Та истовость, с которой прокоммунистически настроенные депутаты Госдумы включились в процесс восстановления советской государственной символики, сравнима разве что с тем, как в свое время демократы вводили двуглавого орла и прочие атрибуты старой России.
Особенно запомнилась мне дискуссия о выражении “лица” (или “лиц”?) у двуглавого. Либералы во главе с тогдашним госсекретарем Бурбулисом боялись, что озверелый вид орла будет говорить ближнему и дальнему зарубежью о верности новой власти старым имперским замашкам. Орла приглаживали как могли. Это требовало большей тонкости, чем работа по свержению символики предыдущей.
Картина стаскивания “Железного Феликса” с постамента на Лубянской площади обошла все телеэкраны мира. Изваяние чекиста номер один привезли в район выставочного зала на Крымской набережной. Над Москвой некоторое время витал слух о том, что вот-вот с башен Кремля полетят рубиновые звезды.
Поэт Евгений Евтушенко отослал властям текст нового Российского гимна и ждал ответа. Впрочем, ждал не он один – сотни рифмовальщиков пытались “подложить” свои слова под музыку Глинки.
По городам и весям энтузиасты занялись воспроизводством белогвардейской и казачьей амуниции. Причем воспроизводство было явно расширенным. Совершенной загадкой стало появление невероятного количества мундиров, крестов, фуражек и папах. Даже если обшарить все дедовские сундуки и обворовать Мосфильм, такого количества народа в казачков не обрядить.
Завучи сельских школ, доценты, агрономы и сантехники в казачьем облачении выглядели, мягко говоря, странновато. Недаром один мой знакомый ортодокс заметил тогда весьма желчно: “Буденного на вас нет…”
Это был просто какой-то цунами, сносящий былую символику. Завидев где-нибудь звезду или серп и молот, не говоря уже о портретах Ленина, наиболее передовые граждане издавали нервный смех и намекали нерадивым, что они могут навсегда остаться в красных, в то время как вся Россия уже по меньшей мере трехцветная.
Дальше жизнь притушила волну энтузиазма. Не все, что являлось приметой Советской власти, оказалось стертым. Больше того, выяснилось, что многим та символика не только нравится, но она им еще почему-то дорога. Находились люди, которые продолжали носить советские трудовые и боевые награды с прежней гордостью. А демонстранты с красными знаменами стали неотъемлемой частью городских площадей, причем по мере увеличения суммы невыплат зарплат количество флагов заметно множилось.
Но последняя закономерность – это другая тема.
Вернемся к символике, а точнее, к событиям недельной давности.
Начать надо не с того, как Дума попыталась вернуть советскую символику.
Картина дня – это пустой постамент бывшего памятника Николаю Второму в подмосковном селе Тайнинское. Взорвали аккуратно и профессионально. Но только этим событие и отличается от дилетантского стаскивания Дзержинского с пьедестала. Суть та же. Вчера сносили символы пролетарской революции, сегодня – приметы кровавого царизма.
Взрыв произошел в период, когда в очередной раз встал вопрос о захоронении Ленина, и загадочные вандалы объяснили по телефону свои действия желанием отомстить тем, кто покушается на тело вождя. И хотя такая организация, как Рабоче-Крестьянская красная армия, сообщила, что от ее имени действуют некие провокаторы, нельзя отрицать одного – борьба за государственные символы носит нешуточный характер.
Серьезное дело затеяла и Госдума, а точнее, ее коммунистическая часть, когда внесла в повестку дня вопрос о возвращении к таким государственным символам, как красный флаг, серп и молот.
Это уже было другое действие все того же спектакля. Здесь суть и сверхзадача как бы ушли в подтекст. Никто не кричал на манер Анпилова “Даешь Советскую власть!” Коммунисты апеллировали к тому, что серп и молот символизируют труд не только крестьян и рабочих, но и продавцов коммерческих палаток, банкиров и дилеров. Пытаясь вернуть государству красный флаг, они ссылались не на 1917 год, а на Владимира Красное Солнышко, “Слово о полку Игореве”, на русские пословицы и поговорки.
Однако решить вопрос помешали несколько голосов. Возможно, депутаты заколебались на фоне событий в Белоруссии.
Таким образом, на сегодняшний день Российская государственная символика окончательно не определена. И хотя представитель президента в Думе г-н Котенков пообещал, что вот-вот появится ельцинский вариант герба, флага и гимна, споры на эту тему, как с применением динамита, так и без последнего, будут, очевидно, продолжены.
Российское общество продолжает пребывать в странном состоянии: всегда есть какая-то часть общественности, желающая стереть с портрета государства определенные приметы. Меняются местами лишь силы, каждая из которых, заручившись временным преимуществом, как бы “вырезает” из исторического пути страны отрезок, который ей не нравится.
В результате… А что собственно в результате?
Только то, что страна не имеет таких своих символов, которые можно назвать непреходящими. Которые говорили бы о нас, как о великом народе, существующем не только во времена войн, революций, перестроек и реформ, а в Истории вообще. Применительно к памяти человечества – всегда.
Мы же, представляясь постоянными временщиками и бесконечными переустроителями жизни, выдаем свою историческую неуверенность еще и тем, что начали, опять же по заданию президента, отыскивать национальную идею.
Конечно, когда нет ни гимна, ни герба, ни флага, самое время заниматься выяснением – а кто мы собственно такие и что здесь делаем…
Сергей ЮРЬЕВ
