Искушение большого масштаба

На недавнем международном кинофестивале в столице Тайваня Тайбэе я сделал для себя небольшое киноведческое открытие. Одним из самых заметных фильмов программы была эпическая лента о восстании туземцев против японского нашествия под названием «Воины радуги: Сидик Бале» (последние два слова с языка туземцев условно можно перевести как «настоящий мужчина») дебютанта Вэй Тэшена. Эта картина была показана здесь в полном варианте, идущем более четырех часов, в то время как для кинофестиваля в Венеции сделали сокращенную почти вдвое версию.

Исторически сложилось так, что фестиваль в Тайбэе соединен в единую программу с присуждением кинопризов по итогам года. И фестиваль, и призы называют одинаково – «Золотая лошадь». История возникновения этого названия весьма своеобразна. Есть два небольших острова, которые отделяют Тайвань от материкового Китая: один называется Золотым, а второй – Лошадь, и именно их объединение дало название первоначально призу, который много старше фестиваля, возникший позже и соединившийся с ними в единое событие, хотя фестиваль всегда проходит в Тайбэе, а призы в этом году вручались в другом городе Синьчжу и соединялись с фестивалем лишь тем, что все номинанты были показаны в рамках фестиваля. Поскольку в Тайбэе, в отличие от большинства европейских и американской киноакадемии, решения принимаются не общим голосованием членов той или иной академии, а специально отобранной достаточно большой группы профессионалов, то и призы присуждались скорее в фестивальном режиме.

Лучшим фильмом и были признаны «Воины радуги». Своим эпическим размахом они напомнили мне картину Никиты Михалкова «Утомленные солнцем 2», которая также столкнулась с проблемой длительности при показе ее первой части на Каннском фестивале: «Предстояние» было сокращено, правда, не вдвое, а всего на полчаса, зато полная версия – уже телевизионная – значительно превзошла зарубежные аналоги.

Рядом с «Воинами радуги» на том же фестивале в Тайбэе демонстрировалась лента Синдзи Аоямы «Эврика», которая несколько лет назад показывалась в конкурсе Каннского фестиваля полностью – отдельным утренним сеансом без повторов, так как шла она более пяти часов, так же, как и картина Оливье Ассаяса «Карлос». К этим лентам можно прибавить одну из последних работ недавно ушедшего из жизни Рауля Руиса «Лиссабонские тайны», она недавно показывалась вне конкурса на Московском международном кинофестивале и шла более четырех часов.

Нельзя сказать, что лент такой длительности в истории международных кинофестивалей не было вообще. Достаточно вспомнить эпопею «Родина» Эдгара Рейсца о Германии, которую надо было смотреть несколько дней, или «Шоа» Клода Ланцмана о Холокосте, или же многочасовые ленты Уорхола. Однако это были случаи единичные, а в последнее время возникла целая волна эпических произведений, на гребне которой неожиданно оказалась лента Сергея Лобана «Шапито-Шоу», свидетельствующая о том, что эпический размах свойственен и совершенно иному мироощущению молодого поколения.

Видимо, в медиасфере что-то происходит, какие-то тектонические сдвиги в фундаментальной структуре кинопроизведений, которые не могут не вызвать полемики. В этом плане двойственным было и отношение к тайваньской картине, хотя она и получила главный приз «за лучший фильм» в конкурсе «Золотая лошадь». Было ясно, что дело не обошлось без споров, так как следующие три по значению приза отдали диаметрально противоположной по интенции и интонации картине режиссера Энн Хуэй «Простая жизнь». Лента эта получила приз за режиссуру, и лучшими были признаны гонконгский актер-звезда Энди Лау и актриса Дини Ип. Что касается режиссера картины «Воины радуги», то он, очевидно, нервничал, когда уже к концу церемонии присуждения призов его картине доставались лишь второстепенные награды, хотя до этого лента была удостоена приза зрительских симпатий. Причина тому очевидна – далеко не все принимали гипертрофированные сцены насилия, с одной стороны, и чрезмерную длительность, объяснившуюся необходимостью раскрытия всех деталей того памятного бунта против японских оккупантов, о котором даже жители Тайваня уже успели позабыть.

При обсуждении этой картины на присуждение премии Международной федерации кинопрессы (в составе этого жюри был и автор этих строк – мы должны были присудить приз начинающему режиссеру за первую или вторую картину, к их числу относился и создатель этой эпопеи) столкнулись две точки зрения. Естественно, что представитель Тайваня «Воинов радуги», безусловно, считал самой значительной лентой. Все три члена жюри были согласны, что одним из самых интересных произведений программы был «Обратный билет» режиссера Тэн Юнсина, который раньше ставил исключительно рекламные фильмы. Его полнометражная лента продолжала традиции неореализма. В конечном итоге, наше жюри отдало предпочтение картине «Фортепьяно на фабрике», правда, не единогласно, а большинством в два голоса против одного. Это – локальная лента, чем-то напоминающая знаменитый «Мужской стриптиз», так как речь идет о личных взаимоотношениях и использовании заброшенного фабричного помещения, пришедшего во время кризиса в полную негодность, где герой решил по советской инструкции сделать фортепьяно, о котором мечтает его семилетняя дочь. Ей предстоит принять решение, с кем из родителей, которые решили разойтись, она останется. Эта грустная и ироничная картина произвела на меня чрезвычайно сильное впечатление не в последнюю очередь особой интонацией, а также широким привлечением советских песен и русских народных мелодий – от классики до группы «Любэ», причем авторы использовали их с точки зрения звукозрительного контрапункта.

Здесь следует отметить, что на жителей северного Китая, во всяком случае на режиссеров, сильное влияние оказали русская и советская музыка. Чжан Имоу в последней свой мелодраматической ленте «Под рябиной» использует в качестве лейтмотива песню «Ой, рябина кудрявая», хотя в основу сюжета положена скорее американская «История любви», а одна из наиболее драматичных лент последнего времени режиссера Ван Чуаньаня называется «Молодая пряха», как одна из популярных у нас и, видимо, у них русских песен.

И опять-таки эпический размах и стремление к большому масштабу при самых локальных историях (впрочем для больших стран это вполне естественно), объединяет эти, казалось бы, разные произведения и приводит к гипертрофии эпических масштабов, которым очень трудно, как оказывается, совладать с текущим кинопроцессом.

По итогам присуждения призов я понял, что мы поступили правильно, отдав предпочтение ленте «Фортепьяно на фабрике», так как эта картина ничего не получила и осталась только многократным номинантом, так же, как и другая известная у нас лента «Месть. История любви», которая, к моей радости, вошла в номинации «Золотой лошади» уже после того, как ее открыл Московский кинофестиваль, где она неожиданно получила один из призов международного жюри.

Одной из особенностей мирового кинопроцесса сегодня оказывается то, что в разных концах света одни и те же тенденции проявляются порой весьма парадоксально и перекидываются мосты – не только сюжетно-тематические, но и стилистические, музыкальные и драматургические (если брать большой формат), которые связывают в единое целое не только мейнстрим, отмеченный глобализацией, но и многочисленные и переплетающиеся самыми разными нитями, локальные кинематографические культуры.


Кирилл Разлогов


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Просто сидят и разговаривают
Позитивное кино начинается
Принцессы не какают
Евган у Королёва
Новинки книжного рынка
Леонид Парфенов & дети колбасы
Книжный шкаф в кармане
Спасибо, что не налгали
Кто есть наш Штирлиц в Лондоне


««« »»»