12-й международный кинофестиваль в столице Республики Бангладеш Дакке подготовил мне множество сюрпризов. Я был здесь впервые, поэтому не сразу осознал, в какую культурно-политическую чересполосицу угодил.
Бангладеш – восточная часть Бенгалии, в начале 70-х годов вооруженным путем отсоединившаяся от Пакистана. Начало движения за независимость и его кровавое подавление пакистанскими войсками были впечатляюще показаны в конкурсном фильме «Герилья» Насируддина Юсуфа. Героиня картины Билкис Бану (за исполнение этой роли звезда национального кино Джоя Ахасан получила приз международного жюри) после исчезновения мужа-журналиста в самом начале противостояния со страстью включается в движение за независимость и гибнет в финале фильма, удивительно напоминающего наши историко-революционные картины. И это не случайно – независимость была завоевана не в последнюю очередь благодаря поддержке Советского Союза. Теплые чувства к нашей ушедшей в небытие стране сохраняются и по сей день. Отсюда и стремление (и умение) многих сказать по-русски хотя бы несколько слов.
Что касается Западной Бенгалии, то она и по сей день остается в составе Индии как самостоятельный штат со столицей в Калькутте (или, как сейчас принято, Колкате). Здесь преобладает индуизм, в то время как основная религия в Бангладеш – мусульманство. Однако, поскольку противостояние 70-х было с мусульманским же Пакистаном, в фильме акцентируется преследование индуистов, что меня поначалу ввело в заблуждение.
У Восточной и Западной части некогда единой провинции общий язык – бенгальский или бангла, откуда и название страны, общая культура, общий кумир – Рабиндранат Тагор, 150-летие со дня рождения которого было отмечено большой ретроспективой, куда вошли и бангладешские, и индийские ленты, в том числе документальная картина о Тагоре, созданная классиком бенгальского и мирового кино Сатьяджитом Реем. Мне удалось посмотреть только два индийских фильма из этой программы: «Четыре части» (1997) Кумара Шахани и «Лаборатория» (2010) присутствовавшего на фестивале Раджи Сена. Первая картина – эстетская экранизация повести 1934 года – выдержана режиссером в серии типичных для него длительных статичных планов, в какой-то мере соответствующих размеренности повествования у Тагора. Картина Сена более традиционная, хотя и более новая. Борьба вдовы за сохранение научной лаборатории мужа в условиях наступающего капитализма неожиданно выводит на непростые отношения матери и дочери с мужчинами и между собой. В этом плане она вписывается в главную тему фестиваля – женскую и в социальном, и в сексуальном аспектах.
В поисках истоков своей национальной культуры, и соответственно источников вдохновения для Тагора, кинематографисты обращаются к традиции народных певцов и мистиков баул, уходящей в глубь веков, особенно актуальной на рубеже XVIII-XIX столетий и, как выясняется, в наши дни.
В совместном идейско-бангладешском (а точнее, просто бенгальском) фильме известного режиссера Гоутама Гхоша «Монер мануш» в агиографическом жанре очерчивается житие классика жанра Факира Лалона Шаха. Характерно, что обрамляющей фильм конструкцией предстает беседа героя – уже старца – со старшим братом Рабиндраната Тагора, который пишет его портрет, – деревня почитателей культа баула расположилась на территории поместья Тагоров. Наш коллега по жюри ФИПРЕССИ Эршад Камол хвалит режиссера за «тактичный» показ эротики, но упрекает сценаристов (а заодно и автора книги, по которой поставлен фильм, Сунила Гангопадхайа) в том, что они, вопреки реальности или легенде, окружают Лалона двумя женщинами, а не только его «официальной» небесной возлюбленной. Критик задает риторический с его точки зрения вопрос: был ли Лалон поборником сексуального равноправия мужчин и женщин или певцом, проповедующим единение души конкретного человека с идеальным существом (это и есть «монер мануш»)?
Более радикальный взгляд на сексуальность в контексте учения баулов предлагает режиссер из Бангладеш Хашибур Реза Каллол. Его лента «Вуаль из пепла» значительно менее совершенна, чем работа Гхоша, уже удостоенная всех возможных призов, в том числе главного на фестивале в Гоа (Индия). Фильм Каллола начинается как документальный: группа иностранцев отправляется на ежегодное чествование Лалона у его родного дома в районе Кустиа, где в день рождения Факира 17 октября собираются современные баулы и почитатели его культа. Пораженные мастерством одного из выступающих – маленького певца, один из гостей спрашивает, откуда он родом? Мораль фильма содержится во вставной новелле о его родителях, нарушивших обет безбрачия общины баулов, согрешивших на святой территории, зачав ребенка, и изгнанных оттуда покрытыми «вуалью из пепла». В самого же младенца переселилась душа певца-пророка.
На этом фоне особенно четко выступала двойственность женской судьбы в мусульманском (и не только мусульманском) мире. Приведу один характерный почти бытовой пример. На прием у посла Швейцарии была приглашена группа местных музыкантов, которые своими национальными ритмами разогрели гостей настолько, что вовлекли их в темпераментный этнический танец. Рядом со мной стояла молодая иранка, которая была одновременно организатором фестиваля, членом отборочной комиссии, членом одного из жюри и автором конкурского документального фильма. Ее ответ на вопрос, почему она не танцует, меня поразил:
– Я очень любли танцевать, но не могу себе этого позволить. Вдруг кто-нибудь запишет сцену на мобильный телефон и выложит в Интернете. Тогда я буду опозорена навеки и не смогу вернуться на Родину.
