Переходный процесс, связанный с проведением крупномасштабных реформ в России, породил огромное количество сложнейших проблем политического, экономического и социального характера, заслоняющих от взглядов как власти, так и общества такой комплекс проблем, как культурные последствия экономических реформ.
Отсутствие внимания к проблеме культурных последствий экономических реформ, конечно, не может привести к росту народных волнений или гражданской войне. Наверное, именно это позволяет российским властям заниматься самоуспокоением, откладывать анализ и решение культурных проблем на неопределенное время.
Полагаю, что проблемы российской культуры в переходный период в России должны стать предметом изучения не только для культурологов или философов, но и для экономистов, так как экономисты четко представляют себе ключевые пункты, наиболее важные для анализа: 1) именно экономические реформы во многом определяют современное положение в области культуры; 2) успешность мер по выводу культуры из кризиса будет зависеть от успешности экономических реформ; 3) без выведения культуры из кризиса нельзя надеяться на экономическое и политическое возрождение России. Рассмотрим основные проблемы, присущие российской культуре сегодня.
ЭТО СЛАДКОЕ СЛОВО “СВОБОДА”
СССР был “чемпионом” в области монополии государства на собственность. Но огосударствление в СССР было процессом тотальным и не ограничивалось только собственностью или только экономикой. Огосударствлено, то есть поставлено под прямой контроль государства, было все: экономика и политика, общественная и частная жизнь каждого человека, образование и воспитание и, конечно, культура.
Огосударствление культуры было связано также и с ограничением прав личности. Государство в лице многочисленных “чиновников от культуры” определяло, какие книги писатели должны писать, а читатели – читать, какие картины должны создаваться художниками, какие спектакли должны ставиться в театрах, какие фильмы должны сниматься.
Конечно, деятели культуры могли не подчиняться диктату государства, отстаивать свое право создавать произведения искусства и литературы свободно, не по заказу государства. В этом случае произведения писались или создавались “в стол” или, если автор не хотел смириться с безвестностью своих произведений и пытался найти для себя альтернативную, негосударственную, а значит, незаконную трибуну, он, автор, сразу же становился признанным врагом советского народа и подвергался гонениям.
Создателям культурных ценностей в России приходилось выбирать между оппозицией властям и ролью “придворного” литератора, художника, режиссера, вынужденного создавать произведения на заранее заданную тему. Но не менее печальной была и судьба читателей, зрителей, слушателей – если позволено употребить такой термин – “потребителей” культурных произведений. Главным и наиболее печальным следствием огосударствления культуры для потребителей культурных ценностей стала недоступность множества произведений отечественной классики, мировой культуры и современной русской культуры (как нелегальной советской, так и эмиграционной) в силу несоответствия этих произведений установленным канонам.
Впрочем, достаточно о прошлом. Поговорим о настоящем. Поговорим о свободе, которую, если верить многочисленным опросам общественного мнения и собственным чувствам, многие россияне считают главным позитивным изменением в жизни после начала перестройки. Говоря о культурных последствиях реформы, я бы хотела выделить следующие формы “освобождения” культуры от государственного патернализма:
– свобода творчества;
– свобода удовлетворения культурных потребностей;
– легализация произведений русской зарубежной культуры и русской классики в полном объеме;
– свобода приобщения к мировой культуре.
К сожалению, даже у свободы бывает обратная сторона. И как бы мне ни хотелось, но придется говорить и об экономической, и о моральной цене разгосударствления культуры.
С МИЛЫМ РАЙ И В ШАЛАШЕ?
Огосударствление культуры проявилось не только в ограничении свободы, но и в том, что государство осуществляло финансирование культуры, выполняло роль донора. Наверное, ни в одной стране мира государство не содержало такого количества учреждений культуры.
Сейчас, в переходный период, государство уже просто не способно выполнять функцию щедрого кошелька для многочисленных учреждений культуры, обслуживающих производств и самих создателей произведений культуры. Российское государство, по сути, неплатежеспособно. И разгосударствление культуры, происходящее в результате отказа государства от выполнения этих функций, больно ударяет по самим освобожденным.
