Польскому актеру Станиславу МИКУЛЬСКОМУ исполнилось 79 лет. Он в отличной форме и продолжает активно работать на телевидении и радио. На его счету более сорока телесериалов и более тридцати художественных фильмов, но все-таки Ганс Клосс остается его коронной ролью. Картина “Ставка больше, чем жизнь” недавно, кстати, признана в Польше самым популярным сериалом.
Лет через двадцать после окончания Второй мировой войны люди наконец-то обрели способность говорить о пережитом с юмором. На экранах мира стали демонстрироваться картины о войне, снятые в комедийном жанре. Так в Англии появился фильм “Питкин в тылу врага”, а во Франции “Большая прогулка” с Луи де Фюнесом и Бурвилем. Польша, на долю которой в годы войны выпало испытаний едва ли не больше всех, не стала исключением.
В 1964 году польское телевидение показало спектакль “Ставка больше, чем жизнь” о деятельности Станислава Колицкого в немецком тылу. Спектакль из нескольких частей с лихо закрученным сюжетом имел потрясающий успех у зрителей. Но он шел в прямом эфире, и не все желающие могли его увидеть. А таковых было предостаточно: каждая очередная серия всегда заканчивалась, как и полагается по законам жанра, на самом интересном месте. Особым успехом пользовался исполнитель главной роли – тридцатипятилетний Станислав Микульский. Обаятельный белокурый красавец, он уже имел опыт работы в театре и кино, сыграв около двадцати ролей на экране, в том числе в одном из лучших фильмов Анджея Вайды – картине “Канал”, удостоенной многих международных наград.
По многочисленным просьбам зрителей, режиссеры Януш Моргенштерн и Анджей Кониц приступили к работе над продолжением “Ставки…” – теперь в виде телесериала, который вышел на экраны телевизоров сорок лет назад. Разумеется, роль главного героя играл Микульский. А уж как на нем сидел мундир (пусть и немецкий), нечего и говорить – недаром пан Станислав был офицером запаса. Скоро вся Польша с замиранием сердца следила за полными опасности приключениями Ганса Клосса, “ковавшего” нашу победу в самом сердце вермахта. Польские горняки, узнав, что в финале сериала Клосс погибает, обратились через профсоюз к создателям картины с требованием оставить главного героя в живых. Сценарий в срочном порядке изменили: с профсоюзами никто спорить не хотел. Вскоре сериал перемонтировали для кинопроката, и он, выйдя на большой экран, тут же побил все кассовые сборы.
Каждый из восемнадцати эпизодов сериала имел законченный сюжет, и, кроме самого Клосса, в сериале был всего лишь один постоянный герой – друг-приятель Ганса гауптштурмфюрер СС Бруннер (актер Эмиль Каревич) – бедняге и в голову не приходило, что он дружит с советским разведчиком. Конечно же, в каждой серии появлялась одна-две роскошные красавицы, которых играли Барбара Брыльска, Люцина Винницка, Беата Тышкевич и еще с десяток блондинок и брюнеток, благо польскому кино красивых актрис не занимать.
Ганс Клосс на экране был настоящим суперменом: ловко выкрадывал секретные документы Третьего Рейха, передавал своим схемы стратегических операций врага, разрушал хитроумные планы немецкой контрразведки, помогал польским подпольщикам, угощал предателей цианистым калием и водил за нос тупиц из гестапо, не забывая при случае ухаживать за хорошенькими женщинами. Фашистское руководство между тем было без ума от обер-лейтенанта Клосса – он быстро делал карьеру в абвере, стал капитаном и даже получил железный крест.
Но увы, Ганс Клосс был персонажем вымышленным от начала и до конца, и задачи точной передачи исторической правды перед сценаристами не стояло. По советскому телевидению “Ставку…” тоже показали – и успех ей был обеспечен: наш зритель не был избалован остросюжетным кино.
***
С Микульским я познакомился в 1988 году, когда он приехал в Москву в качестве директора Польского культурного центра. Полтора года у меня была возможность общаться с паном Станиславом. Что могу сказать о нем? Интересный собеседник, прекрасно говорящий по-русски, и обаятельный человек. Жаль, что когда к власти пришла “Солидарность”, его отозвали в Варшаву. Но визиты Микульского в Москву не прекратились. Он приезжал в Первопрестольную на съемки, официальные мероприятия и по возможности не отказывал во встрече. Вот лишь некоторые записи из моих дневников.
