров руководствоваться принципом сдержек и противовесов, императивом поддержания между своими назначенцами напряженных, конфликтных отношений. По мнению экспертов, такими и могут стать в обозримом будущем отношения между осторожным и никогда не участвовавшим в боевых действиях Сергеевым и боевым генералом-”чеченцем” Квашниным, известным своей жесткостью и прямолинейностью.
Таким образом, Ельцин, преследуя основные цели своей политической интриги, явно исходит из привычной для него тактики насаждения конфронтации в различных звеньях политической системы.
ЧТО ПОЗВОЛЕНО ЮПИТЕРУ, ТО НЕ ПОЗВОЛЕНО ЧУБАЙСУ
Как известно, заявка радикал-демократического крыла российского истеблишмента на осуществление второго этапа “либеральной революции” в предшествующие месяцы буквально взорвала ситуацию внутри российской элиты. Предпринятое радикалами во главе с А.Чубайсом наступление на позиции умеренно-реформаторского крыла правительства, на союзников премьера в экономике, силовых структурах, в финансовой сфере, в Государственной Думе предельно обострило ситуацию внутри российского политического класса, поставило вопрос об окончательном выяснении соотношения сил между “умеренными” и “радикалами”.
Минувшая неделя достаточно убедительно продемонстрировала, что, несмотря на недавние тактические успехи радикалов, общий баланс политических сил в стране складывается не в их пользу.
Для группы Чубайса, в ее узком понимании, минувшая неделя ознаменовалась весьма сложными коллизиями, корни которых, думается, уходят именно в конфронтационный стиль президентской политики. Чубайс, игравший до сих пор по этим же правилам, как известно, был одним из инициаторов серьезных потрясений внутри российского правительства, выразителем линии на конфронтацию между правительством и Думой. Его стремление использовать бюджетный кризис в целях укрепления собственных властных позиций нашло отражение в идее проведения секвестра бюджета. Высказав в апреле, на заседании СФ, мысль о необходимости проведения секвестра по причине катастрофического положения со сбором налогов, Чубайс на некоторое время заметно ослабил позиции премьер-министра Черномырдина, ответственного, якобы, за принятие нереалистичного бюджета-97. С подачи чубайсовской команды в либеральных СМИ против Черномырдина развернулась активная кампания, в ходе которой были высвечены компромиссы и соглашения, заключенные главой правительства с думской оппозицией. На само правительство был наклеен ярлык “правительства коммунистического доверия”, что вызвало заметную напряженность в отношениях между президентом и премьером. Чубайс инициировал также кампанию, возглавленную другим “молодым реформатором”, Немцовым, по ослаблению естественных монополий – экономической базы властных позиций главы кабинета.
Возникшая в связи с атакой Чубайса на бюджетную политику Черномырдина ситуация, до предела осложнившая отношения внутри правительства, привела, однако, к достаточно неожиданной для Чубайса проблемной ситуации. Бюджетные трения усилили значение нижней палаты парламента, которая, фактически, выступила по отношению к внутриправительственной конфронтации в качестве третейского судьи. И возможности маневрирования Думы в этом ее качестве были недостаточно оценены чубайсовской командой. Против команды Чубайса начала играть и та особенность Думы, на которую больше всего и рассчитывали инициаторы бюджетного скандала, а именно – политическая неоднородность, расколотость нижней палаты.
Так, выяснилось, что Немцов, которого всерьез в чубайсовской команде не воспринимали (о чем свидетельствует неоднократное появление в прочубайсовских СМИ иронических отзывов о Немцове), нашел опору в Думе в лице достаточно влиятельной фракции Г.Явлинского. Действия “Яблока” стали иллюстрацией недавнего высказывания Немцова о том, что у него с Чубайсом не только разное политическое прошлое, но и, возможно, разное политическое будущее. Фракция Явлинского начала сбор подписей под требованием рассмотреть вопрос о вотуме недоверия правительству. При этом “яблоки” однозначно обосновывали свое требование неприятием двух фигур, ответственных, по их мнению, за плачевное положение дел в экономике – премьера Черномырдина и его первого зама Чубайса.
С другой стороны, в ходе думской дискуссии с правительством сработала и связка между коммунистами, левопатриотической оппозицией в целом и премьер-министром, который получил ее явную поддержку. В отличие от “яблок”, коммунисты провозгласили в качестве ответственных за кризис не премьера, а президента Ельцина и его “молодых помощников”, недавно вошедших в правительственную обойму, – Чубайса и Немцова. В то же самое время коммунисты, по существу, одобрили линию премьера, который в своем докладе нарисовал достаточно оптимистическую картину состояния экономики России, подчеркнул наличие пусть слабых, но признаков роста и акцентировал внимание лишь на одной ошибке правительства, связанной с переоценкой своей способности обеспечить бюджетные доходы. Фактически, однако, всем известно, что именно эту сферу уже давно пытается курировать А.Чубайс.