Как и для других отраслей социальной сферы, главным фактором, определяющим социально-экономическую ситуацию в сфере культуры в 90-е годы, особенно в 1995 году, стало недостаточное бюджетное финансирование. В 1995 году затраты государства на культуру, искусство, средства массовой информации уменьшились в сопоставимом выражении на 27,4 процента по сравнению с 1994 годом, то есть почти в той же пропорции, что и бюджетные расходы на другие отрасли социальной сферы. Но при этом более значительным было сокращение затрат федерального бюджета – на 40,3 процента. При обсуждении и одобрении федерального бюджета на 1996 год государственная политика в области медицинского обслуживания, образования и культуры претерпела значительные изменения. Было запланировано увеличить расходную часть бюджета в этих секторах. Предположив значительное сокращение доходных и существенное сокращение в расходной части бюджета в первые месяцы 1996 года, расходы на социальные и культурные сферы составят 0,85 процента ВНП, иными словами, несколько сократятся в сравнении с 1995 годом. В то же время доля этих расходов в расходных статьях бюджета составила 6,4 процента и оказалась достаточно близка к запланированным 6,5 процента. Также имело место значительное перераспределение расходов между секторами. Выделение средств на образование существенно увеличилось – с 3,1 до 4,3 процента, количество средств, выделяемых на культуру и средства массовой информации, несколько снизилось – с 1 до 0,6 процента.
В отличие от федерального бюджета, в бюджетах субъектов Российской Федерации повышена доля выделяемых средств во всех секторах социальной и культурной сфер. В данном случае средства, выделяемые на образование, возросла с 19,8 до 23,9 процента за аналогичный период прошлого года, расходы на культуру и средства массовой информации увеличились с 2,7 до 3,0 процента.
К сожалению, меры, принимаемые государством в последнее время по преодолению финансового кризиса культуры, приняты очень поздно и явно недостаточны.
Остающиеся без финансирования учреждения культуры и создатели культурных ценностей вынуждены искать альтернативные источники финансирования: либо спонсоров, либо покупателей своих произведений – своего “товара”. О тех, кому удалось найти такие источники финансирования, речь пойдет несколько ниже. Но таких – меньшинство. Большинство же учреждений и деятелей культуры испытывают голод (в лучшем случае – финансовый, а в худшем – самый натуральный), находится в бедственном экономическом положении. Не буду приводить много примеров, достаточно вспомнить о судьбе бывшей библиотеки им. В.И.Ленина или “поехавшей” крыше Кунсткамеры.
Коммерциализация учреждений культуры принимает самые уродливые формы. В лучшем случае закрытые кинотеатры превращаются в салоны по продаже автомобилей, а театры – в ночные клубы или бары для сексуальных меньшинств. Многие “коммерциализировавшиеся” творческие коллективы, лучшие коллективы страны, начинают “развлекать” общество затяжными скандалами на почве раздела собственности (вспомним Театр на Таганке). Многие русские деятели культуры и творческие коллективы становятся редкими гостями в России, предпочитая жить и творить в других странах мира.
Но за каждым таким погибшим или погибающим объектом культуры – поломанные судьбы людей: и работников культуры, и потенциальных потребителей произведений культуры. Закрытые в провинциальных городах и деревнях театры, кинотеатры, музеи, библиотеки, дома творчества – это тысячи и сотни тысяч людей, лишенных доступа к культурным ценностям. Впрочем, с этим утверждением можно и поспорить: ведь никто не может закрыть для людей доступ к книгам, пластинкам и кассетам с записями музыкальных произведений, к репродукциям, поездкам в другие города и страны, где пока открыты и музеи, и театры, и концертные залы…
Но, к сожалению, проблема финансового дефицита затронула и многих потребителей культурных ценностей, причем, как правило, наиболее сильно социальные последствия реформы (говоря проще – обеднение населения) затронули именно тех, кто является наиболее активным “потребителем” культуры, читателем, зрителем, слушателем, посетителем музеев, концертных залов, экскурсий… Экономические реформы и их социальные последствия привели к снижению уровня жизни не только творческой, но и научной интеллигенции, работников образования и здравоохранения.