Женская тема была заявлена уже в фильме, который открывал фестиваль. Действие «Города ожидания» (режиссер Клер МакКарти) происходило в Калькутте, куда молодая австралийская супружеская пара приехала, чтобы оформить документы на усыновление и забрать с собой маленькую дочку. Брак на глазах зрителей разваливается, и надежду на будущее в соответствии с мистическим духом Бенгалии в финале неожиданно возвращает смерть болезненной девочки. Вдохновительницей этого весьма претенциозного проекта была, по всей вероятности, известная актриса Радха Митчелл, не только сыгравшая героиню, но и выступившая в роли одного из продюсеров.
Безусловно самой мрачной лентой конкурса было картина «Пугало» – неумелый режиссерский дебют Аштара Сайеда. Действие этого фильма, в основу которого положены реальные события, происходит в деревне индийского штата Раджастан. Местную красавицу Лали выдают замуж, объясняя, что судьба женщины – заниматься хозяйством, удовлетворять мужа по ночам и обслуживать его семью днем. К несчастью, муж оказался импотентом и извергом, а свекровь начала «пить кровь» с первых же минут жизни. Не в силах выносить издевательства, героиня возвращается к своим родителям, и отец готов оставить ее дома. Но влиятельная семья мужа подает жалобу в Панчает (сельсовет). В ходе разбирательства Лали не выдерживает и раскрывает всю неприглядную правду. Ее обязывают в присуствии членов Совета доказать свою правоту, а когда ей это удается, ее публично насилует председатель, пока ее удерживают члены Панчаета, исключительно мужчины, а муж затыкает ей рот тряпкой. Откуда и решение: женщина лжет и обязана вернуться в семью мужа. Зрителя уже не удивляет, что по возвращении она берет в руки топор, сначала символически всаживает его в вывеску сельсовета, а потом отправляется убивать мужа. Из финального титра мы узнаем, что реальный прототип героини отбывает пожизненное тюремное заключение.
Другой дебютант – Синан Четин из Турции – предлагает противоположный образ женщины как исчадия ада в фильме «Бумага». Она (актриса Айшен Груда) – мелкий бюрократ, но от ее подписи зависит разрешение на выпуск на экраны многострадального фильма героя, погрязшего в долгах. В кафкианском мире бумага значит больше, чем судьба искусства или человека – таков вывод авторов этой претенциозной экспериментальной ленты, которая произвела сильное впечатление на членов междунарподного жюри (приз за режиссуру и за лучшую роль – конечно, мужскую – Онеру Эркану).
Звезда иранской женской режиссуры Тахминэ Мелани в своем последнем фильме «Принципы» сталкивает мировоззрение мужчин и женщин в своеобразной дуэли. Сара (Эльза Фируз-Азар) – эмансипированная молодая художница, вернувшаяся в Иран после учебы в США. Бабак (актер Бахрам Радан, до боли напоминающий кумира наших женщин Стаса Михайлова) – ее работодатель, не скрывающий своих побед над женскими сердцами и телами. Естественно, он пытается ее соблазнить. Она сопротивляется, ссылаясь на верность своим принципам, но вопреки своим же чувствам. В результате он действительно в нее влюбляется, но оказывается слишком поздно. Мой коллега по жюри ФИПРЕССИ французский критик Юбер Ниогрэ, которому фильм очень понравился, усмотрел в нем черты если не стиля, то излюбленной тематики Эрика Ромера, автора «моралитэ» о любви и сексе без секса «Колено Клер» и «Моя ночь у Мод». Женская эмансипация, во французском контексте естественная, в иранском выглядит вызовом общественному мнению.
Ветеран Ибрахим Хатамикиа в фильме «Приглашение» проявляет большую добропорядочность. На примере нескольких различных женских судеб он убеждает и своих героинь, и зрителей во вреде абортов. Большинству удается избежать этой роковой ошибки, невзирая на давление обстоятельств и партнеров, лишь актриса гибнет, продолжая в пику мужу сниматься в опасных сценах ради карьеры. Этот фильм нельзя назвать вполне убедительным, но он безусловно профессионально сделан и сыгран.
Я бы этого не сказа о комедии гостя фестиваля, молодого японского режиссера Ноки Маэда «Окан в бою», которая напоминает эпизод заурядного сериала, а то и сткома. Его героиня Сая Саэки (актриса Юко Накадзава) – сорокалетняя мать и домохозяйка. Столкнувшись с кризисной ситуацией – муж подает на развод – она начинает заниматься боксом и достигает высот профессионализма. Апперкот мужу восстанавливает семью. Поскольку по возрасту она уже не может стать боксершей в Японии, то едет в Таиланд. Ее первым профессиональным поединком картина и завершается.
На совершенно ином уровне яркий женский характер раскрывается в китайском «Горизонте» Ноуминг Хуари, которая выступает одновременно в роли режиссера, сценаристки и исполнительницы двух главных ролей – матери и дочери. Их обеих бросает отец, отправляясь на заработки в город из степей своей родной Внутренней Монголии. Травма, которую переживает шестилетняя девочка, остается на всю жизнь. После безвременной кончины матери она находит прибежище в буддийском монастыре, а затем в семье, принадлежащей к основной этнической группе Китая Хан. Она уже жена и мать сына-подростка, когда вновь неожиданно на Новый год появляется блудный отец – теперь одинокий старик. В течение всего фильма в памяти героини возникают образы прошлого, а в настоящем до самого финала она не желает общаться с отцом. И только в блестящей последней сцене, когда он, потеряв надежду, уже уезжает, она говорит ключевую фразу: «Когда ты станешь совсем немощным, я буду о тебе заботиться». Наше жюри единогласно отметило рождение нового яркого таланта, присудив фильму Международной приз критики.