Иначе говоря, Чубайс оказался под огнем критики с нескольких сторон – и со стороны “демократической оппозиции”, и со стороны думских “левых”. Данное обстоятельство обнажило уязвимое место Чубайса и его команды, их неукорененность ни в президентском окружении, ни в институтах представительной власти, а следовательно, и слабость их позиций в правительстве.
По-видимому, осознав грозящую ему опасность, Чубайс провел весьма активную подготовку к обсуждению секвестирования бюджета нижней палатой парламента. Именно с его подачи была принята так называемая программа “Семи главных дел”, которая должна была в ясной и четкой форме продемонстрировать намерение правительства уже в ближайшие месяцы развязать основной узел социально-экономических проблем страны. Чубайс также поддержал идею назначения В.Хлыстуна вице-премьером, куратором сельского хозяйства, рассчитанную на достижение благосклонности аграрного лобби. В СМИ, особенно в либеральных, была проведена кампания по запугиванию депутатского корпуса возможностью разгона Думы. Подобные слухи, исходящие из радикально-либеральных кругов, работали на главную идею Чубайса – любой ценой протащить через нижнюю палату парламента секвестр бюджета. Либеральные аналитические центры и политические журналисты внушали обществу и депутатам мысль о том, что Госдума перед наступлением “молодых реформаторов” перешла на осадное положение, “напоминая военный лагерь, по которому нанесли удар в том направлении, где его меньше всего ожидали” (газета “Сегодня”).
Однако реальная картина была несколько иной. Достаточно внятно истинное положение дел было описано в выступлении лидера проправительственного НДР С.Беляева. По его словам, “обновленное правительство в парламенте ищет поддержки в трудные для страны дни и не потому, что хочет уйти или разделить ответственность, а оттого, что хочет заручиться поддержкой, распределить обязанности между ветвями власти”. В этих теоретически путаных, но, с точки зрения фактического состояния дел, вполне точных характеристиках положения Думы как третейского судьи по отношению к назревающему конфликту в правительстве содержится принципиально иная оценка реального соотношения сил, далекая от стереотипов либерального агитпропа. Единственно верным в этих стереотипах явилась лишь констатация того неоспоримого факта, что в сложившейся ситуации Дума действительно оказалась не в состоянии вести инициативную политику.
Дело, однако, в том, что неспособность Думы на инициативную политику – это не ее недостаток, а “родовая” черта любого представительного органа, которая выглядит гипертрофированной в случае с российской Думой по весьма понятным причинам. Во-первых, в силу искусственной ограниченности ее конституционных прерогатив, во-вторых, хотя бы потому, что инициатива секвестра принадлежала не Думе, а “авангардной” части правительства в лице А.Чубайса. Роль “третейского судьи”, которую выпало играть Думе не по своей воле, отнюдь не требует от нее особой инициативы.
К тому же “чубайсоиды” допустили и серьезные промахи, во-первых, неоднократно нарушив бюджетное законодательство, запрещающее секвестировать защищенные статьи и т.д., во-вторых, заранее обозначив свое отношение к предстоящему решению Думы. Речь идет о тезисе А.Кудрина и других о том, что несогласие Думы не является препятствием для реализации плана секвестра бюджета. Подобная логика с самого начала послужила основанием для Думы выбрать вполне адекватный ответ: если Чубайс не нуждается в Думе, то и она не нуждается в Чубайсе.
Госдума рельефно обозначила эту установку в своем постановлении о признании бюджетной деятельности правительства неудовлетворительной. В данное постановление были включены требования представить правительству вместе с планом секвестра подробную программу дополнительных источников доходов и не рассматривать вопрос о секвестировании до обсуждения и вынесения решения по этой программе. Иначе говоря, Дума отреагировала на трения внутри кабинета министров достаточно своеобразно. С чисто персональной точки зрения, она нанесла безусловно сильный удар по позициям Чубайса, отставки которого потребовали как “левая”, так и пронемцовская “демократическая” оппозиция и который не был заслушан нижней палатой парламента.
Как институт Дума резко дистанцировалась от состояния дел внутри исполнительной власти, от президентской политики индуцирования, нагнетания конфликтных, конфронтационных ситуаций. По сути дела, нижняя палата парламента предоставила исполнительной власти возможность разбираться внутри себя самой и нести полную ответственность, не перекладывая ее ни на кого другого, за “своеобразие” политического курса президента и его клевретов.
Департамент политического
мониторинга
Фонда “Реформа”