В результате складывается ситуация, когда потребители культурных ценностей просто не в состоянии реализовать полученные от разгосударствления культуры возможности и свободы. Люди имеют право читать любые книги, смотреть любые фильмы и спектакли, посещать любые музеи, картинные галереи или концертные залы как в России, так и за границей, но не имеют для этого финансовых возможностей. Следовательно, в силу финансовых причин люди, обладающие наиболее высокими культурными потребностями, не могут стать источником финансирования для учреждений культуры и создателей культурных ценностей.
КТО ЗАКАЗЫВАЕТ МУЗЫКУ?
Экономические реформы в России имеют негативные социальные последствия, однако это не означает, что в России экономическое положение абсолютно всех людей ухудшилось. Так же и утверждение, что культура стала жертвой финансового дефицита, отнюдь не означает, что среди учреждений и деятелей культуры нет тех, кто прекрасно приспособился к новым, рыночным условиям и чувствует себя гораздо лучше (в финансовом отношении), нежели в советские времена.
Для того чтобы выжить в условиях дефицита государственных финансовых ресурсов, учреждения и деятели культуры должны найти для себя альтернативные источники финансирования. Ничего нового в этом нет, еще Александр Пушкин писал: “Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать”. Таким образом, чтобы перейти на “самофинансирование”, учреждениям и деятелям культуры следует только найти покупателей для своих произведений или, пользуясь терминологией рыночной экономики, найти покупателей своего товара.
В силу чисто экономических причин цена любого “культурного” товара в России достаточно велика, а многие потенциальные потребители произведений культуры не могут стать реальными потребителями в силу дефицита финансовых средств. Следовательно, спрос, платежеспособный спрос на произведения культуры определяется в основном не этими, а другими людьми – с сомнительными культурными потребностями, но с несомненным наличием денежных средств.
Под термином “новые русские” обычно подразумевают людей, которые уверенно чувствуют себя в сегодняшней России, которые имеют возможности удовлетворять свои потребности, в том числе в области культуры. К сожалению, подавляющее число новых русских – это не те представители “старой советской” интеллигенции, которые смогли полнее реализовать свои возможности в новых условиях (хотя, конечно, такие люди есть), и не “честные предприниматели”, которые преуспели в силу личных предпринимательских и иных способностей (такие, возможно. тоже существуют). Но основную массу “новых русских” составляет отнюдь не цвет российской нации, а представители преступного и околопреступного мира, бизнесмены, сколотившие свой капитал на мошенничествах, обманах, паразитировании на государственной собственности.
Было бы наивным предполагать наличие высоких культурных потребностей у таких людей, не обладающих зачастую даже элементарной бытовой культурой. Основные платежеспособные потребители культурного товара становятся основными заказчиками, а их вкусы – определяющими. Секс, насилие, пошлость – вот то, что захлестывает сегодня российские книжные полки, экраны кинотеатров и телевизоров, театральные сцены. Не знаю, был ли Советский Союз действительно самой читающей страной в мире. Но точно знаю, что сейчас Россия стала менее читающей страной, чем раньше (особенно за счет молодого поколения). Но и это не главное – главное, люди в России стали читать другие книги. И, к сожалению, бестселлерами стали не возвращенные россиянам произведения мировой литературы и русской классики, не произведения лучших современных русских и зарубежных мастеров слова, а низкопробные литературные поделки. Аналогичная ситуация – в живописи, театральном искусстве, кино… Удивляться нечего: кто платит, тот и заказывает музыку.
Но самое страшное, что, создавая этот самый “низкопробный культурный товар”, деятели культуры не только удовлетворяют вполне определенные потребности вполне определенных потребителей, но и способствуют возникновению новых потребностей в столь же низкопробном товаре, появлению новых потребителей этого товара. Ибо нельзя ожидать, что “вскормленный” боевиками и постельными сценами подросток станет в зрелом возрасте любителем классики или элитного кинематографа.
Анализ динамики культурных потребностей позволяет мне сделать вывод о том, что наиболее серьезным негативным последствием экономических и политических реформ в России в области культуры является не дефицит финансовых средств, а снижение культурных потребностей населения. В свою очередь причинами снижения культурных потребностей населения являются ухудшение положения населения, резкая дифференциация населения по доходам, отсутствие благоприятных экономических условий для формирования среднего класса. Именно эти причины становятся решающими факторами, препятствующими разрыву порочного круга воспроизводства низкокачественного культурного товара.
