Особый взгляд Андрея Звягинцева

Рубрики: [Кино]  [Рецензия]  

«Елена»Наконец-то московская публика получила возможность посмотреть новую работу Андрея Звягинцева «Елена» – фильм, отмеченный признанием одной из престижнейших премий мира – каннской ветвью.

Картина получилась очень звягинцевская. Пожалуй, именно к таким деятелям применимо выражение «редко, но метко». Мы не получаем от режиссера по премьере в год, как, возможно, и хотелось бы. Он снимает мало, не долго – скрупулезно, опираясь на принцип качества, а не количества. Звягинцев – в мелочах! Снимая большие полотна, короткие метры, он использует богатую символику, свою, узнаваемую знаковую систему, расставляет акценты, затрагивает множество актуальных тем и проблем. У его произведений свой, неповторимый, характер и даже – темперамент. Можно посмотреть фильм несколько мгновений и понять – работа Звягинцева. Не только его – его команды. Стоит отметить, что над фильмом «Елена» работал тот же оператор, что и в картинах «Возвращение», «Изгнание» – Михаил Кричман. Тандем Звягинцев-Кричман вышел настолько талантливым и гармоничным, что, кажется, устраивает в полной мере не только их самих, но и вызывает высокую оценку кинокритиков (в т.ч. мирового уровня) и неутихающий восторг публики.

Продолжая работать с проверенной командой, Звягинцев не изменяет себе и в излюбленных приемах, помогающих раскрывать интересующие его темы. Так, в «Елене» зритель снова отметит нединамичный сюжет с глубоким философским подтекстом и множеством аллюзий, обрамленный в кольцевую композицию, вдумчивую созерцательность автора, плавное течение кадра. Однако в этой картине режиссер отказался от абстрактности в изображении образов, мест, предметов. Его герои носят конкретные имена, имеющие конкретные символические значения; они живут на указанных улицах, расплачиваются реальными деньгами за реально существующие и всем понятные вещи.

Используя излюбленный и безотказный прием зеркального отражения, Звягинцев дает контрастное изображение двух будто случайно породнившихся семей: многочисленной семьи главной героини Елены, пошлых мещан и обывателей, и ее мужа Владимира, считающих с дочерью Катериной себя «другими». В фильме очень много композиционно выверенных кадров с изображением зеркального отражения – в этом режиссер находит визуальное подкрепление плану символическому, подтекстному. Так, Звягинцев толстой кистью, жирными мазками рисует пропасть между семьями, подчеркивает отчужденность близких, на первый взгляд, людей.

Шикарная квартира в престижном районе богатого и влиятельного Владимира очень резко контрастирует с удручающими пейзажами промзоны с панельными квартирами-клетками, в одну из которых спешит Елена – материально поддержать несостоятельного сына-недоросля и его семью.

С самого начала зрителю не понятно, кем приходятся друг другу герои. Живущие в разных комнатах, каждый по своему распорядку дня, они не производят впечатления счастливой семейной пары. А начиная разговор о детях – о слывущей беспутной и бесплодной дочери Владимира и ленивом несостоятельном сыне Елены – они непременно доходят до конфликта. Они женаты, но не сказать, что вместе – они напротив! И режиссер это мастерски, точно и графично показывает, изображая героев за завтраком.

Современная история в интерпретации Звягинцева наполнена аллюзиями, восходящими к Библейскому сказанию – теме, неизменно интересующей режиссера, теме, в рамках которой он продолжает раскрывать волнующие его морально-нравственные вопросы: веры и безверия, подлости и пошлости, любви и совести, добродетели.

