БЕСЕДА С ЧЛЕНОМ ОБЩЕАРАБСКОГО РУКОВОДСТВА БААС
д-ром ЭЛИАСОМ ФАРАХОМ
Со времени этой беседы прошло ровно два года. Обычно для политического интервью это целая эпоха. Но поскольку разговор шел в Багдаде, где стрелки политических часов как бы застыли в конце февраля 1991 года, ее актуальность почти не изменилась. Все в Ираке – от политических лозунгов до причесок дикторов на ТВ – соответствует моде шести-семилетней давности. Город обшарпанных машин, устаревших компьютеров, старомодных людей. В этом есть своя прелесть – “что пройдет, то будет мило”, сказал Пушкин. Политическое ретро тоже может вызвать слезу умиления, недаром столь популярны ныне разного рода “Новости дня” образца 30-х – 40-х.
Итак, жарким майским утром 1995 года я подъехал к длинному двухэтажному дому, где располагается Высшая партийная школа Партии арабского социалистического возрождения (Баас). Меня провели в кабинет руководителя этого идеологического штаба, украшенный большим портретом основателя партии Мишеля Афляка – русоволосого господина с лицом типичного французского профессора. Его земляк и сподвижник – д-р Элиас Фарах приветствовал меня и указал на кожаный диван. Его маленький рост, редкие светлые волосы на голове и очки с толстыми стеклами делали его похожим не на арабского политического деятеля, какими мы привыкли представлять их себе, а на добродушного завсегдатая пивной где-нибудь в средней Европе. Тем не менее, узнав, что я не владею французским (он для него, сирийского христианина, едва ли не родной), он заговорил по-арабски.
Рассказав в двух словах, что я работаю над книгой о политическом режиме Саддама Хусейна в контексте его биографии, а также политической и культурной истории Ирака, я попросил г-на Фараха ответить на мои вопросы.
Особый интерес для меня представляют история партии БААС и ее основные идеологические принципы. А поскольку Вы являетесь членом общеарабского руководства БААС, я сосредоточусь, в основном, на вопросах истории и сегодняшнего положения партии, если Вы будете столь любезны и согласитесь на них ответить…
В каком году и при каких обстоятельствах господин Хусейн вступил в партию БААС?
– Саддам Хусейн вступил в партию где-то в конце 1956 года. В это время Ирак находился в очень сильной колониальной зависимости. был учрежден Багдадский пакт с участием Ирака, Ирана и Турции. Он находился под влиянием Англии и Америки. Багдад был тогда синонимом империалистического влияния, вместо того чтобы быть символом арабского единства и национального освобождения. В это время, в Египте, Сирии и Ливане все поднимались против колониализма и хотели соединить арабский народ. По предложению президента Насера, которое было принято властями Сирии, эти страны решили объединиться в 1958 году. Молодежь поколения Саддама Хусейна искала дорогу, чтобы найти свое место в этой народной борьбе. В 1958 году, спустя пять месяцев после объединения Сирии и Египта, монархический режим в Ираке был свергнут.
В БААС есть атеисты?
– Нет, только верующие. В партии есть разные люди, если можно так выразиться, верующие в разной степени. Но практически партия против атеизма. Какая вера – неважно.
Каким образом партия воспитывает идеологически своих членов?
– Три основные задачи: единство арабских народов, свобода, социализм.
В каких странах, кроме Ирака и Сирии, партия Баас занимает сильные позиции?
– В каждой арабской стране есть баасистская партия. Можно сказать, что в каждой стране роль БААС или возрастает, или падает, в зависимости от условий в этой стране. Например, в Судане партия как организация очень сильна. Но общественная ситуация в Судане не дает ей возможности показать это. И в Йемене, в Алжире, в Иордании, в Мавритании, в Египте есть много людей, поддерживающих наши идеи. В Организации Освобождения Палестины на баасистских позициях стоит Фронт арабского освобождения. Партия имеет организации не только в арабских странах, но и в Европе, в Америке.
В свое время сила коммунистов была в том, что у них был Интернационал, Коминтерн. Есть ли попытка создать такого рода организацию на основе БААС, чтобы она осуществляла руководство во всемирном масштабе арабским движением?
– Это есть. Штаб-квартира сейчас находится в Багдаде.
В свое время, до войны, с помощью Коминтерна Сталин мог осуществлять любые акции в любой точке мира. Способна ли БААС осуществлять политические акции в таком масштабе? В арабских странах.