Одной из примет сегодняшнего времени в России стал бурный рост преступности, в том числе и организованной. Рост этот приобрел такие масштабы, что смело можно говорить о криминализации общества. Не обошел этот процесс и культуру. Криминализация культуры проявляется по-разному, но прежде всего в том, что преступный мир становится одном из “заказчиком” культурного товара. Причем этот спрос является вполне платежеспособным, и, следовательно, вкусы и пристрастия криминальных кругов навязываются остальному населению. Еще более способствуют криминализации культуры некоторые особенности российского менталитета и российской истории, согласно которым в преступниках принято видеть неких Робин Гудов со своим кодексом чести. Наибольший урон криминализация культуры наносит процессу воспитания детей и подростков.
Другой негативной чертой нашего общества стали процессы, которые часто называются “американизацией” (на мой взгляд, более верно назвать их процессами денационализации). Я думаю, что эти процессы являются не результатом какой-либо идеологической, культурной или иной диверсии со стороны Запада (как это пытаются доказать некоторые представители националистических и коммунистических кругов в России), а результатом уже знакомого нам “замкнутого круга”. Ввозятся из-за границы только те продукты, которые будут съедены, и только те фильмы, музыка или книги, которые найдут зрителя, слушателя или читателя в России.
Процессы американизации зашли настолько далеко, что многие аналитики говорят уже о потере русскими национального самосознания. “Обратной стороной” денационализации общества и культуры становится рост националистических настроений, проявляющийся в том числе и в появлении произведений культур, пропагандирующих откровенно националистические, фашистские идеи.
Экономические последствия снижения уровня культурных потребностей проявляются сейчас и в еще большей степени проявятся в будущем в виде снижения уровня образования населения и профессиональной пригодности рабочей силы.
УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ И УЧИТЬСЯ
Как я уже отметила, главной причиной возникновения кризисных явлений в современной российской культуре я считаю не дефицит финансовых средств, а резкое снижение уровня культурных потребностей населения. Следовательно, выход из кризиса нужно искать в повышении культурных потребностей населения, то есть в совершенствовании воспитания и образования.
К сожалению, не только реформа системы образования и воспитания, но даже возможность поддержания их на прежнем уровне становится сомнительной ввиду ограниченности финансовых возможностей государства.
Даже решение чисто технических вопросов требует огромных средств. По данным Госкомстата, в 1993-1994 годах в 33,9 процента школ в России требовался капитальный ремонт, все виды благоустройства имели только 42,2 процента школ (63,5 процента школ имели водопровод, 68,8 процента – центральное отопление, 52,7 процента – канализацию). 65,1 процента школ оснащены компьютерами. 65 процентов от общего числа школ работали в одну смену, то есть более чем одна треть школ работала в двусменном и трехсменном режимах. Вместе с тем постоянно сокращался ввод в действие новых школ – в 1994 году он составил 30 процентов от уровня 1990 года. В 1995-1996 годах ситуация коренным образом не изменилась.
Наиболее серьезным проявлением напряженности социально-экономической ситуации в сфере образования стали не прекращающиеся в течение 1994-1995 годов в регионах России забастовки работников сферы образования. Весенние акции протеста прошли в 575 учебных заведениях и охватили 27,2 тысяч человек. Забастовки стали реакцией на вышедшее в феврале 1995 года решение правительства об индексации заработной платы учителям, так как уровень реального повышения заработной платы в сфере образования оказался значительно ниже ожидавшегося. Даже после ряда принятых в ноябре 1995 года мер по повышению заработной платы учителям должностные оклады большинства из них оказались ниже прожиточного минимума. После всероссийской забастовки учителей 26 сентября 1994 года в 15 регионах России также не прекращались акции протеста. Во всероссийской забастовке учителей 14-15 декабря приняла участие десятая часть школ страны или 321,4 тысячи человек в 51 регионе России.
В 1996 году наметились некоторые положительные сдвиги в финансировании образования. К сожалению, положение в образовании настолько серьезно, что его невозможно исправить за счет некоторого улучшения финансирования.