Имя главной героини, Елена, трактуемое в православии как «светлая», «избранная», вынесено Звягинцевым в название. Но действительно ли героиня оправдывает свое имя и действует согласно христианским законам, особо чтимым ее святой покровительницей? В отличие от не верующего в Бога, но рассуждающего по совести Владимира, Елена в своем милосердии лицемерна. Сначала ее благодетель ставит под сомнение падчерица Катерина, затем и режиссер дает понять это зрителю. Еще до совершения страшного преступления Елена нарушает одну из основных заповедей и примеряет на себя роль судии. Выступая назидателем и осуждая эгоизм Катерины, совестит ее и называет блудной дочерью. Но имеет ли она, не видя бревна в своем глазу, на это моральное право? И ей ли, испытывающей слепую любовь к не заслуживающему снисхождения сыну, взывать к совести. Ведь даже великую грешницу и блудницу Марию Магдалину Иисус спас от участи быть забитой камнями. А дочери-гедонистке, предающейся блуду физическому, удалось сохранить свою душу через искреннее чувство – любовь к отцу. Чего не удалось сыну Елены, не почитающему мать свою.

Бедные не только в материальном смысле, но и нищие духом члены семьи Елены с поразительной легкостью нарушают нравственные законы и идут на преступления. Ее старший внук не то забавы ради, не то из-за скуки с компанией друзей идет и избивает ничего не подозревающих людей. А Елена, чтобы отмазать его от армии, с такой же легкостью убивает собственного мужа. Решившись на страшнейший из смертных грехов, она губит не только мужа, но и окончательно – свою душу. Елена не испытывает угрызений и мук совести. Она продолжает лишь ощущать инстинктивный, животный страх за свое потомство, проявляя примитивность сознания. Но человек ведь и отличается от животного развитым сознанием, наличием устоявшейся системы нравственных ценностей. Ему не должно быть достаточным воспроизводить потомство и наполнять брюхо.

Елена умышленно, хладнокровно и расчетливо убирает со своего пути все возможные препятствия. Она прерывает жизнь человека так же легко, как прискучившую TV-программу, трансляцию бессмысленной болтовни.

Очень тонким психологическим приемом пользуется Звягинцев в своей картине: с помощью современных, узнаваемых передач и известных реалий жизни он раскрывает образы героев. Так, Елена, упрекающая мужа в надменности по отношению к более «простым» людям, постоянно смотрит пошленькие, банальные шоу-программы (и, что особенно страшно, в полное удовольствие – после убийства мужа), ее сын – юмористические передачи, под пиво с орешками, ее внук «режется» в игровую приставку. Меж тем как Владимир смотрел передачи информативные и читал деловую прессу, а в квартире Катерины подоконник забит книгами старого издания. И очень метко в финале картины из телевизора, включенного сыном Елены, звучит фраза, вырванная как бы случайно из контекста известной передачи: «Суете сует – и ничего в головах! Вы так до пенсии просидите… Эх, мужчины!» В этом есть Звягинцев.

Кажущаяся очевидной, его символика, как паззл – смотришь и собираешь целое, красочное, завершенное полотно.

Еще одна тема, красной нитью проходящая через все работы Звягинцева – тема ребенка, какова цена счастья детей (в данном случае – внуков Елены). С одной стороны, Елена – мать, слепо и неотступно любящая свою семью. Недаром зеркальное отражение в круглой раме вызывает такие стойкие ассоциации с образом Мадонны кисти Рафаэля («Мадонна делла седиа»). Бесспорно, Елена в картине раскрывает, прежде всего, образ матери, готовой решиться ради благополучия своей семьи на все. Но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. С другой стороны, имеет право на существование идея Катерины, отвергающей продолжение рода «по инерции», не желающей бессмысленно рожать для бессмысленной, бесцельной жизни. Можно ли согласиться с ее убеждениями, идущими вразрез со Святым Писанием, в котором говорится, что деторождением искупятся грехи людские? Или правильно это – «случайно» рожать детей? Автор не дает в картине прямого ответа (он и не нужен). Зритель сам должен задуматься над этими сложными, противоречивыми морально-этическими вопросами.


Екатерина Курдюкова

Рафинированная филологесса, подавшаяся в журналистику, фотограф и кинолюбитель. Любознательна, восприимчива и ко всему крайне недоверчива.

Оставьте комментарий



««« »»»