– Мы сейчас находимся в здании школы подготовки партийных кадров. Этот институт основан в 1969 году. Мы читаем здесь лекции обо всех мировых революциях. Самая главная тема – советский пример. Знаем все ошибки КПСС и хорошие стороны. Если будем делать все, что делал Советский Союз, который замкнулся в себе и угрожал всему миру, мы придем к тем же результатам.
Делается ли в Ираке что-то для того, чтобы уберечь партию от превращения в партию чиновников? Если это правящая партия, значит, туда стремятся люди, чтобы занять хорошие места. КПСС стала партией карьеристов. Сначала это была революционная партия, а в процессе перерождения она стала партией чиновничества, бюрократической партией. Как уберечь правящую партию от такого перерождения?
– В Советском Союзе был один вирус, одна болезнь – власть, а у нас две болезни – власть и нефть. Мы с самого начала стали делать прививку против этих болезней, против злоупотребления властью и против обогащения. можно сказать, что мы имели 50 процентов успеха.
С 1968 года у нас есть журнал, который старается учить членов партии, как уберечься от этих болезней. История революции – это история каждодневной борьбы. Партия всегда занята боевой подготовкой, как на войне. Главный фактор, касающийся именно Вашей книги – это характер Саддама Хусейна. Саддам Хусейн не относится к своим делам как представитель власти, но как человек из народа и как боец в партии. Он хочет воплотить в своей каждодневной работе надежды народа. Это как подушка, на которую кладет свою голову Саддам Хусейн, когда спит. Он думает о народе больше, чем о власти.
Какие из арабских стран в настоящее время, по Вашему мнению, можно назвать дружественными Ираку? Просьба перечислить их в приоритетном порядке.
– Наша дружба с народами, потому что дружба с этими государствами носит преходящий характер, потому что они под влиянием американцев или Израиля.
С Йеменом у Вас сейчас отношения хорошие?
– Не очень плохие и не очень хорошие. С Оманом – то же самое. С Катаром – лучше. С Эмиратами – никаких отношений. С Бахрейном – тоже. Хотя Эмираты ведут себя лучше, чем Кувейт и Саудовская Аравия. С Египтом есть тенденция вернуть хорошие отношения. Тунис – сейчас лучше.
Сейчас перспективы арабского единства очень слабые, я так понимаю?
– Все зависит от продолжения нашей блокады. Когда она кончится, тогда можно будет вернуться к идее объединения.
Насколько долговременны перспективы у монархических режимов Персидского залива, долго ли, считает Ирак, просуществуют монархии в странах Аравийского полуострова?
– Они сохранятся до тех пор, пока у них есть нефть, как только кончатся запасы нефти, их влияние ослабнет.
Значит, сегодня перспективы у этих режимов хорошие, пока с нефтью все в порядке? Но ведь в Иране тоже была нефть, это было очень богатое государство, но шах потерял власть. Вот, скажем, в Саудовской Аравии есть нефть, но это не всегда связано со стабильностью власти. То, что произошло в Иране, может произойти и в арабских монархиях?
– В Иране низвергли шахский режим, потому что там имелась сильная антишахская структура с крепким руководством, была в народе вера в это руководство. В монархиях залива нет демократических традиций, нет слоев населения, которые могли бы организованно выступить за изменение режима. Реальные надежды на изменения можно связывать только с будущим. Когда блокада кончится и Ирак вернет свое влияние на арабский мир, может быть, это воздействует на остальные народы, и ситуация изменится к лучшему не через переворот, а благодаря политическому влиянию.
Как представляет себе руководство БААС эволюцию политического режима в России сегодня?
– Я думаю, что в России сейчас происходят не просто реформы. Происходит глубокое изменение. Это желание вернуть культурное лицо прежней России. Коммунистический режим показал нам одну сторону характера русского народа, а сейчас пытаются явить нам остальные его черты.
Как представляет себе руководство Ирака сегодня перспективы участия России в мировой политике? Она будет идти в обозе Америки, или это будет самостоятельная националистическая политика?
– Я лично думаю, что свобода – это не только обретение независимости. Независимость – это борьба. Конечно, России придется бороться, чтобы отстоять свою независимость. Неизбежно будут неудачи и жертвы в борьбе за независимую политику, но, в конечном итоге, она сформируется, поэтому мы думаем, что мы с Россией в одном окопе.
