Прекрасный пол всегда играл решающую роль в развитии человечества, причем отнюдь не только биологически. ХХ век начал перетасовывать колоду по-своему. От Владимира Ильича между Крупской и Арманд до Джона Кеннеди между Жаклин и Мэрилин формы и функции связей заплетались в узлы, которые можно было только разрубить. Конец минувшего столетия был ознаменован рядом ключевых кризисов. «Чрезмерная» любовь Горбачева к жене, позволившая последней вмешиваться в политику, ускорила взлет поборника домостроя Ельцина и распад Советского Союза. На противоположном конце политического спектра мятежная народная принцесса Диана бросила вызов монархическому истеблишменту, и просить прощения пришлось уже королеве Елизавете.
Так постепенно определились два противоположных, по сути, понимания эмансипации. Первое формировалось не без влияния интеллектуального кино по стереотипу «сильная женщина – слабый мужчина». Герои Марчелло Мастроянни, например, покорно подчинялись (или возвращались к) своим женам или возлюбленным. Билл и Хиллари Клинтон идеально точно разыграли этот классический антониониевский сюжет вокруг Моники Левински на глазах у сопереживающей аудитории мирового масштаба. В результате на политическом поприще понимающая жена затмила не устоявшего перед искушением мужа.
Сесилия Саркози, наоборот, уходит от супруга после его победы на выборах, так сказать, в зените славы, по-женски предпочитая политической карьере вечные поиски личного счастья. Блогеры, ехидно утверждающие, что Ангела Меркель предпочитает Николя Саркози Путину, скорее всего, правы. Но сегодня в этом плане нам нечего бояться. Отечественная культура, очевидно, преодолела большевистский синдром мадам Коллонтай и вступила в фазу нормализации отношений между полами в политике.
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Полная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №40 (483) за 2007 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