– В социалистических странах “Ставка…” имела бешеный успех. А на Западе сериал показывали, пан Станислав?
– На Западе фильм принимали тоже неплохо. В Австрии зрители благодарили за то, что “теперь-то они знают, что пришлось пережить полякам в годы войны” (смеется). Хотя об ужасах фашизма мы в сериале не рассказали, ведь его жанр совсем другой. Но, разумеется, были и негативные реакции. Немецкий журнал “Шпигель”, например, задетый за живое успехом сериала, где большинство немцев выглядит идиотами, поместил в одном из номеров мой снимок в мундире офицера абвера, подписав его: “Таким полюбили его миллионы полек”. Не сидели без дела и отечественные острословы, упражняясь на тему “Таков кумир поляков: носит немецкий мундир и работает на русских”.
– А как складывалась ваша творческая жизнь после сериала?
– Как известно, медаль имеет две стороны, и успех “шпионского” кино позже сыграл со мной дурную шутку. Образ Клосса так пристал ко мне, что многие польские режиссеры просто не хотели меня снимать. Я ведь переиграл целую армию солдат, сержантов, капитанов, полковников – меня не хотели видеть в гражданском костюме. К тому же я был бессменным ведущим популярного фестиваля солдатской песни в Колобжеге.
– Вашего Клосса часто называют “польским Штирлицем”. Вы согласны с этим?
– На мой взгляд, эти образы не слишком похожи: мой герой лишен славянской грусти полковника Исаева. Мне говорили в Лондоне, что внешностью, манерой речи и даже голосом я здорово напоминаю одного англичанина по имени Джеймс Бонд. Возможно, кто-то сочтет, что герой Шона Коннери затмевает нас с Вячеславом Тихоновым. Но я так не думаю. Не сочтите за бахвальство, но наша троица – Штирлиц – Клосс – Бонд – вполне могла бы возглавить список лучших секретных агентов всех времен и народов.
– А как складывались ваши отношения с нашей страной, ведь жизнь вносила свои коррективы?
– Я друзей не предаю. Не менял я своего отношения к СССР, а потом к России. Я не раз снимался у вас и даже иногда вел праздничные “Голубые огоньки”. В 1998 году сыграл в российском сериале “Что сказал покойник”. И еще. Когда в 1992 году “Ставку…” стали снова показывать по польскому телевидению, раздались гневные речи активистов “общественности”: из шпиона НКВД делают национального героя! Дело дошло до курьеза: перед каждой серией “маститый историк” с нескрываемым удовольствием разоблачал “фальсификации”, рассматривая каждый эпизод фильма с точки зрения “исторической правды и объективности”. И попутно пояснял, что Клосс работал на “этих ужасных русских” и боролся с вермахтом, который, может, и имел недостатки, но по крайней мере не была замешан в расстреле польских офицеров под Катынью. Представляете? Это даже не смешно. И это говорит поляк, чья страна пострадала от нацизма едва ли не больше всех. Эти “историки” забыли варшавское гетто, забыли, что Польшу освободили советские солдаты, а не янки…
– Я знаю, вы имеете советский орден. Вам не хотелось избавиться от него, как это делали многие российские “демократы”, когда ветер истории подул в другую сторону?
– Скажу так – орденами не разбрасываются. Тогда в Кремле Орденом Дружбы Народов были награждены выдающаяся польская пианистка Галина Черны-Стефаньска, блистательная Беата Тышкевич и ваш покорный слуга. И мы считаем, что этот орден – одна из самых замечательных наград.
***
С паном Станиславом мы снова увиделись недавно на Днях Варшавы в Москве, которые собрали много известных и знакомых личностей из обеих стран. Я, в свои сорок с копейками, почувствовал себя каким-то чересчур взрослым рядом со статно-моложавым ветераном кино, которому через год стукнет восемьдесят.
– Мне до сих пор признаются в любви, и именно в России. А это, пан Владимир, дорогого стоит, – отметил пан Микульский в разговоре. – Я рад, что именно русские больше, чем кто-либо другой, полюбили разведчика с позывными У-23.
– А как сегодня дела у капитана Клосса?
– Панове, мы стали “в одном маринаде”, как говорят у меня в деревне под Вроцлавом. Мы ведь не чувствуем себя стариками, правда? Ну, мужик всегда мужик, пока у него между ногами… “хайль Гитлер!” (Станислав рассмеялся, показав рукой характерное приветствие).
Владимир ГОЛИЦЫН.