Дело в том, что сейчас у нас есть два основных направления: прозападное и националистическое. В парламенте, как известно, националисты составляют большинство. Но в руках западников находится вся реальная власть. Сегодня становится еще очевидней, что у “западников” сокращается электорат. Если в ближайшие годы к власти придут националисты, их цель – воссоздание империи и формирование политического блока в мировом масштабе против Америки. В такой перспективе возможно возникновение таких же противоречий, как между Сирией и Ираком сегодня. И тогда вы будете выступать уже против гегемонии России. Возможно ли воссоздание второго центра силы, который вас тоже не будет устраивать?
– Я не думаю, что у вас есть перспективы построения новой империи.
Никто не думал в 1917 году, что большевики восстановят империю, когда они сначала принялись разрушать государство.
– Тогда была общая мировая тенденция решать все вопросы во всемирном масштабе, и путь большевиков был одним из таких решений. Наши времена не позволяют думать о таких перспективах. Славянские центробежные тенденции являются реакцией на то, что у них не было национальных перспектив. Национальность без демократии, без мирового возрождения – невозможна.
Думаю, что единственная гарантия стабилизации в России – вести переговоры между социалистическими, национальными и демократическими силами. Чтобы подготовить новый этап. Ибо я думаю, что кризисные явления преходящи, что это реакция на то, что было раньше. Это не новый путь.
В России именно националистам Ирак представляется образцом в настоящее время. Но как только они придут к власти, они будут преследовать уже только свои интересы. К вам приезжал Жириновский. Его знаменитая фраза о том, что он мечтает о том времени, когда русские солдаты омоют сапоги в волнах Индийского океана, не всем нравится на юге от границ России.
– Мы сказали г-ну Жириновскому, что в России должен вестись диалог между социалистическими силами, националистическими и демократическими. А это заявление Жириновского показывает, что он верит в насилие. На мой взгляд, когда у человека добрые намерения, он не будет так говорить. Мы тоже имеем отношение к демократической тенденции, которая сильна и в России.
Как представляет себе руководство Ирака основных союзников страны в период после отмены санкций и нормализации положения вокруг Ирака?
– Это самый простой вопрос, потому что с сегодняшнего дня уже видны позиции тех, кто будет нашими союзниками, как Россия и Франция или любая страна, которая хочет преследовать свои интересы в большей степени, чем защищать американские.
Насколько я понимаю, Ирак не испытывает враждебности по отношению к Америке и к американскому образу жизни. По телевидению все время идут американские фильмы, я почти не вижу других, только американские. Если, допустим, завтра президент Америки скажет, что прекращает конфронтацию с Ираком, то возможна ли тесная дружба Ирака с Америкой?
– Конечно, да. Потому что Ирак не сам начал войну против Америки, и у него нет намерения напасть на нее. Но такого поворота со стороны Америки допустить невозможно, пока есть Израиль, а у нас есть нефть.
Внутреннего отторжения американского образа жизни в Ираке нет?
– Основная масса народа в арабских странах – не экстремисты.
Почему я спрашиваю об этом? Если говорить о русских националистах, то они испытывают отвращение к американскому образу жизни, они не будут счастливы от того, что американский президент начнет хвалить их. Они будут считать, что сделали что-то плохое.
– Я понимаю настроения националистов в России, им нужно время, чтобы определить свой путь. Потому что долгие годы подавлялась националистическая тенденция. Со времен Герцена до захвата власти марксистами узкая группа людей, настроенных в прозападном духе, стремилась к тому, чтобы господствовать над всей Россией. К тому же не учитывалось то обстоятельство, что значительная часть населения не принадлежала к европейской культуре, была далека от ее ценностей…
Я говорю об Америке как об империи зла в понимании наших националистов, чтобы понять разницу между арабским национализмом и русским.
– Мы поддерживаем не американский образ жизни, а арабский. Мы не против и не за американизм.
В России национализм воспринимает американский образ жизни как агрессивное начало, которое уничтожает национальную культуру и национальное своеобразие.
– Часто эти высказывания справедливы, потому что Америка склоняется к тому, чтобы принудить всех идти за нею во всем. Но это не в интересах Америки. Пусть американцы дадут возможность многообразного развития, тогда будет лучше для всех.
Беседовал Сергей ПЛЕХАНОВ