Многие аналитики связывают надежды на реформу образования с развитием альтернативных, негосударственных учебных заведений.Однако количество таких школ до сих пор невелико. Сеть частных школ, получивших государственную лицензию, составляет 0,8 процента от совокупного числа общеобразовательных школ.
Распределение негосударственных школ по территории России крайне неравномерно и тесно связано с успешностью проводимых экономических преобразований в регионе. Почти половина из них расположена в Москве, Санкт-Петербурге и Московской области. За время существования частных школ существенную эволюцию претерпела структура источников их финансирования. Если на первых этапах практически все издержки несли учредители, то в настоящее время основным источником становится плата родителей и учредителей. Государственные выплаты, нормативно определяемые в расчете на одного учащегося (независимо от места их учебы), до частных школ практически не доходят в силу крайней затрудненности процесса прохождения частными школами государственной аккредитации как условия получения бюджетных ассигнований.
Таким образом, незначительное количество, неравномерность регионального распределения и финансирования за счет средств семей учеников не позволяют говорить об общедоступности негосударственного образования. Как показывает опыт, негосударственным школам, не ориентированным на получение средств от родителей, невозможно выжить в современных российских условиях.
Но помимо указанных существует еще один фактор, ставящий под сомнение возможность проведения реформы образования за счет развития негосударственных школ. Этот фактор – качество обучения в негосударственных школах, а также в гимназиях и лицеях. К сожалению, очень распространены факты, когда новым в этих нетрадиционных учебных заведениях является только финансовый гнет, ложащийся на родителей. Причем качество обучения зачастую не только не выше, а гораздо ниже, чем в государственных школах. Реформе должны быть подвергнуты все школы. И нельзя надеяться на то, что реформы будут осуществляться сами собой, что для этого достаточно найти только средства на повышение зарплаты учителям и ремонт школ. Профессиональный уровень самих учителей во многих случаях не отвечает требованиям времени, так что одновременно с реформой средней школы необходимо проводить реформы обучения в педагогических вузах и в системе переподготовки учителей.
Воспитание культурных потребностей осуществляется не только в системе государственного образования, но (притом в первую очередь) и в семье. Сегодня налицо несколько факторов, позволяющих сделать вывод о кризисе семейного воспитания. Назову только важнейшие из них:
– семьи с детьми в наибольшей степени уязвимы с точки зрения проблем бедности и безработицы;
– в России наряду с общим снижением рождаемости растет число детей, воспитываемых в неполных семьях;
– насущной проблемой в России в последние годы стала детская безнадзорность (у детей, проживающих в семьях), рост количества беспризорных детей (как детей-сирот, так и детей, имеющих родителей), рост детской преступности.
К сожалению, семья и дети не являются в России “областью приоритета”, решение проблемы выживаемости в новых экономических условиях для одних и обогащение для других выходят на первый план, заслоняя проблему воспитания и образования собственных детей.
НЕКОТОРЫЕ ВЫВОДЫ
Из анализа проблемы культурных последствий экономических реформ можно сделать несколько парадоксальный вывод. Хотя именно разгосударствление культуры стало позитивным последствием экономических реформ в России, в настоящий момент государство не может исключить эти проблемы из зоны своего влияния. Если провести некоторое сравнение, государство ранее по отношению к культуре играло роль слишком заботливого родителя, который, не замечая, что дитя давно уже выросло, продолжает возить его в колясочке. В результате ребенок не научился ходить сам. Теперь “заботливый родитель” одумался, высадил ребенка из коляски и практически не обращает на него внимание, рассчитывая, что он сам начнет не только ходить, но и бегать. В результате ребенок постоянно падает и разбивает себе нос. Надо, не усаживая ребенка снова в коляску, научить его ходить, в нашем случае – помочь потребителям и создателям культурных ценностей учреждениям культуры научиться жить в условиях рынка, научиться самим о себе заботиться. Причем речь должна идти не только и не столько о финансовой помощи, но и о создании организационных, законодательных условий для нормального развития культуры в условиях рынка, а также о психологической адаптации людей к жизни в рыночных условиях.
Татьяна ПОПОВА,
кандидат экономических наук
